Неоновые боги - Кэти Роберт
Это слишком. Мне всегда будет мало.
– Я сейчас кончу, – с трудом выговариваю я.
Она проводит руками по моим бедрам и слегка их сжимает. Дает согласие. Это все, что мне нужно, чтобы отпустить себя. Я стараюсь держать глаза открытыми, насладиться каждым мгновением этого подарка, который она преподносит мне, и, войдя в ее податливый рот, кончаю. Персефона глотает, не отводя взгляда. Она смотрит так, будто в самом деле видит меня. Будто ей это нравится так же сильно, как мне.
Я еще никогда в жизни не чувствовал, что так чертовски сильно принадлежу кому-то.
Не знаю, что с этим делать, как постичь. Я заставляю себя отпустить ее, и, в последний раз лениво приласкав мой член, Персефона отодвигается и облизывает губы. На ее щеках видны следы слез, и она улыбается с самодовольным видом. Не зная, как поступить с этим противоречием, я рывком ставлю ее на ноги, а потом крепко и основательно целую.
– Ты просто подарок.
Она смеется мне в губы.
– Я знаю.
Я подталкиваю ее к двери в спальню.
– У меня сегодня есть дела.
– Правда? – Персефона обнимает меня за шею и широко улыбается без тени раскаяния. – Тогда, думаю, тебе стоит ими заняться.
– Угу. – Подхватив под бедра, я приподнимаю ее и бросаю на кровать. – Чуть позже. – Встав на колени возле края кровати, я развожу ей ноги. У нее красивая, розовая и чертовски мокрая киска. Разделив ее губы пальцами, я дую на клитор. – Тебе понравилось, когда я трахал твой рот.
– Очень понравилось. – Она слегка приподнимает голову и смотрит на меня. – Я говорила тебе, что могу вынести все, на что ты способен. Стоит пояснить. Я жажду всего, что ты делаешь со мной.
Черт подери, как же она мне доверяет. Я до сих пор сомневаюсь, что заслуживаю этого.
Смотрю ей в глаза и обвожу клитор кончиком языка.
– Думаю, дела подождут еще немного.
Ее ответная улыбка сама по себе награда, но я заставляю ее едва ли не дрожать от желания оседлать мое лицо…
А вообще, это чертовски фантастическая идея.
Подтянув ее выше на кровати, я забираюсь на матрас.
– Иди сюда.
Персефона тут же повинуется, взбираясь вслед за мной и садясь верхом мне на грудь. Я сползаю чуть ниже – и вот она, прямо там, где я хочу.
– Не сдерживайся, маленькая сирена. Ты знаешь, что хочешь быть порочной.
Она пробует вильнуть бедрами, и я награждаю ее продолжительным прикосновением языка. Вскоре Персефона уже ерзает по моему рту в погоне за оргазмом, даже когда я теряюсь, ощущая ее вкус. Она кончает, издав крик, который звучит очень похоже на мое имя, и прижимается к моему языку, всем телом содрогаясь надо мной.
Этого недостаточно. Черт возьми, сколько раз я буду думать об этом, пока не признаю наконец, что мне всегда будет недостаточно? Неважно. Хотя бы еще раз.
Я опрокидываю ее обратно на кровать и продолжаю вылизывать, повинуясь желанию… Я не знаю чего. Хочу запечатлеть воспоминание об этом удовольствии на ее коже, гарантировать, что, куда бы она ни отправилась, сколько бы времени ни прошло, она всегда будет помнить об этом. Всегда будет помнить обо мне.
Глава 18. Персефона
Мы с Аидом вылезаем из постели только к обеду, и то лишь потому, что кажется, будто мой урчащий желудок для него – практически личное оскорбление. Так я оказываюсь на кухне за столом, где расставлены три полные тарелки еды. Я все еще ковыряюсь в картофеле фри, когда в комнату входит Гермес.
Приподнимаю брови.
– Ты когда-нибудь уходишь домой?
– Дом – это расплывчатое понятие. – Она кивком головы указывает на новенький телефон, лежащий на столешнице возле моего локтя. – Значит, у тебя все-таки есть телефон. Твои несчастные сестры вынуждены использовать меня как посыльного, потому что не могут с тобой связаться.
Я смотрю на телефон, а затем на нее.
– Тебя прислали мои сестры?
– Судя по всему, ты должна была связаться с ними несколько дней назад, а когда не сделала этого, они предположили худшее. А еще Психея передала длинное сообщение. – Гермес прокашливается, и говорит голосом моей сестры: – Я смогу сдерживать Каллисто еще день или два. Позвони, как только получишь сообщение, чтобы мы могли ее успокоить. Они с матерью ссорятся, а ты знаешь, как это бывает. – Гермес широко улыбается и крадет кусочек картошки с моей тарелки. – Конец сообщения.
– Эм, спасибо. – Я слышала об этой ее способности, и все равно чертовски жутко наблюдать это лично.
– Это моя работа. – Она хватает еще один кусок. – Значит, вы с Аидом на самом деле трахаетесь, а не просто притворяетесь. Я не то что бы удивлена, но в то же время удивлена довольно сильно.
Я не собираюсь делиться секретами с женщиной, чья основная задача – их собирать. Приподнимаю брови.
– Похоже, вы с Дионисом больше, чем просто друзья. Это правда, что его не особо интересует секс?
– Намек поняла, – смеется Гермес. – Лучше позвони сестрам. Мне бы не хотелось, чтобы Каллисто своими действиями вывела Зевса из себя.
От этой мысли холодок бежит по телу. Психея достаточно хорошо знает правила игры. Эвридика полностью поглощена своим парнем. Каллисто? Если Каллисто с матерью столкнутся лбами, сомневаюсь, что город это переживет. А если она бросится за Зевсом…
– Я позвоню им.
– Умница. – Она хлопает меня по плечу и выходит из кухни, вероятно, чтобы помучить другую ничего не подозревающую душу. Но она все равно мне нравится. Возможно, игры, в которые играет Гермес, более сложные, чем я могу себе представить, но, во всяком случае, она интересная. И, кажется, они с Дионисом и впрямь заботятся об Аиде. Не уверена, что это помешает им встать на сторону Тринадцати, если до такого дойдет, но об этом я побеспокоюсь позже.
Отправив в рот еще кусочек, беру телефон, выданный мне Аидом, и иду из кухни по коридору к комнате, которую я обнаружила, когда бегло осматривала первый этаж. Наверное, это гостиная, но напоминает маленький уютный читальный уголок с двумя удобными креслами, огромным камином и несколькими книжными стеллажами, на которых полно книг от научной литературы до фэнтези.
Опустившись в темно-фиолетовое кресло, я включаю телефон. В него уже внесены контакты моих сестер и установлено приложение для видеочата. Сделав глубокий вдох, я звоню Психее.
Она тут же берет трубку.
– Слава богам. – Сестра откидывается на спинку кресла. – Она здесь!
Позади нее появляются Каллисто и Эвридика. Взглянув на нас четверых, и не подумаешь, что мы сестры. По сути, мы сводные сестры. Наша мать пережила четыре брака, пока не добилась цели стать одной из Тринадцати и не перестала нуждаться в мужчинах для реализации своих амбиций. Все мы унаследовали ее карие глаза, но на этом наше сходство заканчивается.
Эвридика, похоже, вот-вот расплачется, ее смуглая кожа уже покрылась пятнами.
– Ты жива.
– Да, я жива. – Меня пронизывает чувство вины. Я была так сильно обеспокоена тем, чтобы стать как можно ближе к Аиду, что забыла связаться с сестрами. Эгоистично с моей стороны. И все же как иначе назвать мой план навсегда сбежать из Олимпа? Я прогоняю мысль прочь.
Каллисто наклоняется к экрану и окидывает меня критичным взглядом.
– Ты выглядишь… хорошо.
– И чувствую себя хорошо. – Как бы ни было заманчиво упростить ситуацию, единственный выход – быть с ними предельно честной. – Мы с Аидом заключили сделку. Он обеспечит мне защиту, пока я не смогу покинуть Олимп.
Каллисто прищуривается.
– И какой ценой?
Вот в чем загвоздка. Я смотрю ей в глаза.
– Если Зевс сочтет меня не такой желанной из-за того, что я спала с Аидом, то не будет пытаться преследовать меня, когда я сбегу. – Сестры смотрят на меня во все глаза, и я вздыхаю. – И да, я безумно
