Саманта Шеннон - Сезон костей
– Он похож на поле с алыми цветами.
– Что за цветы?
– Маки.
Никак не отреагировав, рефаит надел перчатки и повел меня к выходу. Колокол еще не прозвонил, но дневной портье пропустил нас без лишних разговоров. Видно, никто не смел перечить Арктуру Мезартиму.
Улицу заливал солнечный свет – зрелище успело стать непривычным для меня. Лучи заходящего солнца позолотили крыши домов. Шиол I тонул в ослепительном сиянии. Мне казалось, что тренировки проходят на территории резиденций, однако страж уверенно шагал на север, мимо «Незрячего дома», в незнакомый мне район.
Ближайшие здания выглядели заброшенными. Зияющие прогалы окон, облупившаяся штукатурка, обгоревшие местами стены. Возможно, тут и впрямь когда-то бушевали пожары. Словом, настоящий город-призрак. Вокруг – ни одной живой души, лишь озлобленные духи, тоскующие по родному дому. Попадались и полтергейсты. Мне резко сделалось не по себе, зато страж не выказывал ни малейшего страха. Впрочем, никто из «местных» не осмелился даже приблизиться к рефаиту.
Город вдруг кончился. Дальше, насколько хватало глаз, раскинулось поле. Трава на нем давно померзла, земля покрылась инеем. Странно для ранней весны. По периметру высился забор, увенчанный «колючкой». За забором виднелись хвойные насаждения в легкой изморози. Деревья плотной стеной обрамляли луг, скрывая его от внешнего мира. На ржавой табличке значилось: «„Порт-Мидоу“. Вход только для учащихся. Разрешается применять летальное оружие». Само летальное оружие обитало у ворот в лице златовласого рефаита.
Рядом скрючилась худенькая жалкая фигурка с обритой головой. Иви, хиромантка. На ней была желтая туника, знак трусости. Вырванный лоскут обнажал костлявое плечико с выжженным клеймом «XX-59-24».
Страж решительно направился к воротам. Мне ничего не оставалось, как только последовать за ним. При виде нас куратор Иви небрежно поклонился:
– Смотрите, кто к нам пожаловал! Герой-любовник. Что привело тебя в «Порт-Мидоу»?
Складывалось впечатление, что рефаит обращается ко мне – такое откровенное презрение и ненависть сквозили в его голосе. Однако смотрел он на стража.
– Мы пришли тренироваться. Открой ворота, Тубан, – распорядился мой куратор, не сводя глаз с поля.
– Терпение, любовничек. Оно вооружено?
«Оно» относилось ко мне.
– Она безоружна, – с нажимом проговорил страж.
– Номер?
– Двадцать пятьдесят девять сорок.
– Возраст?
Страж вопросительно глянул на меня. Пришлось ответить:
– Девятнадцать.
– Оно зрячее? – допытывался рефаит.
– Тубан, расспросы совершенно неуместны. Ты еще сопляк, чтобы говорить со мной в подобном тоне.
Тубан молча проглотил оскорбление. По мне, выглядел он лет на тридцать – язык не повернется назвать такого сопляком. Надо признать, рефаиты вели диалог совершенно спокойно, без тени эмоций, но каждое слово было насыщено ядом.
– У тебя три часа, потом явится Плиона со своим отрядом, – буркнул наконец Тубан, отпирая ворота. – Если номер сорок попытается сбежать, уничтожу на месте.
– Если еще раз проявишь неуважение к старшим, на месте уничтожат тебя, – бросил страж.
– Наследная правительница этого не допустит, – самоуверенно заявил привратник.
– Она и не узнает. Изобразить несчастный случай – раз плюнуть. – Страж угрожающе навис над непокорным. – Не трать понапрасну силы, отпрыск Саргаса. Ни ты, ни твоя семья мне не страшны. Помни, кто из нас принц-консорт и на чьей стороне власть. Ты все уяснил, Тубан?
Глаза собеседника вспыхнули синим пламенем.
– Да, принц-консорт.
Страж шагнул за ворота. Не знаю, какая кошка между ними пробежала, но мне почему-то грело душу, что «мой» куратор вышел из словесной схватки победителем.
Тубан молча посмотрел нам вслед, а после хлестко ударил Иви по щеке. Хиромантка не проронила ни звука, не заплакала. Ее лицо походило на один большой синяк, она очень похудела, руки сплошь в струпьях. Несчастную держали в собственной грязи, как свинью. А взгляд… В точности как у Себа. Взгляд побитой собаки.
Ради них, ради Иви, Себа и прочих, нужно выложиться сейчас по полной.
«Порт-Мидоу» поражал размерами. Страж шагал быстро, я едва поспевала за ним, мысленно прикидывая площадь поля. В угасающем свете делать это было нелегко. Правда, мне удалось разглядеть неказистый забор, разделяющий мерзлую землю на огромные участки. На проволоке, натянутой между столбами, поблескивали ряды сосулек. К ограде местами крепились тяжелые скобы для висячих фонарей. Чуть западнее высилась сторожевая башня, где дежурил то ли человек, то ли рефаит.
Мы миновали озерцо, скованное льдом. Гладкая блестящая поверхность идеально подходила для гадания. Вообще, поле было словно создано для призрачных баталий – твердая почва, свежий воздух и… призраки. Их тут роились целые сонмы. Может, дело в заборе? Он удерживает духов наподобие ловушки? Нет, исключено. Иногда призраки способны пробить материю, но никакие физические преграды им не помеха. Ловить их под силу лишь сборщикам. Только представители пятой касты способны смещать границы между материей и эфиром.
Внезапно страж перехватил мой взгляд.
– Забор находится под напряжением, но вместо обычного тока по проводам идет эфир, – пояснил куратор.
У меня челюсть отвисла от удивления.
– Эфир? Но как?!
– Эфирные батареи – совместная разработка рефаитов и людей, впервые внедренная в две тысячи сорок пятом. Ваши ученые бились над этой технологией с начала двадцатого века. Суть довольно проста: химическая энергия в батарейке заменяется пленным полтергейстом. Благодаря его способности взаимодействовать с материальным миром образуется силовое поле отталкивания.
– Но ведь пленить полтергейста практически невозможно, – возразила я. – Как вам это удалось?
– Нашли сговорчивого духа, – пожал плечами рефаит.
Меня это ничуть не убедило. Полтергейст и покорность – вещи несовместимые, как война и мир.
– Кроме того, наш совет способствовал созданию «Флюида-четырнадцать» и Технологии обнаружения паранормальных явлений, она же ТОП, – продолжал страж. – Последняя, правда, все еще остается экспериментальной. Однако, согласно недавним донесениям, Сайен добился значительных успехов по ее совершенствованию.
Я невольно сжала кулаки. Так вот откуда ветер дует! Конечно, без рефаитов тут не обошлось. Не зря Дани гадала, как Сайен ухитрился додуматься до такого.
Страж вдруг стал перед бетонным овалом площадью примерно десять футов. Неподалеку сам собой вспыхнул газовый фонарь.
– Приступим.
Безо всякого предупреждения рефаит замахнулся, целясь мне в лицо. Я увернулась, локтем блокировав следующий удар.
– Давай еще раз.
На сей раз он двигался проворней, пытаясь ударить с разных углов, но я была начеку.
– Похоже, ты поднаторела в уличной драке, – заметил он.
– Возможно.
– Еще раз. Попробуй мне помешать.
Знакомым приемом рефаит уперся мне в грудь, словно намереваясь свернуть шею. Однажды такое со мной попытался проделать карманник. Я метнулась влево, выбросив вперед кулак. В руках стража ощущалась нечеловеческая сила, но хватку он ослабил. Мой локоть врезался ему в щеку. Помнится, тот карманник полетел с копыт. Вот и сейчас фокус удался – куратор отпустил меня.
– Отлично, – похвалил он. – Редкий новичок может похвастаться такой подготовкой. Ты на голову выше многих, но против эмитов эти штучки не пройдут. Главное твое оружие – умение воздействовать на эфир.
Внезапно у него в руке блеснул кинжал.
– Судя по всему, твой дар особенно обостряется в минуту опасности. – (Холодное острие уперлось мне в грудь.) – Продемонстрируй.
Мое сердце стремительно забилось.
– Я не знаю как.
– Понятно.
В следующий миг кинжал очутился у моего горла. Волна адреналина затопила все тело.
Страж придвинулся.
– Этот кинжал создан, чтобы проливать человеческую кровь, – шепнул он. – Кровь слабаков вроде твоего приятеля Себастиана.
У меня затряслись поджилки.
– Но клинок требует новых жертв. – (Лезвие скользнуло выше, прямо к шее.) – Ему еще не доводилось проливать кровь странника.
– Я тебя не боюсь… – Мой голос предательски сорвался. – Не прикасайся.
Но он, конечно, прикоснулся. Острие переместилось к подбородку, а оттуда – к губам. Не колеблясь, я нанесла удар. Рефаит выронил нож, но быстро опомнился и, схватив меня за запястья, прижал к бетонной стене, не давая шевельнуться.
– Мне вот любопытно, – протянул он, – если вспорю тебе глотку, через сколько минут окочуришься?
– Ты не посмеешь, – выдохнула я.
– Еще как посмею.
Я попыталась ударить в пах, но страж ловко стиснул мое колено между своими ногами. Особого труда это не составило – сказывалась моя недавняя болезнь. Осознание собственной уязвимости становилось все сильней. Когда наконец удалось высвободиться, рефаит заломил мне руку за спину. Не сильно, но с места не сдвинешься.
