Времени нет - Рустем Халил
В плаще, сотканном из голубых монеток, оперся на шпагу Маленький принц, а у его ног навострил ушки и поднял антенной хвоста прирученный им Лис. За спиной Принца, положив руку на его плечо, будто мать, отправляющая сына на выпускной, позировала женщина в неуклюжем платье. Ее спутник в рубашке из грубой шерсти держал в вытянутых руках телефон и присел, выбирая нужный ракурс.
— Ты хочешь, чтобы собака тоже попала в кадр? — спросил он.
— Крепкий, — сказала его жена вместо ответа и точно взяла бы в плен музыканта для совместного фото, но Эдем уже пробежал мимо.
На детской площадке двое малышей визжали от восторга, скатываясь с уличной горки, а няня на скамейке пристально следила за их баловством. Зеленоглазый Чеширский Кот из Страны чудес оскалился в ужасающей улыбке. Рядом с ним сел Белый Кролик, чей будильник со звонком растекался на мозаике, будто это были фантазии не Кэррола, а Дали.
Бег бодрил голову, отбрасывая все лишнее. Была дорога, был Эдем в теле известного и любимого многими музыкантами, был весь день впереди. Одного не было — лишнего времени. Времени для рефлексий.
На балконе первого этажа дама в аккуратном домашнем халате с чашечкой кофе в руках изображала замысел. Через несколько метров, возле оклеенного объявлениями подъезда, двое мужчин следили за каждым ее глотком. Один держал над ней микрофонный журавль, второй склонился над экраном установленной на штатив кинокамеры. Незнакомая актриса Эдема увидела Крепкого — и не смогла сдержать дружеской улыбки. Сцена была испорчена.
Над обрывом скрывался в тени деревьев остаток того, что когда-то было памятником коленвала. Вероятно, для науки вандалам здесь установили табличку, и Эдем помнил ее текст: «В процессе эволюции человечество сделало огромный шаг вперед от дикости к варварству». Отвлекшись на прожектор на трех колесах, ливший с высоты поток «цементного» света, Эдем чуть не споткнулся о пекинеса с выпученным языком. Выгуливавшая его девушка даже не заметила столкновения — все ее внимание было приковано к телефону в руке.
Задевая головой ветки, Эдем пробежал под стальными струями четырех писающих мальчиков, которых скульптор наделил ростом баскетболистов, телосложением пролетариев и раскрасил в синий, красный, зеленый и желтый. У пятиэтажки, боковая часть которой имела цвет перезрелой канадской сливы, Эдем снова остановился, чтобы отдышаться. На холсте стены казак опустился на одно колено. Он имел голову орла, в левой руке держал наготове булаву, а правой разрезал мечом змея с перепончатыми крыльями, на обоих концах которого вместо пасти и хвоста художник изобразил ладони с цепкими пальцами. Здесь аллея стекала тонкой струей в русло Большой Житомирской. Эдем не сумел собраться на силе для следующего рывка, поэтому решил, что уже выжал из неспортивного тела Крепкого достаточно для этого утра, а потому пробежка закончена.
До "Хаятта" отсюда можно было дойти пешком. Эдем не хотел тратить бесценное время на дорогу домой ради обновления гардероба. Как человек, распоряжавшийся чужой кредитной картой, он мог позволить себе поступить по-другому.
Ближайший фирменный бутик одежды еще не работал, но сквозь закрытую стеклянную дверь Эдем видел, что менеджер магазина уже на месте. Эдем постучался, и она открыла не отрывая взгляда от телефона в руке. Эдем качнул колокольчик над дверью, и девушка вздрогнула.
— Доброе утро, — сказал Эдем. — Мне без вас никак не обойтись.
— Мамочка… — почти воскликнула менеджерка, увидев перед собой Крепкого и от неожиданности не найдя в своем словаре других слов.
В бутике нашлись подходящего размера пиджак, рубашка и джинсы. А вот с тем, что туфли немного давили, Эдем пришлось смириться. Менеджерша не отходила от него ни на шаг и напоминала загипнотизированного удавом кролика. Когда она принялась упаковывать покупки, не отрывая при этом взгляда от знаменитости, Эдем уже испытывал неудобство от своей причастности к чужой славе.
— Если вы хотите сделать селфи, не стесняйтесь. Вы мне очень помогли, — возвращая кредитную карточку в чехол телефона, сказал Эдем — не из-за тщеславия, просто так ему показалось правильным.
В следующий раз он вынул кредитку там, где не вынимал никогда — на ресепшене гостиницы «Хаятт», и сделал то, что видел только в фильмах, — снял номер, чтобы принять душ и переодеться. Спортивная форма перекочевала в мусорное ведро в ванной.
2.3
Паштета Эдем нашел за центральным столиком в ресторане отеля, хотя ожидал, что тот спрячется в углу — как поступал при встрече с Крепким всегда, чтобы снизить шансы на несуразные фото, которые могут сделать посетители, увидев звезду.
— Были удачные селфи? — вместо приветствия продюсер дернул за рукав новый пиджак своего подопечного и поправил воротник.
— Они бы получились удачными, даже если бы я ковырялся в носу, — ответил Эдем.
— Это оставим до тех пор, когда альбомы перестанут продаваться и не будет другого способа попасть в новости, — Паштет развернул меню, хотя Эдем был убежден — он уже успел изучить его вдоль и поперек. — Насчет эфира сегодня. Дают тринадцать минут в прайм-тайм. Это одна песня и интервью минут восемь. Могло бы быть. Да я собираюсь позвонить и отказаться. Они хотят собрать старый состав группы, а это никому не нужно. Кто знает, кого они пригласят и что потом всплывет. Боже, столько видов яичные — хоть заказывай каждую.
От продюсера пахло табаком — однажды Паштет закурил, надеясь похудеть, а потом это стало привычкой, вспомнил Эдем. Он заказал себе американо и венские вафли с кленовым сиропом. Паштет ограничился чайником травяного чая, двумя видами яичницы и двойной порцией оладий, и поразмыслив, позвал официанта, который уже забрал меню, и попросил еще корзину хлеба.
— Джентльмены должны приходить первыми, — заявил Паштет, — но времена, когда приходилось откладывать заказ в ожидании дамы, прошли.
— Какая рекогносцировка?
— Она гораздо проще, чем именно это слово. Рекогно… регонсо… Тьфу! Существует проект «Поколение», запущенный в рамках одной из программ ООН. Там придумали такую фишку. Фронтмены легендарных групп должны были исполнить по песне с музыкантами из менее известных стран. Этакая реклама государства. Украине каким-то чудом добрался U2…
— Группа U2?
— Нет, самолет.
