Прятки в облаках - Тата Алатова
Маша слушала ее рассеянно. Как лучше поступить? Попробовать подбросить записку тайком? Но каким образом? У Нежной не было при себе сумки или кофты, которая висела бы сама по себе, а навыком фокусника, чтобы незаметно засунуть бумажку в карман на живом человеке, Маша не обладала.
— Рябова! — оклик оказался неожиданным, заставил ее вздрогнуть. Нежная подошла ближе, в упор глядя на Машу. На ее экзотичной радужке сверкали серебристые звездочки. Интересно, какой была Инна Николаевна сама по себе, до того как решила улучшить свою внешность? Изменило ли это ее характер? Сделало более счастливой и уверенной в себе?
— Рябова, — повторила Фея-Берсерк, — что с вами такое? Вы витаете в облаках, а ведь я обычно всем ставлю в пример вашу старательность.
И Маша решилась. Она не умела ловчить и честно себе признавалась, что не сможет подкинуть записку незаметно. Если это разозлит Нежную, то так тому и быть.
— Вот, — сказала она и вытащила из кармана спортивки бумажку, — это вам.
Идеальной формы брови взлетели вверх. Фея-Берсерк неторопливо развернула послание, прочитала, ухмыльнулась и небрежно смяла его.
— Останьтесь на пару минут после занятия, — велела она спокойно. — Ну теперь-то вы можете сосредоточиться на том, что я объясняю?
— Да, — облегченно улыбнулась Маша, — теперь могу.
— Наша задача: довести навык до автоматизма, чтобы тело действовало само по себе. При этом следует учитывать, что падать с высоты своего роста или, скажем, с пяти метров, нужно по-разному… Маша, обрадованная тем, что выполнила свою миссию, преданно воззрилась на Нежную, внимая каждому слову.
***
И следующие полтора часа они падали и кувыркались. Это было прекрасно, освобождало голову от лишних мыслей, тревог и сомнений. Маша извозилась в песке с ног до головы, вымоталась, но чувствовала себя просто отлично.
А вот Андрюше происходящее явно пришлось не по душе. Он злился из-за песка, отплевывался, раздраженно бурчал, ушиб плечо о чужое колено, страдал из-за перепачканной одежды и в целом настойчиво выражал недовольство. Маша сначала пыталась его успокоить, а потом перестала. Ну, нравится человеку страдать, кто она такая, чтобы мешать.
Когда в конце пары она подошла к Фее-Берсерку, та спросила, делая пометки в ведомости:
— А скажите мне, Мария, ваш брат Константин — он вообще как, нормальный?
Маша задумалась.
— Ну, он у нас младшенький, часто болел в детстве, вот и привык, что все ему потакают. С другой стороны, четверо старших братьев — это постоянный вызов, вечное соперничество, желание доказать себе и остальным, что ты ого-го.
— Хм, — Фея-Берсерк кивнула, — неплохой набор качеств для специализации в боевке. Ладно, раскатаю его в тонкий блин для начала, а там посмотрим.
— Ой, может, не надо прямо в тонкий? — испугалась Маша. — Может, чуть-чуть?
— Что вы понимаете в педагогике, Рябова, — нахмурилась Фея-Берсерк. — Ваш отец с нами, своими студентами, не больно-то церемонился. Окажу Валерию Андреевичу ответную услугу.
— Ну если вы так это называете, — все еще с сомнением протянула Маша, но делать было нечего, и она поплелась в раздевалку, раздумывая, стоит ли бежать ябедничать папе или дать Костику самому набить шишек.
Приняв душ и одевшись, она не удержалась и достала из кармана плаща телефон. Заперлась с ним в туалете, чтобы однокурсницы не грели уши.
Еще несколько лет назад Маша несла все свои сомнения Сеньке, но теперь тот завел целых троих детей, да еще и работал в школе учителем арифметики, так что времени у него ни на что не хватало.
И она позвонила Мишке.
— Чего тебе, ребенок? — буркнул он. На заднем фоне слышались голоса, кто-то с кем-то ругался. Год назад Мишка, озверев от маминых попыток сватовства, рванул в первую попавшуюся деревню и с тех пор трудился там доктором. Он без устали спорил с упрямыми стариками, которые верили в лечебные травки и наговоры, а вот в пилюли и целебные ягоды, последние достижения химиков-биологов, не верили вовсе.
— Костик вызвал на бой Фею-Берсерка, и она обещала раскатать его в тонкий блин, — отрапортовала Маша.
— О как, — в голосе брата послышалось ехидство. — Все-таки вызвал, поганец.
— Ты знал, — разочарованно протянула она. Вечно эти мальчишки от нее все скрывают!
— Костик рассказал Олежке. Ну ты знаешь, после того как он резко бросил свою полицейскую академию, мы все ему звоним по разным пустякам и болтаем всякую ерунду. Пытаемся растеребонькать. А Олежка рассказал мне про Костика, когда я звонил ему, чтобы пожаловаться на одну бабульку, которая угостила меня малиновым пирогом, а у меня потом розовые пузыри два дня изо рта шли. Посещаемость нашей больницы резко увеличилась, все приходили поржать.
— О, — только и сказала Маша. — А как же ты ел с пузырями во рту?
— Ненавижу теперь малину, — с чувством проговорил Мишка. — А папа знает? Ну, про Костика и Фею-Берсерка?
— А должен?
— Не-а, — уверенно сказал он. — Не убьет же она его, в конце концов. Почти наверняка даже не покалечит. Пусть Костян взрослеет как умеет.
— Ладно, — покладисто согласилась Маша. Если Мишка не беспокоится, то и она не станет. А если что-то случится, то она не виновата. Сделала, что могла: предупредила брата.
— Сама-то как?
— Представляешь, я видела Вечного Стража. Очаровательный старичок Иван Иванович, в парике и камзоле.
— Ого! С чего это он вдруг появился на людях? Что у вас происходит? — Мишка вдруг встревожился, и Маша прикусила язык. Ей же просто хотелось похвастаться необычным знакомством, а не пугать семью!
— Да тут одна девочка… — заюлила она. — Ей что-то там привиделось, и она подняла бурю в стакане воды…
— Так, Мария Валерьевна, что-то вы мне голову морочите, — мрачно сказал Мишка. — В субботу Димка возвращается из рейса, вот ему все это и объяснишь. Про девочку, про привиделось, про стакан воды…
— Не надо Димку!
— Надо, — отрезал Мишка.
Разозлившись, Маша бросила трубку. Она едва не плакала — что за напасть такая, слова лишнего не скажи!
***
Когда она покинула туалет, то раздевалка уже опустела и только копуша Олеся Кротова вяло шнуровала кроссовки.
— Я совсем без сил, — пожаловалась она. — Ты
