Частная практика - Екатерина Насута
— Катерина, — Катерина остановилась на крыльце и прислонилась к стене. — Извините… я вас втянула в эти… разборки.
— Да ладно. Херня вопрос. Сказали бы сразу, я б его и прикопал по-тихому. У меня аккурат новая стройка вон затевается. А стройка — это такое дело… удобное, если есть лишний человек.
Определённо, Гремислав представлял себе эту встречу иначе.
— Я и сейчас могу…
— Не получится, — Гремислав чувствовал, как талый снег бежит по руке. И хорошо, стало быть, тело восстанавливалось. — Это нежить. И убить его не так просто. А тебе и вовсе рисковать нельзя.
— С чего?
— С того, что… ты мой брат.
— Гонишь.
— Боюсь… точнее я рад, что ты нашёлся. Сложно… рассказать. Миров множество. И в некоторых существует магия.
— Догадался уже, — хмыкнул Матвей.
— Вот… в нашем мире — тоже. Магия бывает светлая и тёмная. И издревле князь Ратмара — светлый маг, связанный силой с землёй своей. Это хорошо и для земли, и для людей. Это гарантирует спокойствие и порядок… и многое иное.
— Порядок — это да… это надо… тут вот никакого порядка. Хрень одна.
— Однако при появлении наследника нельзя было предсказать заранее, будет ли он магом и каким. И тогда волхвы сотворили обряд. Его проводят над молодой женой… выбирают время там, по звёздам, по приметам… ну и чтоб здорова была подгадывают. Смысл, чтобы зачала княгиня наследника… наследников. Детей обычно двое. И дар разделяется. Один получает светлый. Другой — тёмный…
— Это я… — Матвей бухнул себя кулаком в грудь.
— Нет, — Гремислав покачал головой. — Не угадал… темный — это я.
Часть 5
Открытия
Катерина бы выпила.
Водки.
Или лучше по старой студенческой памяти спирту, закусивши корочкой хлеба и маринованным огурцом. Можно и не закусывать, так, занюхнуть, но спирту всенепременно. Как там говорили? Разум к любой действительности приспособиться может. Но со спиртом это сделать куда легче.
А корочку хлеба и без спирта можно. Вон, даже в животе заурчало. А в голове зашумело.
Нервы.
Нервы есть у всех. И у тех, кто занимается их лечением.
— Чего? — Матвей окурок выронил и поднял тут же, закрутил головой, пытаясь найти урну. — Вот же ж…
— Мы родились в ночь на Зимний Перелом, хотя должны были месяцем позже. Но врагов у отца хватает. И у княжества тоже. Мать нашу обманом вывели из терема… якобы письмо от отца пришло. Тот был в отъезде… письмо с его печатью, вот и поверила.
Сказка.
Нет, ну правда, сказка. Или кино. Индийское. Только плясать и петь будут по-русски. Интересно, бывает ли индийское кино с русским уклоном?
— Потом уж предателей нашли и казнили…
— Это правильно, — кивнул светлый княжич, прикуривая новую сигаретку. — Крыс мочить надо.
— Её… да и нас собирались принести в жертву. Перелом — время, когда открываются многие пути… но начались роды. Да и пропажу обнаружили скоро. Погоня началась. Матушку нашли в лесу, неподалёку от поляны. И с младенцем. С одним. Со мною. А ты пропал.
— Охереть, — Матвей вполне доступно выразил то, что думала Катерина.
— Тебя пытались искать. У княжества много… и друзей в том числе. Однако миров куда больше. Удалось найти сенную девку, которая матушку и вывела. И потом, как решили, унесла тебя. Но она была мертва и так, что даже некроманты не сумели вернуть душу.
— А меня подкинули. В детдом… — признался Матвей. — Вот просто… взяли и подкинули. А я, выходит, вона как… ты не ошибаешься?
— Нет.
— Ошибаешься, — он сплюнул. — Ну сам поглянь… какой из меня княжич? Морду мою видел? И это.
Он ткнул пальцем в ухо.
— Это… я ж… не знаю. Малых всех забирают. Ну, ещё из больнички. Если здоровый младенчик. Их мало, здоровых-то… а я вот… нянечка говорила, что приходили, глядели и уходили. Никто не захотел.
— Возможно, на тебе поставили заклятье отворота.
— Во… и не любили меня. Никто. Кроме нянечки одной. А она уж два года как померла. Я её в Испанию увёз. Там тёпленько и городок такой, где пенсионеры одни… вот… она мне сопли вытирала, когда били. И я бил. В ответ. А ты говоришь, светлый… какой из меня светлый⁈
— Свет — это лишь склонность к силе, — произнёс Гремислав. — В твоём случае — жизни… ты ведь сильнее всех был, верно? Здоровее?
— А то… даже зубы в жизни не болели.
— Вот.
— И заживало всё, как на собаке… меня один раз автоматной насквозь… а хрена, отлежался и вон. Ещё как-то позвоночник ломанули, когда молодым был, дурным и дрался на ставки. Врачи тогда сказали, что отбегался. А я вон… только всё одно ошибаешься.
— Я — возможно, — Гремислав поднял руку и подул. — Но Погожин точно скажет… да и эльфы не ошибаются.
— Ещё и эльфы… выпить хочешь? Коньяк. Норм такой…
Матвей вытащил флягу из внутреннего кармана и сказал:
— А у меня штаны порвались… и дальше чего делать будем?
— Штаны я зашить могу, — Катерина флягу взяла. Коньяк, конечно, не спирт, но вот… стресс сам себя не снимет. И она лишь глоток, для самоуспокоения.
— Да хрен бы с ними. Другие есть… но вообще…
— Погожин даст заключение. С его уровнем несложно будет экспертизу провести.
— ДНК?
— И его…
Катерина не стала уточнять, откуда полусредневековому, как ей казалось, княжичу известно столь далёкое от сферы его интересов понятие.
— Но всё сложнее. Тело можно создать и другое, а вот душу не подделаешь. Души же родичей похожи.
— Даже если цвета разного?
— Цвет — это цвет. А душа… есть форма. Структура. Особенности ауры. Многое… и думаю, он подтвердит…
— И?
— И я напишу отцу. Хотя… он болен. Но матери… сёстрам.
Матвей зажмурился.
А потом спросил робко:
— А оно им надо… я же ж… это ж ты вон… сразу по морде видать, что княжич. А я? Я ж так вот…
— И ты княжич.
— Я матом ругаюсь.
— Не поверишь, отец тоже… особенно после бесед с думскими. Так кроет порой, что…
— Пью. И курю вот.
— Курить не принято, но… в целом с твоим здоровьем особо не
