По другую сторону Алисы. За гранью - Алена Тимофеева
– Это Ника, совладелица. «Мистерия» принадлежит нам обеим. Никки, выйди на свет, не пугай Элис, – позвала подругу гадалка. Ника шагнула к нам, и даже столь тусклого света было достаточно, чтобы чары образа Евы развеялись. Передо мной стояла, хоть и довольно похожая, но совершенно другая гризетка10. На вид ей можно было дать не больше двадцати. Её тёмно-серые глаза обрамляли чёрные от густо нанесённой туши ресницы. Небольшой рот уступал полноте губ Блум. Светлую кожу покрывали веснушки. Тонкую шею украшала серебряная цепочка с медальоном в виде сердца, разделённого на две части и вторая его половина была словно наполнена кровью. Я едва не вздрогнула от такой ассоциации. Находясь в постоянном стрессе, порой даже самые невинные вещи заставляли меня напрягаться. Нервно сглотнув, я поздоровалась первой:
– Здравствуй, Ника, приятно познакомиться. Не видела тебя в прошлый раз.
– Я спала, наверное, – с некоторым акцентом ответила Ника и широко улыбнувшись, продемонстрировала диастему. – Никой меня зовёт только Чалис. Я предпочитаю обращение по фамилии, Корса. Некоторые даже не догадываются, что Корса – это не имя, и сокращают до Коры, – пояснила подруга Картер.
Голос Корсы звучал высоко, слова произносились почти нараспев. Корса так Корса.
– Значит, буду звать тебя Кора. Мне нравится, – заверила я Нику. Та рассмеялась. Смех подобно сорванным с нитки жемчужинам рассыпался по салону.
– Так это твой mąż11хотел выставить тебя сумасшедшей?
В серой бездне глаз Ники читался неподдельный интерес.
– Муж? – на русском переспросила я.
– Мąż, – подтвердила Корса. Чалис переводила ленивый взгляд с меня на Нику.
– Да, он самый захотел прибрать к рукам дом её матери, которая была в свою очередь его мачехой. Очень удобно, когда жена спятила и можно засунуть её в психушку! – не вытерпела Картер и уже спокойней повторила предложение:
– Так чай пить будем?
Не сговариваясь, наши одновременно произнесённые с Никой «да» слились в единое согласие.
Глава II
Ника
Чалис выставила на стол три чёрных чашки. Они были матовыми снаружи и глянцевыми внутри. Чай на этот раз был с чабрецом. Я всматривалась в ложившиеся на дно чашки чаинки, что напоминали мне облетевшие листья деревьев. Ника и Картер о чём-то тихо переговаривались, я не вслушивалась в их разговор. Мои мысли возвращались к неразрешённой проблеме с Джозефом. Сколько можно давать человеку шансов? А если этот человек – твой муж? Я не психиатр, да и в целом у меня сложились не самые простые отношения с этими специалистами. Но такая смена настроений… Наши с Джо эмоциональные качели давно прокрутили «солнышко», и я зависла где-то наверху, забыв вернуться на землю. Правда, уровень «качелей» пройден, мы пересели на смертельно опасные американские горки, которые грозятся меня скинуть уже который раз. Муж фактически подвёл мою некогда лучшую подругу к убийству. Моему убийству.
Каждый раз, когда ты надеешься, что вот, вот оно счастье, сейчас уж точно всё будет хорошо! Нет. Вселенная даёт тебе пощёчину как раз в тот момент, когда ты наиболее уязвим. Почему он не мог сразу сказать, мол вместе мы быть не можем из-за неоднозначной семейной ситуации? То люблю, то не могу… То ты сумасшедшая и тебе самое место в психиатрическом отделении. Наследство? Джозеф рос в достатке, можно даже смело заявить в богатстве. Так почему было просто не уступить дом да переехать в другой? Вариантов у супруга более чем достаточно.
– Элис!
Я встрепенулась и поглядела на Чалис. Её чёрные, как ночь, глаза с тревогой смотрели на меня.
– Третий раз тебя спрашиваю. Твой чай остыл, ты будешь допивать? Или налить новый, горячий? Могу ещё раз чайник поставить.
Мне было не до чая. Не хотелось ничего. Только упасть и умереть.
– Нет, спасибо. Ты говорила, что есть комната, где я могу остановиться.
Картер вздохнула и поднялась с места.
– Комната принадлежит Нике, но есть вторая кровать. И если пани Корса соизволит убрать с неё своё барахло, то ты там вполне можешь разместиться. Верно, дорогая? – несколько строго обратилась Картер к подруге. Та кивнула и тоже встала с кресла.
– Разумеется. Пойдём, я покажу твою новую обитель. Добро пожаловать домой.
Корса вновь улыбнулась, и я нашла её диастему12 очаровательной. Будем соседками, значит.
Я подхватила сумку с пола и проследовала за удалившейся Никой. Проходя через шторы из бусин, я зацепилась за одну из свисающих нитей, рискуя оставить занавески без оной. Да что же это такое. Едва себя сдерживая чтобы не разрыдаться, я осторожно поставила сумку на пол, высвободила пояс своего пальто от приставучих бусин и вновь подхватила свою ношу. Я вновь подхватила свою ношу. Нужно взять себя в руки, я в гостях.
Мы прошли через плохо освещённый коридор и деревянные доски пола жалобно скрипели под нашими подошвами. Корса остановилась напротив второй двери. Она вошла в комнату первой.
– Правда, здесь мило? – она раскинула руки в стороны и чуть крутанулась на месте. Я не разделяла её энтузиазм и окинула недоверчивым взглядом пространство. Спальня была небольшой и воздух стоял затхлый. Пахло книжной пылью, что не удивительно – книги были расставлены повсюду. Веяло тем же ароматом, что и в салоне. Возможно, некая пряность. Плотные шторы задёрнуты, в углу горел торшер с бордовым абажуром. Одна двуспальная кровать стояла у стены, слева от входа. Другая, рассчитанная на одного человека, придвинута к окну и её железная спинка, чьи прутья украшали красные атласные ленты, прижимала собой портьеры к подоконнику. Выцветший ковёр с цветочным узором прикрывал старые доски. Полы нуждались в циклёвке. Пока я старалась примириться с мыслью, что мне предстоит остаться в этой комнате на неопределённый срок, Ника всё ещё ждала от меня ответа.
– Конечно, Ник… Корса, – исправилась я. Корса просияла и указала изящным движением руки на кровать у окна.
– Как видишь, «барахло» я уже убрала. Хоть и в самый последний момент.
– А ленты на прутьях для чего? – полюбопытствовала я. Ника растерялась:
– Для уюта, – неуверенно проговорила Корса. Скорее всего, она и сама не знала, для чего развесила подобные украшения.
– А ванная?..
Ника неопределённо махнула рукой в сторону выкрашенный в белый цвет двери. Чтобы попасть в ванную, нужно было миновать кровать Корсы.
Я, не выпуская из рук дорожную сумку, медленно приблизилась к отведённой мне кровати. Скромных размеров тумбочка была рядом с изголовьем, очень удобно. Поставив на пол сумку, осторожно присела на краешек кровати. От гобеленового покрывала тоже веяло пылью. Будь у меня астма, я бы уже задохнулась.
– Ты не возражаешь, если я открою окно, проветрить? – обратилась я к замершей Корсе. Она стояла столь неподвижно, что в это самое мгновение, её можно было принять за очень реалистичную статую.
– А?
