Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов

— Будешь его оправдывать? — В голосе Медведя послышался угрожающий рык.

— Мне нет дела до него, Орсо. Ни до тебя, ни до них, — я указал на дом, — ни до всего Неаполя. Я здесь проездом и вряд ли скоро приеду второй раз. Хочешь, чтобы я помог тебе, отвечай как есть.

Он рыкнул ещё раз, но всё же взял себя в руки.

— Посредник говорил, что Джурьефф может спасти от смерти.

— Что сказал его ворон? Дословно.

— Что я почти опоздал, но он сделает, что может.

— Ты сказал ему, что их нужно вылечить?

— Что⁈ — Медведь скривил губы.

— Ты сказал ему, что их нужно вылечить? Не спасать от смерти, а именно лечить?

— Да это даже дураку понятно!

Я схватил Роспильози за грудки и тряхнул со всей силой.

— Это ты, рыжий дурак! Ты, понял⁈

Медведь попытался вырваться со всей недюжинной силой, но не смог сдвинуться даже на полшага.

— Ты обратился к некроманту, дурак! Он мог их вылечить, а ты попросил другого! Ты попросил их поднять! Поднять, идиота кусок! Ты не дал им умереть и заставил мучиться в виде поднятых! Они страдают, не найдя ни жизни, ни смерти! Понимаешь⁈

Глава 8

Считалка для некроманта

— Вы оба виноваты, Медведь. Ты ухватился за шанс, готовый на всё ради своих родных, и не вникал в условия сделки. Не стал разбираться и второпях попросил не того. Я могу тебя понять и не буду винить: своё наказание ты уже получил.

Орсо Роспильози осознал содеянное и стоял на краю ночного поля будто призрак.

— Джурьефф виноват не меньше. Он отнёсся к своему долгу спустя рукава, не вникнув и посчитав себя непогрешимым. Я буду обязан привлечь его к ответственности.

— Не надо, — Роспильози еле слышно вздохнул, — вина только моя.

Я покачал головой.

— Не время мериться, кто крайний. Сейчас нужно исправить ошибку и облегчить участь несчастных.

— Прямо сейчас?

— Да, чем раньше, тем лучше.

— Разреши, — Роспильози подался вперёд и опустился на одно колено, — мне проститься с ними, князь! Проститься и попросить прощения. Умоляю!

В его взгляде стояла страшная тоска и горечь. Но я не стал ему говорить, что собираюсь сделать. Чёрт его знает, как сейчас всё повернётся, ни в чём нельзя быть уверенным, пока своё слово не скажет Хозяйка.

— У тебя есть час, Орсо.

Он вскочил, поклонился мне и быстро двинулся к домику. Не пройдя и нескольких шагов, он кинулся бегом. Я проводил взглядом его фигуру, прикрыл глаза и потянулся за грань.

* * *

Туман над сухой травой колыхался как студень. Белые пряди хмурились, накатывали на меня волнами, но я упорно шёл вперёд. К трём соснам, где уже привык видеться с Хозяйкой.

— У тебя опять вопросы, некромант? Или ты решил вернуться досрочно из отпуска?

Она казалась недовольной, будто я оторвал её от важных размышлений. Не предлагая присесть, как в прошлый раз, она окатила меня ледяным взглядом, от которого онемели кончики пальцев.

— Прошу прощения, что побеспокоил, — я поклонился. — Мне требуется консультация, чтобы разрешить возникшую ситуацию.

— Вот как? — Хозяйка удивлённо подняла бровь. — Не думала, что на моей службе могут возникнуть неопределённые «ситуации». Умерший должен умереть, неупокоенный упокоиться, а живой продолжает жить до отмеренного срока. Что тебе непонятно?

Холод пробрался внутрь, и заныли кости. Обращаться к Хозяйке было рискованным предприятием — у почти божественной сущности свои резоны, которые я не всегда понимаю. Но случившееся с семьёй Роспильози задело какие-то струны в моей душе. То ли из-за маленькой девочки, то ли из-за того, что я сам остался сиротой во время эпидемии. Вот только я не мог просто упокоить бедные души, не попробовав воспользоваться крохотной лазейкой.

— Неясен статус «объектов». Если ритуал поднятия начали до того, как человек скончался, кем он считается?

— До того? — Хозяйка прищурилась.

— По крайней мере, я так ощутил. Эманации не соответствуют обычным неупокоенным.

— Очень интересно. Кто производил поднятие?

— Джурьефф.

Я не собирался подставлять весёлого любителя кадавров перед Хозяйкой. Но если ты уж взялся зарабатывать на мёртвых, делай это как положено, а не тяп-ляп. И коли напортачил, то имей совесть разгребать последствия. Он ведь знал о претензиях Роспильози, но не стал ничего делать, а посчитал произошедшее с итальянцем «недопониманием».

— Так-так, — Хозяйка хлопнула в ладоши, — будем разбираться, что там произошло.

Туман вокруг сосен заколыхался, будто за его пеленой ворочалось огромное чудовище. Не прошло и минуты, как из белого марева вышла фигура прусского некроманта.

У каждого из слуг Хозяйки свой образ за гранью, отражающий его суть. И если Лукиан из добродушного толстяка становился худым мрачным типом, то Джурьефф претерпел более кардинальные изменения. Кожа на его лице сделалась серой и масляно блестящей, рот превратился в тёмный провал с острыми длинными зубами, а спина выгнулась горбом. Руки стали длиннее и почти касались пальцами земли, а грудная клетка раздалась вширь. Словно он сам стал одним из своих кадавров, изломанным и переделанным. Речь у него тоже изменилась: и манера говорить, и голос звучал, будто сразу несколько человек говорило хором.

— Я здесь, моя госпожа!

Он низко поклонился, а на меня кинул сердитый взгляд.

— Костя, говори, — кивнула мне Хозяйка.

Я принялся кратко пересказывать историю Роспильози. О чуме, болезни его семьи и обращению к некроманту для лечения.

— Не так было! — возмутился Джурьефф и под пристальным взглядом Хозяйки начал объяснять: — Он связался с посредником, попросил спасти от смерти двух человек. Всё как обычно! Это стандартная услуга, чтобы поднять кого-то. Дворяне часто её заказывают, когда не хотят расставаться с женой или любовницей. Я никого не лечу и не собираюсь…

— Позволь уточнить, мой милый Готлиб, — перебила его Хозяйка медовым голосом, — а когда это у Смерти, — она выделила слово голосом, — успела появиться «стандартная услуга» по созданию неупокоенных?

Джурьефф закашлялся.

— Я неправильно выразился, прошу прощения. Это лично у меня такая услуга. Просто подработка, чтобы обеспечить себе достойный уровень жизни. Деньги, моя госпожа, требуются постоянно, чтобы просто жить и заниматься исследованиями.

Скамейка под Хозяйкой медленно преображалась, становясь троном из слоновой кости. Откинувшись на спинку, Смерть не отрываясь смотрела на