Скотт Линч - Республика воров

В таверне их уже ждали остальные актеры. Как и было уговорено, посетителей разогнали под предлогом того, что труппе надо готовиться к представлению в Покаянный день. Недовольных гуляк успокоили обещанием пирушки после завтрашнего спектакля. Улыбающийся Локк подошел к Жану, Дженоре, Алондо, Шанталь, Сильвану и Берту и объявил:

– Все в полном порядке! Джасмер и Джакомо деньги у Бессонника Сальварда на хранение оставят. А забирать их надо будет понемногу, чтобы ни у кого подозрений не возникло. Да, Эшаку первым дело его долю отдайте. Он переволновался, бедняга.

– Ничего, быстро оклемается, – ухмыльнулся Алондо. – А я позабочусь, чтобы деньги он сполна получил.

Наконец все вздохнули с облегчением, даже Локк, которому предстояла малоприятная задача переодевать труп Булидаци в парадный камзол и объяснять госпоже Глориано, что от пожара пострадает часть построек постоялого двора. Самое страшное было позади, а остальное подождет до темноты. Госпожа Глориано хлопотала у очага, запекая маринованную говядину на углях, Сильван завел знакомство с очередной бутылкой вина, а остальные с удовольствием потягивали эль из кружек.

В семь часов вечера в таверну вбежал запыхавшийся Галдо. Один.

– Ох, какой же я болван! – выдохнул Галдо, когда все собрались в обеденном зале таверны. – Мы подъехали к конторе Сальварда, Монкрейн меня попросил в карете остаться, чтобы не уехала, – убедительно так, прямо вот как мы, когда делишки проворачиваем. Мол, у него сил нет пешим ходом на постоялый двор возвращаться. Взял ларец и ушел к Сальварду. Спустя четверть часа мне ждать надоело, я в контору заглянул, спросил у писаря, куда Джасмер Монкрейн подевался… Ну, тут все и выяснилось.

– Монкрейн деньги к рукам прибрал… – прошептал Алондо.

– И нас разорил… – сказала Дженора. – Ох, даже и не знаю… Видно, над нами все боги разом насмехаются…

Сильван, с силой отшвырнув бутылку, закрыл лицо руками.

«Да уж, если Сильван Оливиос Андрассий вино попусту проливает, то дело швах», – ошарашенно подумал Локк.

– Ну дурак я, дурак, – удрученно вздохнул Галдо. – И как я сразу не сообразил!

– Он великолепный актер, – сказала Сабета. – Как это ни печально.

– А давайте его поймаем? – предложил Кало. – Через городские ворота он не пройдет, там его стражники сразу остановят. Даже если выберется из города, то на дороге его легко догнать. Куда ему еще деваться?

– В порт, – предположила Шанталь.

– Значит, отправимся в порт, там его отыщем и его поганую руку отрубим. Он все равно с ней расставаться собирался. Что, мы все вместе с ним не справимся?

– А ты не забыл, что в Эспаре нам помощи ждать неоткуда? – спросил Локк. – Здесь мы простые актеры.

– В порту вам его не найти, – вздохнула Дженора. – К каравану он и впрямь не пристанет, а вот на корабле сможет укрыться… В порту много сиринийских и окантских моряков. Заберется на корабль, и никто его не выдаст ни констеблям, ни гвардейцам. Да и грузчики в порту графских людей недолюбливают…

– И что теперь? – хмуро спросил Берт. – Он нас отымел, а мы ему это с рук спустим?

– Нет, – уверенно заявила Сабета. – Это облегчает нашу задачу. Теперь можно все подстроить так, будто Джасмер Монкрейн убил барона Булидаци.

– Отлично придумано! – сказал Локк. – И звучит гораздо убедительнее, чем если бы барон в сильном подпитии уснул в конюшне, а там пожар вспыхнул…

– Где пожар? В нашей конюшне?! – воскликнула Дженора.

– Ох, прости, что я сразу не предупредил. Сама понимаешь, в таверне пожар устраивать не стоит, а посреди двора костер не разведешь. Конюшня – самое подходящее место. Дурного никто не заподозрит, а тетушку ты от петли убережешь.

– Джакомо, а что ты кучеру сказал, когда Монкрейн исчез? – спросил Жан.

– Дал ему два коппина за труды и отпустил – мол, у меня тут дело к Сальварду, – ответил Галдо. – Ничего другого в голову не пришло. Я вообще не знал, что думать…

– Молодец, выкрутился, – похвалила его Сабета. – Значит, вот как все якобы произошло: после спектакля мы с Булидаци поехали в аквапирию, Маллория привезла туда деньги для барона – она это подтвердит, у нее и расписка имеется. Что барон с деньгами сделал – неизвестно. А сюда, на постоялый двор, он приехал уже без денег и ушел на конюшню вместе с Монкрейном. У них там долгий разговор состоялся, они повздорили. Ну, потом мы увидели, что в конюшне пожар начался… – Она вздохнула. – Булидаци погиб, а Монкрейн исчез. Даже ребенок поймет, что произошло.

– Надо госпоже Глориано обо всем рассказать, – добавил Жан. – Прости, Дженора, но без нее не обойтись. Она должна констеблям подтвердить, что Монкрейн и Булидаци сегодня в таверне были.

– Ты прав, Жованно, – кивнула Дженора, касаясь плеча Жана. – Тетушка расстроится, но я ей все объясню. Не волнуйтесь.

– Все равно хорошего мало, – вздохнула Шанталь. – Люди Булидаци из нас последние медяки вытряхнут. Труппу разгонят, имущество отнимут… А то ведь и в Плакучую Башню могут отправить, как соучастников.

– Мы тут случайно обзавелись связями в высшем свете, – сказал Локк. – И по-моему, нашим новым знакомцам будет выгодно скандал… замять.

– Убийство эспарского вельможи просто так не замнешь, – заявил Берт. – Может, вы, каморрцы, и выкрутитесь, а вот нам придется…

– Нет-нет, мы вас на произвол судьбы не оставим, – заверил его Локк. – Мы что, мало для вас сделали? Или вы в наших способностях еще не убедились?

– Ну если так… – пробормотал Берт.

– Монкрейн нас отыметь решил, а мы его отымеем по полной. Мало не покажется, – сказал Локк. – Вдобавок своим поступком он нажил себе еще одного врага – нашего наставника в Каморре. Да, на пару лет денег Монкрейну хватит, но ему всю жизнь скрываться придется. Только от нас он все равно не уйдет. А с труппой… может, наш наставник согласится вам помочь. Он человек весьма влиятельный… в определенных кругах.

– Я сейчас на все согласен, – буркнул Алондо.

– Мы все отрепетируем, как пиесу, – сказала Сабета. – Как стемнеет, переоденем Булидаци в парадный камзол, подожжем конюшню. Как только пламя разгорится, все актеры за констеблями побегут, на помощь звать, пожар тушить. Только надо как можно больше суетиться и волноваться.

– Ну это легче легкого! – воскликнула Шанталь.

В дверь обеденного зала заглянула госпожа Глориано, вытирая жирные руки о передник.

– Мясо готово, – весело объявила она. – И рис с абрикосами и… А что это вы на меня уставились?

– Тетушка, заходи, – попросила Дженора. – Только дверь прикрой поплотнее. Тут дело такое…

– Ох уж мне эти каморрцы! – ворчала госпожа Глориано, помогая нести обернутое в саван тело в конюшню. – Ишь, какие нежности удумали. Будто мне в первый раз от трупа избавляться приходится.

– Так кто же знал… – буркнул Локк.

– Послушай, сынок, я – хозяйка постоялого двора в бедняцком квартале. Мне мой покой дорог. Ну, бывает, что какой-нибудь гость поутру не проснется, а мне неприятности ни к чему. Вот тело потом из залива и вылавливают.

Разумеется, поначалу госпожа Глориано кипела от возмущения, но, узнав, что барон расстался с жизнью из-за попытки изнасиловать Дженору, смирилась с потерей конюшни.

Один конец тяжеленного свертка взвалили на плечи Кало и Галдо, а Локк и госпожа Глориано взялись за другой, и все вместе оттащили тело барона на груду сена. Хозяйка постоялого двора встряхнула алхимический фонарь, озаривший конюшню тусклым светом. Телегу и лошадей Жан вывел во двор, подальше от конюшни.

– Фу, ну и вонища! – закашлялся Галдо, сдергивая саван с тела. – Алхимическая присыпка и трупная гниль, бр-р-р!

– О, какой красавчик! – сказал Кало. – Распух и закоченел весь. Веселая нас ждет работенка.

Благородные Канальи втроем не без труда переодели застывшее тело, натянули на барона сапоги, нацепили украшения и ножны с кинжалом.

– Эх, жаль, такой клинок пропадает! – вздохнул Галдо.

– Будет гораздо хуже, если близнецы Санца из-за него в петлю попадут, – шепнул Кало. – Ох, у него пальцы распухли, перстень не налезает. Помогите мне, а?

Локк, чувствуя себя последним дураком, нацепил перстень на палец барону.

– Ну что, молодые люди, готово? – спросила госпожа Глориано. – А теперь, будьте так добры, окропите его горючим маслом с головы до ног, и я с удовольствием его подожгу.

Спустя несколько минут в черноту эспарской ночи взметнулись багровые языки пламени. Актеры бросились звать на помощь, а Благородные Канальи торопливо наполняли водой бадейки и ведра, создавая видимость борьбы с пожаром.

Баронесса Эзринтем, в сапогах, тонкой юбке и темном камзоле, с рапирой у пояса, расхаживала по одной из комнат постоялого двора госпожи Глориано.

– Гм, я собиралась провести ночь совсем иначе, – раздраженно сказала она.