Его чужая истинная - Анна Григорьевна Владимирова
– С тех самых, когда сотворил непоправимое, – вздернул брат подбородок. – Я осуждаю и не приемлю. То есть хочу ему физиономию начистить. Поэтому мне тоже лучше быть подальше.
И он впился зубами в остатки своей булки. А я смотрела на него и хотела провалиться сквозь землю. Ну просто все, кажется, в курсе! А все из-за придурка-Аррана! Примчался он мою честь защищать! А Амал даже не позвонил… не написал… никак не коснулся… Я ему что, не подошла и в этом смысле?
Горло сжал спазм, я шмыгнула носом и растерянно глянула на Яра. Почему-то только сейчас до меня дошло: здесь, в городе, на фоне которого моя сказка теперь казалась картонными декорациями, настоящую сказку надо заслужить. Вот мама заслужила. Она столько пережила…
– Малек, не плачь… – Я даже не поняла, как брат оказался рядом и утянул к себе на колени. – Я же говорил: не стоят они того. Пока что…
Я прыснула сквозь слезы:
– Думаешь, у меня есть шанс дождаться, когда созреют?
– Найдем тебе какого-нибудь более стоящего Высшего.
Я снова рассмеялась:
– Мне нравится твой энтузиазм. Не пропадем, ты прав.
Я поворошила его волосы и слезла на пол. Интересно, сколько Яр собирается тут со мной быть? Или уж разрешить ему решать и не считать его ребенком? У него действительно жизнь долгая, может себе позволить прожить их несколько, а потом вернуться к отцу. Странно, что никто не рассматривает его на место Повелителя. Почему-то привыкли, что Амал главный наследник Аршада, а Ярик вроде бы еще ребенок. Но он им уже не был. А если сейчас поругается с Амалом, то у нас появится новое поле боя, и Амал останется в одиночестве…
– А ты когда-нибудь думал стать Повелителем? – спросила я.
Яр удивленно моргнул:
– Я? – усмехнулся. – Нет.
– Почему?
– Ну как тебе сказать… Я не создан для этого. У меня нет ответственности Амала и понимания своего предназначения. Вот Амал точно знает, кем должен быть. И, честно сказать, я бы не хотел быть на его месте. – Он толкнул меня играючи в плечо. – Мы – свободные пустынные кошки, Мальва.
– Ладно, хватит киснуть. А то закончится тем, что завалимся с едой на кровать перед телеком, а нам надо новую жизнь жить.
Я поднялась с пола и направилась к чемодану.
– Кстати, об этом. Я поразузнал, – он вытащил мобильный и всмотрелся в экран, – здесь есть около десятка обучающих заведений, можно попробовать поступить в следующем году. Ну и русский как раз выучить нужно будет. Я собрал адреса, дни открытых дверей, вступительные экзамены, отзывы…
– Ого, – вернулась я к кровати с набором одежды. – А сейчас, выходит, пойдем искать себе работу?
– Нам регистрация нужна. И я, кстати сказать, уже нашел, где сделать…
– Ночью?
– Нет, ты когда заговорила только про Питер…
– А Высшего ты мне, надеюсь, не успел найти? – сощурилась я.
– Пока нет.
– Слава богам. Русский и регистрация нам нужны не срочно. Здесь есть несколько центров, в которые можно обратиться и получить работу. Все временно, конечно, но нам помогут освоиться.
– О как? – вздернул он брови.
– Ага. Поэтому одевайся, и пойдем устраивать нашу жизнь…
Глава 4
И жизнь кое-как устроилась.
Началась зима.
Мы с Яром сняли двухкомнатную квартиру в дорогом сердцу задрипанном питерском дворике-колодце с обледенелыми ступеньками и щербатым асфальтом.
Перепробовав уйму всяких занятий, я неожиданно нашла себя в работе с животными. Первые пару месяцев по утрам и вечерами выгуливала собак. Звери едва ли не ходили у меня по струнке и заглядывали в глаза даже без поводков. Потом пришла идея обучиться незатейливой профессии грумера, и уже через пару месяцев у меня были длинные очереди клиентов. Стричь приходилось не только собак. Коты меня слушались еще охотней – картинно замирали на столе, шокируя хозяев покладистостью и готовностью ко всему.
Конкуренты пытались обвинить в запрещенных методах, но прямая трансляция стрижки не только исключила повод, еще и собрала столько просмотров, что канал стал отдельной частью бизнеса. Ярик как-то пошутил, что неплохо смотрелся бы на моем логотипе. И уже через неделю у меня этот логотип появился с его «плюшевой» ипостасью – милым пустынным котом, улыбающимся клыкастой улыбкой. Еще через месяц я открыла собственную студию с Яриком на вывеске и перестала делиться заработками. Брат фыркал, но смиренно принимал судьбу моего идола. Сам он работал на трех работах и постоянно их менял – от служащего доставки до риэлтора.
Готовились к поступлению мы с ним тоже вместе. Ярик сначала присоединился за компанию, но потом неожиданно даже для себя втянулся всерьез. Он собирался поступать на факультет общей хирургии, я же решилась только на внутреннюю, а это значило, что моими пациентами станут оборотни. Брату все давалось очень легко. И хоть я начала готовиться к поступлению задолго до него, он вскоре догнал меня и перегнал.
Подготовительные занятия вели в Институте ведов. Нельзя было выбрать внутреннюю хирургию и не попасть туда – место, которым руководил отец Аррана. То, что Азул не знал о нас, вряд ли возможно. Хотя кто его знает, стоим мы его внимания или нет.
Брата Аршада я видела редко, но каждый раз он казался мне каким-то далеким божеством, с которым даже говорить не пристало. Нет, Азул вел себя обычно, но я чувствовала в нем такую мощь, от которой становилось не по себе. Единственное, что радовало – кафедра подготовки находилась на другом конце города от основного здания института, и я надеялась, что мы здесь с Азулом не увидимся. Ярик был солидарен со мной.
Только к Новому году я перестала напрягаться в стенах кафедры – вероятная встреча с Повелителем мира на его территории отошла на задний план. Все изменилось. Теперь мысли были о работе, клиентах, деньгах, планах на будущее… И о том, чью жизнь я снова живу. Потому что я все равно чувствовала себя такой же чужой и лишней, как и во дворце.
Жизнь вне всего этого тоже выглядела непонятно. Яр заводил знакомства, вел нормальную человеческую жизнь и каждый вечер фонтанировал какими-нибудь историями. Я же просиживала свободное время дома или бродила по городу одна.
Прошло почти полгода, но я чувствовала себя такой же оглушенной, как и тем утром во дворце, оставшись в одиночестве. Эта боль становилась лишь сильнее…
Амал так и не появился за все это время. Ничего не объяснил, не сказал горькой правды в лицо… А я чувствовала себя его. Ненужной, но все еще присвоенной. Со мной пытались знакомиться другие мужчины, ухаживать, добиваться…
