Пять глаз, смотрящих в никуда - Елена Станиславская
В остальном Павла Геминидовна неплохо справлялась. Назначала встречи, переводила гонорары и не лезла в Полинины дела. Раз написала в такую рань, значит, произошло что-то серьезное. Ответственность полыхнула внутри, как зарница, а по краешку пробежала искра любопытства.
Подъехало такси. Сев между Жекой и Ипполитом Аркадьевичем, Полина сказала:
– Напиши ей. Спроси, что случилось.
Опекун закатил глаза, но телефон все-таки вынул и быстро застучал по экрану тонкими пальцами. Павла Геминидовна ответила тотчас же, но ничего не пояснила: настаивала на звонке и личном разговоре с Полиной.
– У тебя есть наушники? – спросила она.
– Ты их угробишь. – Ипполит Аркадьевич насупился. – Подожди полчаса. Приедем домой, запрешься в комнате и поговоришь по громкой связи.
– Наушники. – Полина протянула руку.
Громко скрипнув зубами, опекун достал из футляра два белых электронных боба и самостоятельно сунул их в Полинины уши. Ее рукам он мог доверить только одно: уничтожение призраков. Технику – никогда.
Павла Геминидовна ответила после первого гудка. Высокий голос винтом вкрутился Полине в мозг, мешая с ходу уловить суть. Секретарша говорила быстро и напористо. Мелькали общие слова про постоянство, качество и доверие.
– Мы же всегда обращаемся к вам, Полиночка, хотя в городе есть другие охотники за нечистью. Вот и с Данечкой так же. С Даниилом. У нас грядет большое мероприятие, потому-то я и занялась его поиском. Он нам нужен. В таких делах свой человечек лучше двух чужих. Вы, кстати, тоже приглашены. Только найдите Даниила. – Голос скрипнул щеколдой, запирая поток слов.
Полина поморщилась на «других охотников за нечистью», мысленно отмела шелуху в виде приглашения на «большое мероприятие» и сосредоточилась на имени. Даниил. Раз секретарша ничего не сказала о нем, значит, думает, что Полина его знает. Возможно, так и есть? Даниил, Даниил. Она покатала в голове имя, как китайские металлические шарики, и оно отозвалось звоном узнавания.
Одна из стен в доме Губернатора, куда конфиденциально приезжала Полина, была увешана фотографиями. Непринужденную съемку тот не любил, предпочитая выверенные постановочные кадры: зал снятого напрокат дворца, курульное кресло времен Елизаветы Петровны, напряженная поза и задумчивый взгляд вдаль. Семейные фото почти не отличались от одиночных. Впрочем, родни у Губернатора было мало: престарелая мать, брат-погодок с супругой и двумя детьми – вроде усыновленными, а еще жены-блондинки, сменяющие одна другую. От их похожести возникало странное чувство: будто Губернатор больше всего на свете боялся разнообразия.
На единственном «большом мероприятии», где Полине пришлось побывать, уступив папиным уговорам, Павла Геминидовна представила ей человека с фотоаппаратом. Только ему Губернатор доверял снимать себя. Фотограф был высок, упитан, с желтоватым загаром – словом, походил на гору копченого мяса. Звали его Даниил Козлов.
Полина быстро уточнила у Павлы Геминидовны:
– Речь о Козлове? Он пропал? Когда?
– Уже неделю не могу дозвониться, а сроки поджимают. Списывала на запой… – секретарша осеклась, – на рабочий запой. На занятость. Но неделя – слишком даже для Данечки.
– Почему вы обратились ко мне, а не в… – Полина отмела слово «полиция», подвернувшееся на язык, – не к частному детективу?
– Тут такое дело: он сам собирался вам звонить, – глухо произнесла Павла Геминидовна. – Просил ваши контакты. Говорил, что в студии неспокойно. Слышал шаги и стук сверху, а над ним никого, только крыша.
«Туристы», – сразу подумала Полина.
Дело казалось легким: съездить в студию, проверить энергетику места и, вероятно, обнаружить невменяемого фотографа в окружении пустых бутылок из-под водки. В Данииле Козлове угадывался любитель крепких напитков. Да и оговорка про запой наводила на определенные мысли.
– Это заказ? – уточнила Полина.
– Заказ, Полиночка. Конечно, заказ, – подтвердила секретарша. – Все по стандартному тарифу.
– Где находится студия?
– На…
Связь оборвалась. Полина пару раз окликнула Павлу Геминидовну, но та не отозвалась. Сумрачно глянув из-под бровей, Ипполит Аркадьевич вытащил наушники, проверил их на пригодность и изрек:
– Что и требовалось доказать: угробила.
– Напиши Павле Геминидовне. Спроси адрес. – Полина указала рукой на телефон, лежащий на его коленях.
Неверно истолковав ее движение, опекун резво схватил мобильный: лишь бы подопечная не коснулась драгоценной «последней модели». Телефон, крупноватый для изящной ладони Ипполита Аркадьевича, выскользнул и грохнулся на пол. Опекун наклонился, но Жека оказался проворнее. Подняв телефон, мальчик сунул его Полине, и она непроизвольно дотронулась до дисплея. Экран зажегся, по заставке с лошадьми пробежала разноцветная рябь – и телефон превратился в бесполезный кусок металла и микросхем.
Ипполит Аркадьевич снова выругался, но себе под нос, и Йося не услышал.
– Купим тебе новый на гонорар за Козлова, – пообещала Полина.
– Завтра же начну собирать вещи. Пора, пора в Баден. К маменьке, – зловредным шепотом отозвался опекун.
Полина кивнула, скрестила руки на груди и велела себе сосредоточиться на деле. Прокрутив в памяти все, что знала о фотографе, она широко распахнула глаза и чуть не ахнула в голос.
Полина видела его. Сегодня, буквально десять-пятнадцать минут назад.
– Жека, дай, пожалуйста, тот листок. Из парадной.
Повторять и объяснять не пришлось – Жека сразу понял, о чем речь. Вытащив бумажку, он протянул ее Полине.
Точно. Память не подвела. С листовки смотрел Даниил Козлов. Лицо желтовато лоснилось, как сыровяленый свиной окорок. Почему-то Полине вспомнился рыжеусый, лежавший в окружении деликатесов. Хамон там, кажется, тоже был.
На бумажке, кроме телефона, нашелся адрес студии. Располагалась она на Васильевском острове – там, где узкая зеленоватая Смоленка впадала в темно-синюю Малую Неву.
– Зачем печатают такие штуки? – спросил Жека. – Нет, я понимаю, бумажные книжки. А это? Просто перевод деревьев. – Он вздохнул.
– Доверия больше, – обернувшись, сказал Йося. – Ну, среди определенной категории населения. Тех, кто думает, что в инете одно вранье. Многие люди верят в то, что написано на бумаге, как во что-то незыблемое. Дай-ка глянуть.
Полина протянула листок.
– Какая отвратительная рожа, – покривился Йося. – А кто это?
– Фотограф. Он пропал. Мне надо его найти. – Полина повернулась к таксисту. – Уважаемый водитель, отвезите нас, пожалуйста, на Васильевский остров, мы вам доплатим.
– А? – вскинулся таксист.
– На Ваську съезжай. Вот адрес. – Йося ткнул в листовку. – Крюк тебе компенсируют.
– Ага, – выдохнул водитель.
– Я выйду, а вы езжайте домой и обустраивайтесь, – сказала Полина.
– В смысле «выйду»? – Йося сверкнул глазами. – Одна? В такое время? Аркадьич, ты с ней?
– С чего бы, – буркнул опекун.
– Жека, – он повернулся к брату, – побудешь с Ипполитом Аркадьевичем. Только не слушай, что он говорит. Ему рот надо помыть с мылом. Три раза.
– Ты не обязан идти прямо сейчас. – Полина нахмурилась, хотя мышцы лица порывались воспроизвести что-то другое. – Вначале мне надо ввести тебя в курс дела. Рассказать про семейства, показать схемы, обсудить паттерны поведения и статистику.
– Звучит очень увлекательно, – в сторону Йося буркнул «нет», – но учиться лучше на практике, так?
