Винтажный бог - Ян Ван Прат
Коли дома не оказалось, но, судя по торопливо задёрнутой занавесочке в тот момент, когда я пристально глянул на окно, кто-то очень внимательно нас изучал. Но не открыл. Но изучал. Бабушка обескураженно, даже не проверяя, иду ли я следом, направилась вниз по улице, а я постоял-постоял в нерешительности, затем шумно прошёл мимо забора с палисадником, а потом рывком присел и пригнувшись вернулся к воротам.
Долго ждать не пришлось. Внутри кто-то откинул крючок — закрытый, словно опасаясь, что кто-то вломится в дом, потом скрипнула входная дверь, раздались лёгкие шаги, и кто-то очень осторожно спустился по едва слышно скрипящим половицам. Тянулись томительные минуты, кто-то в раздумьях постоял, а потом ворота отворились, и вихрастая чёрноволосая головы высунулась, с интересом разглядывая уже дошедшую до перекрёстка Валентину Ивановну.
— Привет, Коля?
— Ты какого так пугаешь? — парень из фотоальбома дёрнулся, приехал плечом в створ, так что для разговора с ним пришлось опуститься на корточки.
— В чём дело? — было сложно начать, не зная ни человека, которым был я, ни ситуации, ничего об отношениях между нами. Но бабушка была уверена, что Коля — друг, так что пришлось довериться. Второй раз испытывать те неприятные ощущения рядом с той неприятной парочкой мне не улыбалось. Сформулировать, какое именно «дело» я имею в виду, мне тоже толком не удалось, но, к счастью, «друг» понял о чём я:
— Ты Косому мотоцикл разбил, он теперь нас всех прижмёт. Сказал, чтобы до выходных ты с ним рассчитался.
— А если нет?
— Зароет сперва нас, потом Валентину Ивановну.
Я выдохнул. Похоже человеческий нрав не меняется от мира к миру. Те же методы, те же угрозы, вот только разный жаргон и другие технологии. Тысячи тысяч таких ситуаций я видел со стороны, чаще проходил мимо, реже смеялся и никогда не сочувствовал. И как их разрешать простым двуногим слабакам даже не задумывался. Видимо пора.
— Это, действительно, я разбил?
— Саш, ну ты чего? Странный какой-то. Не можешь нормально разговаривать, что ли?
— Могу. Ладно, что делать будем?
— Делать?
— Мы друзья или как? — видимо, прежний Саша никогда не ставил вопросы ребром. Или просто был нерешительным тюфяком вида «как бы чего не вышло». Да, я уже начал осваивать классику, и Салтыков-Щедрин изобильно отсыпал знаний о самых неприятных человеческих типажах. Боже, благослови русскую литературу.
— Нуу… Ну это же не я…
— То есть, ты всё видел, но меня не остановил?
— Попробовал бы я тебя остановить, Косой бы меня тогда заставил… — в сердцах вырвалось у него.
— То есть, если б не я…? — я позволил вопросу повиснуть в воздухе, позволяя собеседнику додумать самому.
— Ну, Саш, что ты давишь. Ты ж всегда терпилой был для Косого. Просто сейчас не винишься.
— Ты о чём?
— Да сходи к нему, в ногах поваляйся, он тебя приложит чуток, поваляет, но простит. Все ж знают, что ты по своей воле за руль не сел бы ни в жизнь. Тем более за чужой мотик.
— Я так всегда делал? Это таким я был? — вот же досталось мне тело с неприятной историей, скрипнул я зубами.
— Ты совсем ушибленный, что ли? Что с тобой?
— Травма головы. Если б в больнице навестил — знал бы подробности, — я припомнил, что среди посетителей была лишь бабушка.
В то время я не знал традиций, не задумывался об этом, да и Валентина Ивановна, видимо, не хотела расстраивать.
— Прости. Я… я… мы со Славиком побоялись прийти, — сдавленно промямлил «друг», внезапно осознав, что он только что ляпнул, не подумав. — Но ты не думай, мы за тебя переживали. Я даже Косому вслед плюнул.
— Ладно, что делать надо?
— Иди к Косому на поклон, — по-своему понял вопрос Коля. — Жди его на том пустыре за посёлком, за северным выездом. Где обычно. Ну, ты понял.
— А-а-а. Ну, да. Понял. Ждать. Делов-то.
Собеседник облегчённо выдохнул, заметно опасаясь моего ответа.
Глава 5
Пустырь за северным выездом я нашёл почти сразу. Бабушка как-то обмолвилась, что наш посёлок проектировал известный архитектор-градостроитель по фамилии Ковров, так что с точки зрения «розы ветров» и особенностей рельефа, расположение улиц было идеальным. И так получилось, что основные дорожные артерии практически совпадали со сторонами света, в связи с чем, не мудрствуя лукаво, их и назвали соответственно. А драконы во все времена умели определять стороны света безо всякого компаса. Когда постоянно смотришь на мир с высоты птичьего полёта, дорожные указатели и камни на распутье подспорьем не являются.
Северный, самый неприглядный выезд выходил на болота. Тухлый запах сырости и болотных растений к ночи становился заметнее. Дома здесь тоже строили не самые богатые жители. Точнее те, кто побогаче, давно переехали подальше. Кое-где покосившиеся заборы и ворота явно показывали направление движения почвы. Словно грунт плыл в одну сторону, а строения — в другую. Свет в окнах почти ни у кого не горел, крайние фонари вообще оказались выбиты, накатанная колея уводила на пустырь, где в непроглядной тьме стояли и курили две фигуры. Горящие кончики сигарет выдавали местоположение, как мерцающие звёзды. Драконы любили смотреть на ночное небо, выискивая созвездия. В одной книжке я даже вычитал, что в этом мире есть такие насекомые, чем-то похожие на драконов, скарабеи, так они тоже ориентируются по звёздам. Всё это пришло в голову разом, панически, много мыслей и воспоминания, лишь бы не смотреть в ту сторону. Лишь бы не смотреть… С каждой секундой ноги сами собой замедлялись, в животе крутило, тело совсем отказывалось повиноваться. Я медленно шёл в ту сторону, ощущая как немеют ноги, и подгибаются колени.
Толстяк и Косой, наблюдали за моим приближением с царственной надменностью.
— Чего так долго?
— Ты заставил нас ждать. Как искупать будешь?
— Прошу прощения, — спине было заметно комфортнее в сутулом положении, согнуться и пресмыкаться, кажется, было сашиным «любимым» занятием.
— Деньги где?
— Я бы хотел сначала выяснить все обстоятельства, — неуверенно начал я, постепенно успокаиваясь и настраиваясь на конструктивный лад. Это всего лишь люди, мелкие и хрупкие
