Записки нечаянного богача – 3 - Олег Дмитриев
Официальная церемония длилась минут пятнадцать, со всеми подписями во всех книгах и краткими пожеланиями. Под сумасшедший крик трибун мужья проводили жён за наш стол, заняв почетные места в центре, дожидавшиеся именно их. От сцены сюда вёл специальный травелатор, как в аэропортах и торговых центрах. Политики, и тот, что в костюме, и тот, что в шитом халате, уселись левее, в ложе для ультра-премиум-капец-вип-гостей, как кратко называл её Головин. Он сидел, не сводя с Бадмы восхищенных глаз. В её наряде как-то удивительно гармонично сочетались национальные цвета и мотивы. Одежда невест оставалась, пожалуй, единственным участком, куда мы не совались вовсе. Но с каждой минутой на лице Тёмы крепла решимость этот досадный промах в своей части как можно скорее исправить.
А потом пошла культурно-развлекательная программа. По трибунам и меж столов сновали официанты с едой и напитками. Оборудовать стадион под «накормить восемь тысяч человек» было задачкой с кучей звёздочек, но мы справились. Как и с организацией автоматических гардеробов в подтрибунных помещениях. И с отоплением всей этой махины. Поэтому внутри стояла комнатная температура, и народ не прел в шубах и пуховиках. Я особо не вглядывался, но видел, что и сидевшие на трибунах были одеты празднично и нарядно. Дамы сверкали украшениями. Василь и его коллеги по цеху заверили, что краж сегодня не будет: все местные поклялись, что портить свадьбу блатным озорством не станут, а лишних людей с улицы в этих восьми тысячах не было. Про то, что оставалось за периметром стадиона, уговор был ровно такой же.
— Внимание-внимание, дорогие друзья! Работают все микрофоны и камеры города Могилёва! Мы ведём нашу трансляцию с улиц: они переполнены счастливыми людьми! — загремел диктор. В этот раз голос был решительно похож на Николая Николаевича Озерова.
Огромная видеопанель, установленная над сценой, наполнилась кадрами, на которых были видны районы города: Ленинский, Октябрьский, Спутник, Фатина, Казимировка — все. Тьма народу, иллюминация круче московской и парижской. Толпы воодушевлённых горожан и понаехавших с восторгом и криками встречали картинку со стадиона. Тем, кому повезло увидеть на большущих экранах себя, впадали кто в ступор, замирая с открытыми ртами, кто в эйфорию, вопя и размахивая руками, колотя соседей по спинам и плечам. Над толпами на растяжках и тросах между домами висели, чуть колышась на лёгком ветерке, символы свадьбы: Волк и Ворона, заключенные в одном сердце. Са́мом сердце самого́ Могилёва.
— По скромным подсчётам число гостей на свадьбе приблизилось к миллиону человек, и это только те, кто посетил торжество лично! Давайте посмотрим сколько людей по всему земному шару сейчас наблюдают за нашим праздником, приветствуя и поздравляя молодых! — не умолкал невидимый «Озеров».
За сценой на видеостене, на которую я не мог смотреть без изжоги, потому что знал её стоимость с доставкой и монтажом, появилась инфографика: глобус, стрелки и бегущие цифры. Справа вылетали по очереди плашки с названиями стран на двух языках, русском и английском, и с флагами, видимо, для неграмотных. На каждой были показатели числа зрителей трансляции. Страны менялись местами, в соответствии с цифрами. Плашки «Китай» и «Индия» дружно спихнули вниз флаг Белоруссии. Я увидел, как нахмурился Батька, и выдохнул себе в нагрудный карман:
— Павлик, поставь цифры России и Беларуси вместе, и пусть с первого места не сходят, вроде как вне конкурса. А то беды бы не нажить на ровном месте.
— Сам хотел предложить, — в ухе тут же отозвался глава аналитиков, — делаю. Готово!
Флаги двух стран закружились, превращаясь в логотип свадьбы. Потом в «сердечке» снова оказались знамена, триколор и красно-бело-зелёное, а само «сердечко», растолкав густонаселенных соседей, вырвалось вверх и замерло над общим столбцом, отделённое золотой полоской-отбивкой. Второй косяк исправили на ходу, и я с облегчением заметил, как повеселели политики за соседним столом.
На счастливом почти до идиотизма лице Ланевского появилось удивление. Продать права на трансляцию всем, кроме американских товарищей, предложил Второв, якобы в отместку за те новости, где он травил жен и женил сыновей. Любопытным янки пришлось перекупать права через вторые и третьи руки. Эксклюзив всегда стоил дорого, а наш — тем более. Мне ли не знать. Так вот, судя по статистике смотревших за началом церемонии в США, тамошние стрим-бродкаст-хрен-пойми-кто, отвечавшие за масс-медиа, разорились-таки. А это означало, что азиатские и европейские друзья Михаила Ивановича, а равно и он сам, только что стали значительно, Очень значительно богаче. А мы отбили очень приличную сумму от понесённых расходов. Лорд повернулся ко мне, как ужаленный, и вскинул вверх большие пальцы. Я согласно кивнул. Не всё ж нам их телешоу смотреть.
— А теперь, дорогие друзья, краткая история наших героев вечера, молодожёнов Ланевских. Многие из вас думают, что знают её, но правда, как всегда, где-то рядом, — загадочно проговорил диктор, в этот раз очень похожий на Леонида Каневского из передачи «Следствие вели».
На стене побежали кадры, от которых на стадионе воцарилась абсолютная тишина.
Двор обшарпанной панельной девятиэтажки. Ранняя весна, слякоть и холод. Озябшие на ветру берёзы до четвертого этажа. По нечищенному тротуару, оскальзываясь на ледяных краях колеи, тоненькая фигурка катила инвалидную коляску. В коляске — слепая старуха с торчащими из-под допотопного вязаного грязно-белого берета седыми космами, дрожавшими на пронизывавшем ветру. Сзади в ручки упиралась, выбиваясь из последних сил, молодая девушка в обтрёпанном пальто. И уродливых войлочных башмаках на молнии.
Мила прижала ладони к губам. Серёга обнял её за плечи, пододвинувшись ещё ближе. Бабе Даге картинку пересказывали сидевшие рядом.
Пара перебивок с фурами и кораблями, на которых из-под нарисованных трёх башен едва пробивался летящий ворон. Сухой голос диктора, сообщавший, что из-за чужой подлости невеста осталась сиротой, ухаживавшей за бабушкой-инвалидом.
— Люди быстро забывают добро, — весомо, тяжело говорил голос из-под купола. — Но есть те, кто помнит. И те, кто может защитить слабых. Не за деньги. А просто потому, что так правильно. И так надо!
На экране вдруг появилась картинка зала в Корчме. Мужская рука подводила сухую морщинистую женскую к нужному месту на документах, где появлялась сложная подпись с каллиграфическими петлями и штрихами. А потом прозвучал голос:
— Я подтверждаю своим словом,
