Из глубин - Вера Викторовна Камша
– Здесь же дышать невозможно, – Левий поднял руку, ослабляя воротник. – Вас сегодня же переведут в другое место!
– Кэналлийцу не может быть жарко, – пожал плечами Ворон. – К тому же не стоит доставлять хлопот нашему полковнику. Он только вчера подобрал мне эти покои.
– Вчера? – Левий хотел спросить что-то еще, но из первой комнаты донеслось:
– Рокэ Алва лжет. Он находится в этом помещении восьмой день.
– Да? – удивился узник. – А мне казалось, господин Ракан в последний раз навещал меня вчера. Как быстро летит время.
– Герцог, – руки кардинала привычно коснулись тускло блеснувшего голубя, – здесь не по себе даже мне, хотя я только что вошел и волен уйти. Не сомневаюсь, его высочество не имеет к этому издевательству никакого отношения. Я буду настаивать на замене коменданта Багерлее.
– Не сто́ит, – покачал головой Ворон, – из тех, кого я не успел убить, Морен, без сомнения, лучший.
– В таком случае поговорим о вас. Я могу чем-нибудь облегчить вашу участь?
– Не думаю, чтоб в этом была нужда, – улыбнулся Алва, – тем более, моя участь от вас никоим образом не зависит.
– Вы так полагаете? – осведомился кардинал.
– Я в этом уверен, – подтвердил Алва. Лэйе Астрапэ, он тут восьмой день. Восьмой!
– Тем не менее, – бесстрастно произнес его высокопреосвященство, – я должен спросить, кто ваш духовник и нуждаетесь ли вы в его помощи?
– Насколько я помню, духовника у меня нет, – Алва снова улыбнулся, – но, если вы настаиваете, я готов принять отпущение грехов у моего короля как у главы моей же церкви.
– Герцог Алва, – Левий нехорошо сощурился, – я могу попросить вас встать?
– Зачем? – удивился Ворон. – Вы не дама и не король, а я не эсператист.
– Мне кажется, на вас цепи.
– А, – тряхнул головой Алва, – какие пустяки. Не обращайте внимания.
– Хорошо, не вставайте. Герцог Эпинэ, одолжите мне кинжал.
Робер безропотно вытащил клинок Мильжи и подал Левию. Снимать цепи кинжалом? Смешно! Такое могло прийти в голову разве что священнику. Или Айрис Окделл.
3
Левий нагнулся над Вороном, изучая кандалы, способные удержать быка. Герцог, склонив голову к плечу, наблюдал за кардиналом с вежливым равнодушием. Вблизи Алва юным уже не казался. Осунувшийся, под глазами – круги, губы темные, на скулах – румянец. Слишком яркий для здорового. И ему не жарко в этом аду! Лихорадка? Робер огляделся в поисках воды или, еще лучше, вина и сразу же увидел внушительный хрустальный кувшин. К счастью, полный.
– Рокэ, хотите воды? – Лэйе Астрапэ, он не должен называть Ворона по имени. Здесь не должен!
– Герцог Эпинэ, – поморщился Алва, – не припомню, чтоб мы пили на брудершафт.
– Прошу прощения, – с благодарностью извинился Робер, – так вам налить? Я, по крайней мере, хочу пить.
– Тогда попросите полковника, – посоветовал Ворон. – Эта вода соленая, она тут для красоты. Пресной сегодня еще не приносили.
– Хорошо, – Робер понял, что задыхается, – сейчас попрошу.
…Морен с удивлением уставился на Первого маршала Талигойи, с бергерской методичностью расставлявшего на столе кувшин и кубки.
– Господин комендант, – вот так и делают глупости, бесполезные, ненужные, гробящие себя и других, – потрудитесь разлить воду.
– Монсеньор, – вздернул подбородок Морен, – я прошу объяснений.
– Вот они, – Робер вытащил пистолет, положил на край стола. Ненависть была холодной и тяжелой, как промерзший валун. – Наливайте. До краев!
Морен вздрогнул, но кувшин наклонил. Полилась вода. Блестящая струя, издевательски булькая, наполняла один за другим роскошные, впору королю, кубки. Алатский хрусталь, темнота, жара, соль… Руки Морена дрожали. И хорошо. Очень хорошо, просто превосходно!
Иноходец смотрел на коменданта Багерлее, а видел Штанцлера. Бледного, с перекошенным лицом и бегающими, затравленными глазками. И этот человек тянет лапы к душам и коронам? Какими бы страшными ни были изначальные твари, нас сожрут не они, а ызарги!
– Пейте, эр Август. Уверяю вас, вы никогда не пили такого вина!
Почему он столько тянул? Ведь ясно же было… Убивать нужно вовремя, а он опоздал. Лет на пять, если не больше…
– Монсеньор! Что вы делаете?! Ваше высокопреосвященство! Ваше…
Штанцлер исчез. От наведенного дула, прикрываясь рукой, пятился полковник Морен. Какая же мразь! Но карте место. Выпьет – пусть проваливает, хоть в Закат, хоть в Паону!
– Пейте, – велел Робер, – до дна.
Морен быстро поднял крайний кубок, немного воды выплеснулось на стол. Кардинал не появлялся. Не слышит? Вряд ли.
– Пейте, – повторил герцог Эпинэ, и генерал глотнул. Гладко выбритое лицо сморщилось, стянулось к острому носу, превратившись в какую-то морду. Комендант Багерлее пил, заливая негодной водой опозоренный мундир, а Первый маршал великой Талигойи смотрел, не в силах разжать впившиеся в пистолет пальцы. Морен опустошил кубок, на усах и шее блестели капли, глаза налились кровью.
– Берите второй, – Иноходец кивнул на стол, – берите и пейте.
– Нет, – голос Морена стал хриплым. От страха или от соли? – Монсеньор… уверяю вас… Я выполнял приказ его величества…
– Альдо велел тебе держать Ворона в этой печке и поить солью? – рявкнул Робер, забыв, что сюзерена по имени не называют. – Это он тебе приказал?
– Его вели… Он, когда здесь был четвертый раз… Приказал объяснить маршалу, что его время ушло.
– И ты решил объяснить, что пришло время негодяев? – Альдо ничего не знает! Ни про пекарню, ни про воду, которую нельзя пить… Конечно, не знает! Сюзерен заигрался, потерял голову, но он сумасброд, а не живодер. Все придумал усердный подлец.
– Вы больше не будете распоряжаться в Багерлее. – Левий все-таки появился. В проеме арки его высокопреосвященство сошел бы за эсператистскую икону, не будь у него на лице выражения, весьма далекого и от кротости, и от милосердия.
– Я подчиняюсь лично его величеству, – в присутствии кардинала не убивают, мерзавец это понимает и оживает на глазах. Какая же падаль! И ведь таких у Альдо большинство.
– Его высочество – верный сын церкви, – отрезал Левий, – он прислушается к словам служителей Создателя. Прикажите подать вина, воды и свечей и немедленно снять цепи. Герцог Эпинэ, вас не затруднит остаться здесь, пока я выберу для герцога Алва пристойное помещение?
4
Хлопнула дверь, загремели многочисленные засовы. Это на полчаса, от силы на час, он сам решил остаться, и все же… Смерть в бою лучше тюрьмы, так что братьям, можно сказать, повезло. Робер подхватил второй фонарь
