Предатель в красном - Эш Хейсс
«Поганый сенсор! Вылезай из моей головы».
На лбу выступила испарина. В барьере становилось невыносимо жарко. Пламенные сгустки попеременно вспыхивали на земле, но почти сразу затухали, вероятно, из-за его силы.
Но пламя, которое он поглотил, было не моим. Точнее, не я создавала его.
– Почему они вспыхивают? – наконец выдавила я.
– Потому что они еще здесь, – сосредоточенно ответил сенсор, не отпуская контроль.
– Кто?
– Души предков.
– Где?
Рука сенсора вдавила меня в землю, как каменная плита, и выбила из легких воздух.
Чистейшее сияние барьера сменилось темнотой.
* * *
Тело было ватным, как в похмельное утро. Приоткрыв глаза и подняв голову, я различила кабинет одного из штабов.
Мои руки крепко привязали к ручкам сиденья каким-то растительным жгутом. Ноги так же были связаны.
Возле окна стоял массивный письменный стол, стену напротив него занимала внушительного размера библиотека. На другой стене висел старинный портрет. Седой мужчина в нищенской средневековой одежде: глаза были почти белые, а руки сморщены, будто последние частички жизни покидали это существо. Вид его казался величественным и гордым. Судя по всему, это был создатель Кампуса – Дон.
В соседней комнате послышались незнакомые голоса:
– …Почему это заняло столько времени? – скрежетал разъяренный пожилой мужчина.
– Они не переставали создавать энергию. Концентрация превосходила все нормы, – ответил встревоженный голос молодого эфилеана.
– Я научил тебя выходить за пределы возможностей. Тех потраченных лет было недостаточно?
– Приношу свои извинения.
Раздался звонкий удар пощечины, а затем последовал еще один.
– Я больше не подведу вас.
– Эфилеаны огня – боевая сила. Эта особа будет полезна белому городу. Живой, не одержимой, – прозвучала наставительная тирада.
– Наставник, подобного больше не повторится… У нас слушатель.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел старец, изображенный на портрете. Высокий и длинноволосый барьер Дон. Его лицо украшала редкая длинная белоснежная борода и такие же белоснежные волосы, небрежно собранные деревянными палочками в пучок у шеи. На груди висел красный мешочек.
За старцем важно проследовал тот самый барьер с корта.
Дон внимательно осмотрел меня и, не проронив ни слова, удалился из кабинета.
Невысокий барьер оказался напротив и принялся внимательно изучать мои руки. Они были опалены по локти, а ладони – полностью выжжены. Определенно, жгуты имели ядреный обезболивающий эффект.
Стройный и изящный незнакомец был в белоснежном костюме, идеально выглаженной рубашке с золотистой вышивкой, а у горла красовалась желтая брошь. При этом все в нем заставляло быть начеку. А еще барьер постоянно тер свой лоб.
– Ты ведь не Делиан?
Я не видела брата больше десяти лет, он мог измениться.
Барьер молчал.
– Делиан?
– Нет, – резко оборвал он.
Узкое вытянутое лицо и четкие скулы, острые очертания, будто вырезанные ножом. Каре цвета кристального снега добавляло ему какой-то холодности, однако на фоне всей бесчувственности эфилеан имел невероятно добрые бледно-серые глаза. У него был изможденный вид. Вдруг из носа барьера закапала кровь. Спохватившись, он принялся вытирать нос.
– Ты имеешь представление о том, что произошло на корте? – Он сел на стол.
– Это была противовидовая тренировка, у меня проходил спарринг с элементалием земли. Сложный спарринг! Он меня почти достал. – Я замолкла, и в этот момент все прояснилось.
Там, на тренировке…
Все шло наперекосяк. Прожечь элементалия земли практически невозможно, нужно было достать через броню. Через десяток таких попыток я почувствовала подступающее изнеможение. Толпа видела каждый мой промах, каждый шаг и каждое падение. Настоящий провал. Страх накатывал волной, сердце билось с бешеной скоростью, как перед смертью. Страх, страх, страх, страх, страх.
«Убийца».
А дальше… Дальше мы оказались здесь. Не получалось вспомнить, что произошло после этого слова, я не представляла, кто этот непонятный тип и почему он, черт возьми, таращился на мои связанные руки.
– Я не хотела, чтобы это произошло, барьер.
– Я сенсор, – поправил незнакомец.
Он мог видеть во мне угрозу для Кампуса, но меня не покидало чувство, что эфилеан не был настроен обвинять, как он продолжил:
– Возгорание случилось не по твоей инициативе, насколько я понял.
– Но поняли ли это другие?
– Это уже другой вопрос. Я не могу ручаться за остальных.
– Они должны знать, что этот огонь был создан не мной!
– Как ты себе это представляешь? – возмутился сенсор.
– Ты в подчинении у Дона! Объясни ситуацию и объявите эфилеанам города, что это было недоразумение.
– Але́а… Сказать жителям, что на территории завелся якорь? Ты в своем уме?
– Вонючий Шосс, они должны знать, что это не моя вина!
– Они не должны знать то, что может вызвать общественный резонанс. Твое желание рассказать правду о душах – эгоистичный порыв прикрыть свою задницу.
– Ты бы поступил на моем месте по-другому? Развязывай давай, я сама во всем разберусь.
– Через пару часов твои конечности загудят адскими муками, если не заняться восстановлением тканей. Хочешь геройствовать?
– Я хочу спасти свою задницу.
– Не буду уговаривать.
Опустившись на колено, он развязал жгут на одной руке, и в тот же момент его слова заиграли новыми красками.
– О ДЖЕЛИДА-А-А! Обратно! Быстрее, верни их обратно! – заверещала я не своим голосом.
Сенсор раздраженно зыркнул. Отвязав руки, но оставляя на запястьях зеленые браслеты, он поднялся, поправляя белый пиджак на своих плечах.
– Тебе лучше прятать руки какое-то время, пока они не заживут. Хотя все прекрасно видели, что произошло, так что лучше не показывать ладони лишний раз. Живые шепчутся и будут шептаться еще очень долго. – Он склонился к стулу. – Ты можешь доверять мне. Сейчас только я смогу тебе помочь и сдержать безумие душ, если подобное еще раз повторится.
– Не повторится, – огрызнулась я.
Сенсор настойчиво продолжил:
– Главное – сохранность Кампуса. Остальное меня не волнует, твой несносный характер в том числе. В белом городе больше нет барьеров-сенсоров с аномальной сенсорикой. Дон – чистый барьер, поэтому он не сможет мгновенно отреагировать на следующий…
– Хватит!
Когда элементалий земли пытался задушить меня, внутри колыхался страх сражения. Но теперь возник страх того, что худой незнакомец мог сказать дальше.
Страх узнать, что так сожгло мои руки.
Страх осознания, что в голове, черт возьми, что-то говорило.
Страх, что меня выкинут из Кампуса за то, что случилось не по моей воле.
Страх того, какими глазами теперь посмотрит на меня Кайл.
Сенсор коснулся моего лба.
– Тише.
Всего одно слово – и сознание откликнулось. Прямо как в детстве – Дел тоже так делал.
Делиан – барьер-сенсор. Он говорил, что это невероятно трудно – копаться в чьей-то голове, но однажды
