Предатель в красном - Эш Хейсс
Фэй получила в противники ночнорожденного, чем явно была недовольна. Он, оскалившись, говорил что-то с издевкой, пока они шли на указанное место. Фэй же в отместку отдавила ему ногу, да так, что ночнорожденный зашипел.
Мой партнер уже приготовился. Самый типичный элементалий земли: смуглый накачанный гигант, облаченный в балахонистые белые тряпки, подпоясанные веревкой. Лицо было также скрыто тканью, виднелись только глаза.
Однако не противник передо мной был главной проблемой, а то, что сделка с ведьмой до сих пор не состоялась! Души могли наведаться в любой момент. Спарринги в режиме реального боя были слишком рискованны.
Раздался сигнал, и эфилеаны пришли в движение. Со всех сторон зазвучали шлепки, удары, вскрикивания, шипения, снова удары. Стоило отвлечься, землеед тут же бросил песок мне в глаза и толкнул на землю. Вскочив, я создала стену огня, выиграв время, чтобы восстановить зрение. Уклонившись, элементалий земли полетел ко мне. Удар, еще один удар, затем снова и снова – каменная броня была абсолютным щитом против любых моих атак.
– Такое глупое решение – оставлять тебя здесь, – наконец произнес он.
На мгновение я остолбенела, услышав знакомый голос. И тут меня осенило: Арейник из тюрьмы!
Он выставил руку перед собой и резко сжал кулак. Из-под земли будто выстрелили две земляные руки и схватили меня за лодыжки, обездвижив.
– Арейна… как же я тебя не распознал? – выдал он, похрустывая суставами и приближаясь. – Повторение истории и сожжение невинных эфилеанов, как ты на это смотришь? – Он схватил меня за шею и начал душить.
– Я не имею… отношения к тому, что… было написано… истори… ей!
Я раскаляла ладони, вцепившись в его руки. Эндор не успел создать броню на коже, и мои касания оставили ожоги.
– Освободи мои ноги!
– Даже не надейся.
Опустив одну раскаленную руку от его запястья, я прижала ладонь к его лицу. Эндор вскрикнул, схватившись за голову – в ту же секунду на моих ногах рассыпались земляные оковы.
Борьба продолжилась.
Я разожгла огонь в руках, и элементалий, увидев ненавистное ему пламя, стал свирепеть, словно животное, которому был брошен вызов. Огненная атака разбилась о земляную стену, разбросав алые лоскутки. Вокруг начали собираться эфилеаны, закончившие бой. Раздался шепот, снова этот проклятый шепот!
В глаза вновь полетел песок, и, пошатнувшись, я схватилась за лицо. Из толпы послышался голос Фэй:
– Элен, двигайся! Он хорошо атакует на скорость!
Я принялась хаотично двигаться в разные стороны.
– Не останавливайся! – голос Фэй будто направлял меня. – Он готовится пустить вал! Огонь к северу на пять часов!
Почти вернув зрение, я швырнула ударную волну. Раздался крик обожженного эфилеана.
– Что там происходит?! – послышался голос барьера с дальнего конца корта.
Пара неожиданно ловких движений, и Эндор успел оказаться за моей спиной, совершив удушающий захват.
– Вам никогда не искупить грехи! – продолжая изливаться желчью, элементалий земли усиливал хватку. Руки уже покрывала броня, и, вцепившись в его лицо, я обнаружила каменную корку и на нем.
«Дерьмо! Не прожечь!»
Воздуха почти не осталось, в глазах темнело. Голова Эндора склонилась к моей, и он прошептал на ухо то, что ни в коем случае нельзя было произносить:
– Убийца.
Слово, продолжавшее следовать за мной и осквернять в глазах тех, кто произносил его. Жгучее желание эфилеанов заставить меня почувствовать вину и раскаяться за тех, кто сжег Огенские поля. Нескончаемый круг ненависти, который не разрывался даже в городе равноправия.
– Я не стану опускаться… на колени и просить… проще… ния за то, чего не… соверша… ла!
Фэй истошно завопила:
– Он задушит тебя! Просто дай, что он просит!
– Нет, – хрипло отозвалась я, – не… встану… на ко-лени!
Почему-то сейчас, в разгар битвы, когда температура тела была раскалена до предела, внутри становилось зябко. Все почернело перед глазами, и только чьи-то всхлипывания раздавались в этой тишине. Голос того, кто тихо плакал в темноте, был так похож на мой.
«Что это за маленькое существо?»
Я прикоснулась к его щекам, на них оказались слезы.
«Я правда плачу?»
Чувство жгучей обиды пронзило насквозь.
– Нечестно, – пробурчала девочка и вскрикнула: – Вы не можете меня в чем-то обвинять!
Ее слезы стекали и разбивались о черную землю. Густая пелена окутывала, в ней я увидела забытую версию себя – обнимающую коленки голодную бродяжку. Еще не познавшую крови на руках, еще не забравшую чью-то жизнь.
– Я не убийца! – закричало дитя, подняв заплаканное лицо, и у меня сжалось сердце. На ее лбу я увидела красную надпись «Убийца». – Я никогда не убивала по воле сердца! Хватит меня так называть! Хватит!
Хотелось прижать ее к груди, стереть краску со лба, которую когда-то намазали дети волков, когда голодная бродяжка собирала ягоды на окраинах порта. Как вдруг сквозь черную пелену стали пробираться едва заметные лучи света. Они становились ярче, заполняя собой всю пустоту, и моя маленькая копия бесследно растворилась.
Вокруг был только свет.
Ощущение… Так странно и в то же время так знакомо.
Под спиной было что-то твердое, похожее на почву. Ноги не чувствовали веса – я лежала на земле. Мерцающий свет казался слишком ярким, но чувство реальности заставило приоткрыть глаза. Спокойствие… Хотя пару минут назад то, что происходило вокруг, было далеко от понятия «спокойствие»: крики, звуки боев и тот амбал, который чуть не задушил меня. Потом ребенок со слезами, а теперь свет и это чувство…
Когда я уже ощущала подобное?
Прошло тринадцать лет, как я не видела брата.
«Делиан… ты здесь?»
№ 35. «Элен»
Территория: Кампус. Корт
Молчаливый сенсор
Факт: Барьеры-сенсоры чаще всего от природы худые.
«Он точно здесь. Это он укрыл все вокруг своим барьером, как в детстве. Точь-в-точь!»
Собравшись с силами, я все-таки открыла глаза и осмотрелась. Мутный взор прояснялся.
Эфилеаны. Вокруг десятки эфилеанов: они шептались, тыкали пальцем. Чья-то рука лежала на моей груди и придавливала к земле. Абсолютное спокойствие и девственно-белый свет обволакивал нас.
Я силилась подняться через тягостную слабость, но рука лишь сильнее прижала меня к земле.
– Еще немного, – прозвучал незнакомый голос. – Полежи вот так еще немного.
Мы находились внутри барьера, изолирующего от толпы. Он казался почти прозрачным, но настолько плотным, что через него не проносилось ни звука. Передо мной на коленях стоял незнакомый сенсор. Одна его рука вдавливала меня в землю, вторая высилась над белоснежной головой и поддерживала барьер.
Пока ощущения
