По серебряному следу. Дворец из стекла - Корнелия Функе
Она метнулась к дверям, прежде чем Джекоб успел ее удержать. Коротко тявкнув, чтобы отвлечь невидимых стражей от Джекоба, она прыжками помчалась вниз по широкой лестнице, а перед этим выпустила когти: пусть все слышат, как лапы царапают ступени. Джекоб терпеть не мог, когда она брала на себя роль наживки, и позднее ей придется выслушать, что он об этом думает, но несколько раз лисица таким образом уже выручала их в охоте за сокровищами.
Она добралась до последней ступеньки, когда из двери в конце просторного вестибюля вышел человек с фонарем в руке. В фонаре мерцали свечи, освещая его лицо, такое бледное и худое, словно он поднялся из собственной могилы, а одежды его несколько десятков лет как вышли из моды.
– Лисица? – Голос его звучал как инструмент без струн. Он поднял руку – из тьмы соткалась свора призрачных собак и окружила Лиску. – Прогоните ее наружу. – Слова были сказаны хриплым шепотом. Легко можно было предположить, что Гюстав Оксеншерна тридцать лет ни с кем не разговаривал.
Призрачные псы все теснее смыкали кольцо вокруг Лисы – и отпрянули, когда она поменяла обличье. Их хозяин изо всех сил старался не выказать удивления, но при виде Лиски-девушки его бледное лицо слегка покраснело.
– Зачем? – спросила она. – Все эти умолкшие инструменты, пустой, тихий дом…
Ее голос заставил призрачных псов пригнуться, словно слова разрывали ткань тишины, из которой они были сделаны.
– Предлагаю тебе превратиться обратно, – прошептал их хозяин. – Лисицей у тебя намного больше шансов добраться до ворот, пока они тебя не растерзали.
Он вновь развернулся, но Лиске почудилось, что он замедлил шаг. Ей очень хотелось знать, насколько Джекоб преуспел со скрипкой. Тишина создавала все больше и больше псов. Они появлялись из тьмы, словно рождались из нее.
– Гюстав Оксеншерна, вы не ответили на мой вопрос! – крикнула она вслед их хозяину.
– Прозвище, которым меня зовут в городе, мне нравится больше, – поворачиваясь к ней, сказал он. – Том Хьярта. Я воспринимаю его как комплимент. Вот бы мое сердце с самого начала было пустым! Мое прежнее имя имело в этом городе вес. Один из моих предков был даже доверенным лицом короля. Не важно. Все это ничего не значит. Но кому я вообще это рассказываю?! Ты слишком юна, чтобы понимать, о чем я говорю.
Лиска не стала сообщать ему, что благодаря лисице знает об этом мире намного больше, чем можно судить по ее человеческому лицу.
– Я был так же молод, как ты, когда это глупое сердце влюбилось, – едва слышным голосом продолжал Том Хьярта. – У нее были такие же рыжие волосы, как у тебя, такая же белая кожа. Может, и она могла превращаться и поэтому не захотела жить со мной в этом доме.
Он пристально разглядывал Лису, словно видел перед собой совсем другое лицо, в его воспоминаниях навсегда юное, в то время как сам он состарился.
– Она сбежала от меня! С одним музыкантом! – Он говорил по-прежнему хриплым шепотом, но слова срывались с бледных губ с такой страстью, что все равно эхом отражались от стен.
Выйдя из заброшенного бального зала, услышал их и Джекоб. Он отослал назад блуждающие огоньки, чтобы не выдали его, и, затаив дыхание, следил за происходящим внизу, в волнении не сводя глаз с Лиски и своры призрачных псов. Скрипку он нёс в кармане пальто – благодаря бездонному кисету места она занимала не больше, чем носовой платок.
– У него не было ни гроша! – Голос Тома Хьярты звучал мертво, как шуршание увядшей листвы. – И думать он мог только о музыке. Меня утешает лишь то, что с ним она наверняка стала очень-очень несчастной.
Один из псов взглянул наверх.
Выступив вперед, Джекоб остановился у края широких ступенек.
Их нерадушный хозяин поднял фонарь:
– О, смотрите-ка! Лисица явилась не одна. Разумеется. – Дюжина его призрачных псов, пригнув головы и оскалив клыки, черные, как их сотканная из тени шерсть, медленно поползла вверх по лестнице.
– Он тоже музыкант? – Голос Тома Хьярты приобрел выражение. Джекоб слышал в нем горечь, гнев и жажду мести.
– Он охотник за сокровищами, – сказала Лиска. – Как и я.
Псы плотнее сомкнули кольцо вокруг нее, но на лице ее не было страха. Порой смелость Лиски приводила в оторопь даже Джекоба, хотя он не назвал бы себя самого опасливым.
– Охотник за сокровищами? – Похоже, к этой профессии Том Хьярта относился с большим уважением, чем к музыкантам. – А, так вот зачем вы пробрались в мой дом. За инструментами. Среди них есть несколько очень ценных. Но я не вижу, чтобы вы что-то взяли. Неужели моя коллекция вас разочаровала?
Когда Джекоб ответил, Лиска обрадовалась, что фонарь не освещает ее лицо: вдруг по ее глазам можно понять, что он лжет.
– К сожалению, кто-то нас опередил, – сказал он. – Такой позор. Мы много наслышаны о ваших музыкальных сокровищах: о скрипке стрёмкарлена, флейтах северных лесовиков, никельхарпе хульдры, – но нашли только совершенно обычные инструменты, а между ними пустые стойки. Похоже, воры проникли в ваш дом так же незаметно, как мы.
Худое лицо Тома Хьярты окаменело.
– Проверьте, так ли это! – впервые громко сказал он.
Один из окружавших Джекоба псов, обернувшись тенью человека, беззвучно направился к дверям в бальный зал. Джекоб вздрогнул, когда тот прошел сквозь него – будто ему представилась возможность заглянуть в пустое сердце Тома Хьярты.
Вернувшись, тень кивнула своему хозяину – безмолвная, как и соткавшая ее тишина.
Внезапно на улице вновь зазвучали флейты, чуть более робко, чем раньше, но ночь вновь наполнилась музыкой. Ночь и тихий дом. Том Хьярта беззвучно выругался, а его псы оскалились.
– Ведьма, соткавшая в вашем доме тишину, – сказала Лиска, шагнув к псам, словно не видя их черные зубы, – она предупредила вас, что вместе с инструментами вы заставляете умолкнуть и голос вашей души? Видите ли… – У Джекоба чуть сердце не остановилось, когда она погладила одного из призрачных псов по вставшей дыбом шерсти. – Мне кажется, это была не темная ведьма.
Под ладонью Лиски пес превратился в ворона и, бесшумно размахивая крыльями, стал летать по тихому дому. Проследив за ним взглядом, Лиска улыбнулась и вновь обратилась к Тому Хьярте:
– Тишина, которой вы себя окружаете, создана светлой ведьмой, иначе мы бы уже давно умерли. Вы лишь добавили в нее каплю гнева и горечи.
Остальные псы наблюдали за вороном, пока и сами один за другим не превратились в птиц. Они летали вокруг Джекоба, когда он спустился вниз по ступеням и встал рядом с Лиской, радуясь, что тени Тома Хьярты не чуют магии в его кармане – в отличие от лисицы.
Один из воронов опустился на плечо своему повелителю. Лиска улыбнулась ворону, и он обернулся зарянкой. Том Хьярта сверлил ее взглядом, исполненным тоски и неизбывного гнева.
– Исчезните! – воскликнул он. – Вон из моего дома, пока вам не пришлось изменить свое мнение о моей магии!
Зарянка вновь превратилась в ворона, а остальные тени кружили над Джекобом и Лисой, как стервятники над добычей. Джекоб взял Лиску за руку и потянул ее к выходу.
– Скажите ниссе там, на улице, – раздался им вдогонку хриплый шепот
