Гирделион. Безродное дитя - Святослав Игоревич Брызгалов
– Но как здесь не скапливается вода во время дождей? – поинтересовался Бёрн. Такой же вопрос возник и у Аверина.
– Дворец построен древними, – объяснял Омикус, – Наложенные на это помещение мощные чары отводят дождь в сторону. Не смотрите так удивлённо. Честно говоря, эти знания утеряны. Остались лишь древные руны на стенах, которые и питают эту магию, и книги древних, написанные на древнем утерянном языке. Мы владеем лишь малой толикой того, что было известно древней цивилизации. Вот, кладите тело на этот постамент, – мужчина указал на каменный стол посреди комнаты, – А мы пойдём пока возьмём в соседней комнате дрова, – скомандовал Омикус, приглашая Аверина идти за ним.
Когда приготовления были закончены, он снял горящий факел со стены и предложил взять его Аверину.
– Мне кажется, вы были друзьями, – Омикус глядел в глаза юноши. Аверин мешкался. Он и правда считал Ирия другом, не смотря на всё произошедшее в последнее время. Но и сомнения закрались в душу. Они словно ройхи скреблись и терзали его изнутри. Бёрн подошёл и взял факел из рук Омикуса. Он сделал пару шагов. Оказавшись прямо у постамента с лежащим на нём телом Ирия. Бёрн вытянул руку с пылающим факелом в сторону и, смотря на тело, произнёс:
– Эллий… Ирий… Да хоть Горин! Неважно, как его звали. Абсолютно. Он много раз спасал наши жизни, прошёл с нами все испытания, которые встретились на пути. Ни разу не сдался и поддерживал во всём. Тот Ирий, которого я знал, никогда не желал смерти тем, кто был ему дорог. Я уверен, всё, что здесь произошло – не его вина. Любой мог стать жертвой обмана. И я не хочу, чтобы он умер, оставив о себе плохие воспоминания. Я буду помнить его, как героя. Бесспорно! Ирий Тоулан, сын эльфийского атаракса – герой!
Рука Сорона, подошедшего к собранному костру, легла на рукоять факела чуть выше руки Бёрна. Аверин, до глубины души проникшись словами друга, повторил действие Сорона, ухватившись за нижний конец факела. Они взглянули друг на друга, одновременно сделали короткий кивок и бросили факел в кучу тонкого хвороста. Костёр медленно разгорался, беря в свои руки власть над подброшенным ему телом. Очередная дань духу пламени, которую эльфы приносили из месяца в месяц. Впервые за много веков эту дань принесли люди.
И только Аверин ощущал рядом присутствие пятого. Того, кто скорбил по потере больше всех. Он не смел показываться, но слышал памятную речь, и не смотря на ошибки, которые допустил Ирий, был согласен с каждым словом, которые произнёс Бёрн. В произошедшем он винил себя, от начала до конца. Ведь именно он отвечал за весь вверенный ему народ. Именно его решения сыграли ключевую роль в их судьбе. В соседней комнате он сидел на полу, облокотившись спиной об стену, и был готов навсегда отказаться от звания «атаракс»…
Когда пламя полностью пожрало тело Ирия, Аверин покинул помещение, и направился на поиски атаракса. Искать его пришлось недолго, ибо он так и сидел в соседней комнате, но гораздо сложнее было найти вход в неё. Лишь потому, что Аверин шёл по запаху скорби, он сумел найти вход быстрее, чем кто-либо другой.
– Что сделано – то сделано, нужно идти дальше, – попытался вразумить атаракса юноша.
– Мы все обречены, – угрюмо ответил эльфийский король.
– Это неправда, у вас ещё может быть будущее!
– Практически все наши дети погибли, а скоро перебьют и нас…
– Кто? – удивлённо приподнял бровь юноша.
– Я проверил то, что хотел, Аверин. Тот, кто использовал Ирия, добился своего. Этот ритуал активировал источник древней, сильной магии. Ирий погиб, выполняя ритуал, потому что он не является носителем этой силы. Да и не каждый носитель способен выдержать всю мощь ритуала. Я слышал о двух, тех, кто сумел. В результате проведения ритуала они стали самыми мощными носителями этой магии в своём мире. Но во время сражения за власть убили друг друга. Кристалл перенесли сюда, в этот мир. Спрятали здесь под охраной. Множество веков эльфы охраняли это святилище, чтобы сохранить втайне местонахождение кристалла. Но видимо кто-то прознал о нём. И спланировал всё это. Думаю, кто-то хочет прийти и использовать кристалл, чтобы вобрать в себя всю его мощь.
– Как может камень быть источником силы? – не понимал Аверин. Ещё много вопросов роилось в его голове, но он не знал с какого начать.
– Камень лишь проводник.
– Его нельзя разрушить?
– Пытались всеми известными способами. Не получилось. Многие погибли.
– Что это за магия? – после вопроса атаракс поднял голову и внимательно посмотрел на Аверина. Он пристально изучал парня, стараясь что-то разглядеть. Его напряжение возросло, казалось, до предела. Он как будто ждал того, что Аверин бросится на него и растерзает, разорвёт в клочья.
– Эта магия даёт власть над жизнью и смертью, – наконец ответил он. Аверин призадумался, напряжение атаракса, которое итак было в наивысшей точке, вдруг поползло вверх.
– Ты говоришь о некромантии? Помню, в сказках это так называлось.
– Если говорить проще – да, – напряжение атаракса исчезло также, как и появилось. Он успокоился. Аверин не понимал, что происходит. И с этого момента больше не мог считывать чувства эльфийского короля. Он наглухо закрылся, сумев вновь взять под контроль свою ментальную сущность, – В ходе нашего диалога я кое-что понял. Есть один шанс. Нужно собрать всех.
Атаракс поднялся на ноги и направился к поминальному костру, который уже догорал. Но ни Сорона, ни Бёрна, ни Омикуса в помещении уже не было. Тогда Атаракс пошёл вниз по лестнице, в поисках товарищей Аверина. Юноша с нескрываемым интересом следовал за ним. Что же такого мог придумать король в ходе короткого разговора с ним? Очень любопытно.
Выйдя наружу, они увидели друзей. Бёрн и Сорон помогали эльфам раскладывать тела мёртвых в линию перед дворцом. Следовало все тела отправить в огонь поминального пламени. Аверин не переставал удивляться. Не смотря на всю боль и отчаяние, эльфы сумели быстро взять себя в руки и делать то, что должно. Воспитание дисциплины, неукоснительное следование закону – всё это результат происходящего. Аверин начинал понимать, чувствовать то, что чувствовал Ирий. Эльфийский народ, похоже, находился в рабстве собственной культуры и воспитания. Большинство из них отреклось от своих
