Юрий Никитин - Придон
– Да, говорят. Тогда Огонь сражался со Льдом. Не помню, кто начал, но старые люди говорят, что по белу свету прокатывались то стены огня, выжигая все-все, то двигались льдины с версту в высоту, в два-три конных перехода вширь, а в длину так, как отсюда до Арсы!.. Люди прятались кто на вершинах гор, кто закапывался глубоко в землю. Там, говорят, до сих пор не только пещеры, но и целые города… Потом наши пращуры как-то приспособились, потом вовсе нашли управу на всех противников. Да-да, нашли! Вы даже не представляете, сколько у человека их было… Но перебили всех. Драконы еще, правда, остались где-то далеко в горах, но на то мы и артане, чтобы последних чудовищ извести под корень… Не знаю, как справились с самим огнем, но теперь даже малый волхв может призвать огневушек и велеть разжечь костер под дождем, огневику приказать оградить стоянку огненным кольцом, чтобы волки ночью не тревожили, а огне-яру идти ночью впереди отряда, освещая дорогу и отпугивая ночных тварей.
Придон оглянулся, туман постепенно истончался, ветерок сбивал его в комки, поднимал вверх и разметывал в быстро тающие клочья. Земля потемнела от влаги, кое-где в траве чернели пятна выжженной почвы.
Меклен вскрикнул, далеко на горизонте заблестели золотые искорки.
– Куяба?
Придон медленно наклонил голову, стараясь не выдать своего состояния лихорадочным блеском глаз.
– Она самая.
– Это правда, что крыша дворца Тулея золотая?
В глазах честного Меклена и во всем лице было столько недоверия, что застывшее лицо Придона дрогнуло и распустило окаменевшие мышцы. Губы чуть раздвинулись, а уголки приподнялись, он на минутку стал похож на того прежнего Придона, каким был до первой поездки в эту страну колдунов.
– И не только у Тулея, – ответил он гордо, будто сам создал эти дворцы. – У многих князей и даже беров крыши покрыты золотом. Это очень богатый город… Но там немало колдунов, магов, чародеев и даже волшебников. Но самое главное…
– Что?
Придон сказал со злостью:
– Скоро увидишь две черные башни. Исполинские башни из черного камня! От них веет холодом даже в самые жаркие дни. Обе за городом, но их мощь достигает, если Вяземайт не ошибся, на три полета стрелы от городских врат. В нашу сторону. Так что лагерь надо разбить не ближе чем за четыре.
Меклен посерьезнел, брови сдвинулись, в глазах появилось расчетливое выражение. Он подозвал к себе воинов и начал отдавать четкие короткие распоряжения.
* * *На голубом, даже ярко-синем небе угольно-черные башни выглядели как оскорбление этому цветному миру, где трава – зеленая, стены города – белее снега, далекие фигурки на воротах и стене – в красном, желтом, лиловом, синем… Даже все артане за его спиной – бронзовотелые, на гнедых в большинстве конях, на белых, на саврасых и каурых, а эти башни…
Придон привстал в стременах, сердце стучит сильно и часто. Солнце освещает их с этой стороны, но все равно нет блеска на каменных плитах, что вознеслись от земли чуть ли не до хрустального свода небес.
– Сюда не достанут? – спросил он.
– Нет, – сказал Вяземайт. – Видишь вон там копье с прапорцем? Это я воткнул. Когда? Не твое дело, в мелочи не суйся. Ты – тцар забываешь? Вот за это копьецо пусть никто, понял? Если дальше, то колдун может, может…
Придон обернулся, глаза пробежали по серьезным лицам Щецина, Меклена, Волина, Ральсвика, Бачилы. Даже Канивец и Шульган здесь, слушают очень внимательно.
– Забить там шесты с красными лентами, – распорядился Придон. – Придет время – нас ничто не остановит! Но кто раньше переступит черту – это будет не храбростью, а дуростью. Тот будет лишен оружия и послан в обоз.
Аснерд хмыкнул.
– Если выживет, – добавил Придон. – А там кому нужна в обозе горстка пепла? И никто не пожалеет за дурнем.
Старался говорить громко, четко, отрывисто, а в груди бушевала буря, сердце тряслось, как насмерть перепуганный воробей. Блещущая белым городская стена разрастается, за этими стенами… Итания, к которой шел так трудно, долго и кроваво.
Измученное долгим переходом войско подтягивалось, остановилось от города на безопасном расстоянии, чтобы никакой внезапности вылазок. На равнине запестрели шатры военачальников, быстро выросли шалаши для сотников, а десятникам и простым воинам хватит и места у костров.
Он не мог остановиться и выехал далеко вперед. Обеспокоенный Крок понесся вперед, с высоких стен в его сторону полетели стрелы.
– Придон! – закричал он, вскидывая щит. – Здесь уже опасно!
Придон заставил себя остановиться, хотя сердце едва не захлебнулось кровью.
– Возвращайся, – велел он.
Крок послушно подал коня назад, но все равно поставил его так, чтобы защищать вождя от стрел.
– Вроде бы всех перебили! – крикнул он. – Откуда их столько?
Весь верх высокой и длинной стены блистал металлом. В несколько рядов, закованные в железо, с длинными баграми в руках на тот случай, если артане вот прямо с ходу приставят лестницы и полезут на стены. А ведь все войско Куябы вышло навстречу… и полегло целиком.
– Набежали из соседних сел и весей, – сказал Придон недобро. – Ничего, сейчас возьмем Куябу в кольцо, мышь не проскользнет. А защитников поубавим, поубавим…
Крок зачарованными глазами смотрел на дивный город.
– Боги… Неужели в самом деле Куяба? И мы стоим под ее стенами?
– Отдыхаем! – велел Придон. – А то кони стерли копыта, а наши обозы неизвестно где тащатся. Пусть куявы видят нашу силу. Это взвеселит наши сердца, а их подлые души затрясутся в страхе.
Куяба – огромный город, но костры артанского войска опоясали его со всех сторон. Даже со стороны гавани не подойти, туда артане с ходу бросили отборные отряды лучников, а те моментально расстреляли горящими стрелами корабли.
С той стороны огонь поднимался до небес, ветер гнал черный дым в сторону города. Горели корабли, что не успели отойти от причала, а также те, кто не ушел достаточно далеко. Корабли вантийских купцов вышли в море и бросили якоря на безопасном, как они полагали, расстоянии, однако толстые металлические стрелы ударили в борта, а затем прилетела толстая и длинная стрела, роняя горящие масляные капли, и корабль вспыхнул, как просушенное на солнце тряпье нищего.
Точно так же сожгли и второй, вселяя ужас в сердца тех, кто видел это нечеловеческое деяние.
Окрестные села разорили и сожгли, предварительно согнав в воинский стан весь скот. Сейчас его резали, пошел пир. На всех кострах установили вертела с насаженными целиком телятами, а то и быками. Воздух заполнился запахами свежей крови, затем все перебил аромат жареного мяса.
