Юрий Никитин - Придон
– Да… Не мешай, там есть и третий, надо нащупать.
Туман начал медленно редеть. Солнце выжигало остатки, не понимая, откуда взялись эти лохматые сырые клочья, Вяземайт наконец скрутил шею третьему куявскому магу. Суровое лицо прояснилось, словно на него упал солнечный луч и разгладил морщины.
Придон сказал восхищенно:
– Ты силен, как сто медведей. Куявские колдуны тебя наверняка страшатся, как огня.
– Огня? – удивился Вяземайт. – Нет, огня они страшатся мало. Но вот меня… гм… Ладно, это неважно. Я, пока ехал, слышал, как все войско говорит о твоем поединке с Дунаем.
Придон отмахнулся:
– Говори правду. Не столько о поединке, сколько о ремне на его руках. Так?
– Так, – признался Вяземайт. – Ты хорошо подумал?
Прибежал оруженосец, в руках баклажка и небольшой кубок. Ноздри Придона дернулись сами по себе, запах плакун-травы напомнил, что за время сражения весь иссох, как выброшенная на берег рыба.
Он пил долго и жадно, наконец, возвращая опустевшую баклажку, спросил хрипло:
– А ты как думаешь?
– Не знаю, – ответил Вяземайт откровенно. – Слишком уж хороший ход. Мудрый, далеко идущий. Как бы ни поступил Дунай, все ему во вред. А нам, понятно, на пользу. Чтоб такое придумать, надо очень долго к таким хитростям готовиться. А ты ж только песни составлял!.. Так что тебе это боги подсказали, не иначе. Ведь если Дунай нарушит слово, все артане вознегодуют и будут бить бесчестных куявов еще злее. Если он так и поедет со связанными руками, то его позор, как лучшего богатыря Куявии, станет виден всей стране… А слава артан будет выше. До Куябы добираться не меньше суток!.. А если его жена уедет, испугавшись наших войск, в Родстан, ему придется ехать через всю страну.
Придон с неудовольствием пожал плечами, он пристально всматривался сквозь остатки тумана, там уже выступила стена. Тоже из дерева, но не частокол из врытых в землю бревен, а двойная, с широким помостом наверху, где прохаживались стражники. С внешней стороны стена выше, видны только проплывающие головы, только самые рослые возвышаются до уровня плеча.
Через каждые три-четыре десятка шагов стена уходила в основание высокой башни. И хотя из-за постоянных туманов сверху далеко не углядишь, но эти стражи сверху могли слышать дальше, могут метать камни и дротики, а пока их самих достанешь, не одну жизнь положишь.
– Это все местные колдуны? – спросил он неверяще. – Страшно подумать, что ждет при осаде Куябы… Нет, Вяземайт, ты мне хитростей не приписывай. Мы с Дунаем дрались плечом к плечу против Янкерда. А жена его, единственная, как я уже говорил, во всем дворце, полном ядовитых змей в людской личине, помогла мне…
– Как?
– Да просто добрым словом. Это здесь, среди своих, доброе слово ничего не значит… или почти ничего, а там, когда вокруг одни враги…
– Жаль, – сказал Вяземайт. – Я уж думал, что ты стал хитрым.
Появился Аснерд, прислушался, прогудел добродушно:
– Перестань, все равно хорошо! Иногда и голова не додумается до того, что уже знает задница. А Придон, он же… слагатель песен.
– Он еще и танцевать умеет, – буркнул Вяземайт.
– Ладно, ты мне зубы не заговаривай. Когда есть будем?
Вяземайт спросил настороженно:
– Ты готов есть то, что я варю?
– А что? Мужчины едой не перебирают.
– Тогда я тебе сварю, – пообещал Вяземайт зловеще, – такое сварю…
Глава 27
Дальше войско двигалось медленно и уверенно, а он с десятком героев снова мчался во главе передового отряда. Единственное, на чем настояли Вяземайт и Аснерд, с ним теперь ехали двое могучих волхвов. Когда впереди начинало блистать смертельным холодом поле, когда поднимались ледовики, а то даже инеистые гиганты, впереди артанского войска тут же выскакивали огневушки, набирали бег огневики, а если приходилось туго, из земных недр поднимались огнеяры.
Крок тут же натягивал лук. Железные стрелы красиво и страшно били в ледяные фигуры. В ярких солнечных лучах осколки льда взлетали, как брызги из-под копыт скачущего по мелководью коня, даже вспыхивала короткая радуга.
Меклен хохотал, Придон раздраженно хмурился. Осколки превращались в мелкие льдинки, быстрые, острые, так и норовят скользнуть под конские копыта, ранят и замораживают, что еще опаснее ледяных великанов.
– Ничего, – говорил утешающее один из волхвов, – это еще не сила… Этих мы в пар, в свет, в солнечный жар…
Меклен остановил коня, жадными глазами смотрел на жестокую битву огня и льда.
– Эх… Иногда хочется стать волхвом! Не насовсем. На время.
Волхв спросил с подозрением:
– Зачем?
– Хочется ощутить эту мощь, – признался Меклен. – Хоть и понимаю, что мужчины должны своими руками, своим топором… но я бы хотел вот так двинуть стену огня… Это же мы, артане! Мы носим огонь в крови, в сердцах, в душах. А эти жалкие трусы, что засыпают на ходу, они – вода… да не простая, ха-ха, а болотная!.. И лед – тоже они.
С поля доносился треск, ледяные глыбы раскалывались, рушились, оплывали, как расползается воск под жарким солнцем. Воздух трепетал из-за восходящих потоков, затем вообще начал подниматься пар.
Волхв выждал, махнул рукой:
– Можно.
– Уже не опасны? – спросил Меклен. – Я бы не хотел оказаться на коне с изрезанными копытами.
Волхв скупо улыбнулся:
– Острые зубы тают в первую очередь.
Придону почудилось, что с разбегу ворвались в жарко натопленную баню. Лицо обожгло, огромное поле скрыл туман, пришлось перейти на осторожную рысь. Под копытами хрустело, трещало, чавкало. Иногда охватывало холодом, кое-где, напротив, прямо из земли били жаркие струи огня.
Фигуры воинов слабо проступали в тумане. Придон ощутил, что все стараются держаться друг к другу поближе. Меклен ехал рядом, крутил головой во все стороны.
– Здорово, – сказал потрясенно. – А можно этими… огневушками выжечь всю дорогу до самой Куябы?
Волхв ехал по другую сторону Придона, ответил нехотя:
– Не получится.
– Сил не хватит?
– А у тебя хватило бы проскакать до Куябы, стоя в седле на руках?
Сзади засмеялись. Меклен, ничуть не смутившись, поинтересовался:
– А если пустить огневиков?
Волхв буркнул:
– То же самое. Вообще они не столь сильны, как кажется. И справиться с ними бывает просто. А сил на их вызывание уходит столько, что проще пустить в бой тысячу орущих удальцов с топорами в руках, чем одного огневика.
Придон наконец проронил:
– Я слышал, что когда-то они правили миром.
Туман впереди начал постепенно рассеиваться, а горячий влажный воздух стал прохладнее. Волхв ответил вежливо:
