Город, которым мы стали - Нора Кейта Джемисин
– Понятия не имею. Я с головой ушла в дебильные политические интриги Рауля… – Бронка вчитывается в мелкий шрифт и бормочет: – Не заметила того, что творилось прямо под носом. Земли в этих местах уже лет сто как нездоровы, но эта хворь – новая, и я должна была ее заметить. Они уничтожают все, что делает Нью-Йорк уникальным, заменяя все обычной безликой ерундой.
Бронка бьет ладонью по плакату… а затем, хлопая глазами, удивленно подается назад.
– Фонд «Сделаем Нью-Йорк лучше»?
Название кажется Мэнни знакомым. Он наклоняется, чтобы прочитать. Да; в углу вывески спрятан маленький логотип. Стилизованная буква «Л» и миниатюрный силуэт Нью-Йорка… точнее, Манхэттена.
Затем волоски на его коже встают дыбом, и он запоздало понимает, что силуэт вовсе не Манхэттенский. Чем дольше Мэнни на него смотрит, тем больше отличий замечает. В центре находится запоминающееся сооружение, которое он поначалу принял за сиэтлский Спейс-Нидл: длинная сужающаяся колонна, увенчанная чем-то плоским и широким. Затем он замечает странные комочки, неравномерно липнущие к колонне по всей ее длине. Кроме того, сооружение наверху не похоже на ресторан или смотровую площадку. Форма у него более органическая. Оно смахивает на полип или на какой-то другой глубоководный организм.
– «Сделаем Нью-Йорк лучше» – именно этот фонд предложил нам то дурацкое пожертвование, о котором я вам рассказывала, – говорит Бронка. Ее гнев, похоже, прошел, сменившись замешательством и немалым беспокойством. – Тот самый, на который якобы работала «доктор Белая».
И тогда Мэнни вспоминает.
– А еще этот фонд получил в собственность дом Бруклин, – говорит Мэнни.
– Что?
– Вчера Бруклин получила уведомление о выселении из двух зданий, которые уже много лет находятся в собственности ее семьи, – объясняет Мэнни. – Ее адвокат говорит, что существует какая-то городская программа, цель которой – реновация проблемных или заброшенных зданий. Они отдают дома некоммерческим организациям, которые их восстанавливают и продают. Но что-то пошло не так. Теперь программа завладевает недвижимостью, которая не заброшена, то из-за неправильно оформленных документов, то из-за мелких налоговых счетов, по которым не было просрочки. Или вообще на ровном месте, как случилось с Бруклин.
Бронка поднимает брови и слегка присвистывает.
– Так вот что с ней не так. Помимо того, что она – Бруклин.
Мэнни кивает. У Бруклин больше связей, чем у большинства людей, и она уже смогла получить какой-то судебный запрет, остановивший выселение на время расследования. Тем не менее из-за произошедшего она все еще на взводе, и неудивительно. Кроме того…
– Так вот, некоммерческая организация, которой передали в собственность ее дома, как раз и называется «Сделаем Нью-Йорк лучше».
Бронка поворачивается к нему; судя по виду, она одновременно в ужасе и гневе, ее глаза широко распахнуты.
– Боже мой. Она ждала подходящего момента.
Венеца наконец отлипает от окна.
– Что?
– Это ловушка. Белая расставила подобные небольшие капканы по всему городу. Когда-нибудь Нью-Йорк должен был неизбежно ожить, и она подготовила все это просто на всякий случай.
– Может, она вообще по всему миру их расставляла, – мрачно говорит Венеца. Когда они поворачиваются к ней, девушка вздыхает. – Эта стерва с щупальцами любит планировать, верно? Значит… с чего бы ей не заняться этим и в других местах? Если большинство крупных городов в конце концов оживают, то она, наверное, повсюду, да? Может быть, все крутые щупальца с планеты Икс уже закупились у нас недвижимостью.
Бронка и Мэнни переглядываются.
Мэнни хватает свой телефон и быстро набирает адрес сайта фонда «Сделаем Нью-Йорк лучше», который видит на плакате. Однако не успевает он нажать на «ввод», как Венеца хватает его за руку.
– Господи, да ты совсем рехнулся, что ли? Не вздумай заходить на их сайт! Что, если вместо вирусов ты подхватишь телефонные щупальца? Просто поищи новости про них или статью какую-нибудь.
Мэнни слушается.
– В Википедии сказано, что фонд существует с девяностых, – говорит он. – Есть активы в Нью-Йорке, Чикаго, Майами, Гаване, Рио, Сиднее, Найроби, Пекине, Стамбуле…
– Они и правда повсюду, – говорит Венеца, явно в ужасе от того, что ее теория оказалась правильной.
Мэнни выходит из Википедии обратно в поиск и несколько секунд просматривает другие новости.
– Похоже, до недавнего времени они ничем подобным не занимались – то есть не покупали недвижимость и не лезли в политику. Это они делают только последние лет пять. До этого фонд существовал, но в значительной степени бездействовал.
– Но что-то же этих гадов разбудило. – Венеца подходит к нему вплотную, чтобы заглянуть в телефон. Она тут же ахает и тычет пальцем во что-то, что Мэнни собирался пролистать. Это ссылка на статью с сайта деловых новостей, заголовок которой гласит: «“МВУ”, материнская компания фонда “Сделаем Нью-Йорк лучше”, удостоена награды за успехи в венчурных инвестициях». – Что еще за «МВУ»?
– Полагаю, раз у них столько филиалов, то ими должен управлять некий единый холдинг, – говорит Мэнни, нажимая на ссылку. – Вряд ли в Бостоне прокатил бы фонд с Нью-Йорком в названии.
Бронка наконец тоже подается к ним и тихонько недовольно ворчит, когда ей приходится щуриться, чтобы прочесть текст. Мэнни услужливо увеличивает шрифт. Бронка сердито смотрит на него, хотя читать ей явно стало легче.
– Хм, у них, наверное, и правда было двадцать три миллиона долларов. Видимо, для них это мелочь, если учесть…
Она замолкает. Мэнни вздрагивает. У Венецы отвисает челюсть. Они одновременно замечают его. Название материнской компании.
ООО «МУЛЬТИВСЕЛЕНСКАЯ ВОЙНА НА УНИЧТОЖЕНИЕ».
Гулять по району уже не нужно. Они выяснили, что происходит на самом деле.
* * *
Наступила ночь. Заперев Центр, они собрались в зале Марроу, под автопортретом главного аватара. Находясь здесь, Мэнни чувствует себя лучше, даже несмотря на ту угрозу, что исходит от главного. Он совершенно уверен, что больше никто не находит в этом портрете утешение, но его мало волнует, что думают остальные, пока они держат свои мысли при себе.
Впрочем, похоже, что о главном больше никто говорить не хочет. Стоило Мэнни и Бронке рассказать остальным, что они выяснили о фонде «Сделаем Нью-Йорк лучше», как лицо Конга впервые приобретает озабоченное выражение. Бруклин же приходит в бешенство.
– Они украли мою собственность, – рычит она, вскакивая и начиная расхаживать по залу. Тон политика окончательно исчезает из ее голоса, и Мэнни снова слышит в нем гнев Эм-Си Свободной. – Мой отец кровью истекал за эти дома, а эти мультивселенские мрази украли их. Что тебе об этом известно? – Она резко поворачивается к Конгу.
– Мы… то есть другие города и я… ничего подобного не замечали, – медленно говорит он.
Падмини недоверчиво смотрит на него.
– А вы вообще смотрели?
Паулу тяжело вздыхает. Во вздохе слышится невысказанное «Я же тебе говорил», но эмоций в нем меньше, чем должно бы быть – Паулу явно слишком измотан, чтобы позлорадствовать всласть. Конг хмуро смотрит на него, затем качает головой и говорит, обращаясь ко всем:
– До своего рождения город ничего из себя не представляет. Просто нагромождение зданий, людей и возможностей. Мы же наблюдали за тем, что было актуально.
– То есть, пока ты и другие города занимались обычными делами, реагировали на происходящее, эта тварь планировала превентивные удары по всем направлениям, – говорит Бронка. Она расхаживает по одной стороне галереи. По другой почти зеркально ходит Бруклин, только быстрее и со сложенными руками. Бронка же тычет в разные точки на воображаемой карте. – Расставляла маленькие корпоративные ловушки в каждом городе, на случай если какой-нибудь оживет. Вливала тут и там денежки, чтобы ослабить их еще до рождения… или вообще чтобы помешать родиться. – Она качает головой, а Конг и Паулу замирают. Им такая возможность в голову явно не приходила. – Как бы там ни было, едва город все же рождается, у Врага уже есть в нем опорные пункты.
Мэнни стоит, прислонившись к стене рядом с портретом главного аватара. Венеца и Падмини сидят неподалеку на одной из скамеек и пытаются узнать больше о структуре компаний Врага. Структура ветвистая и очень обширная – куда только Враг ни запустила свои щупальца, – но они не упускают ни единой мелочи. Паулу занимает единственное кресло, которое прикатили из-за стола администратора. Выглядит
