Гирделион. Безродное дитя - Святослав Игоревич Брызгалов
Когда Аверин вошёл в таверну к нему вдруг подскочил тавернщик:
– Ты где был!? Ты хоть знаешь, как испугалась твой мать, недоносок!?
– Аверин! – тут же появилась и сама мать, – Аверин, Этиса свет, знаешь, как я испугалась!?
Она подошла и обняла парня.
– Я просто гулял.
– Хоть бы записку оставил! Я не знала, что думать. Даже думала, что ты сбежал от меня.
Если бы она узнала о предложении Марли и о том, что оно, хоть и немного, но привлекло Аверина. Юноше даже стало жаль её. Но вообще он был счастлив. Теперь он ощущал новое для него чувство. Чувство, которого раньше у него никогда не было. Чувство того, что он кому-то нужен.
Глава вторая. Горин.
День близился к концу. Ирилан должна была исполнять свою балладу ровно в полночь. Аверин сидел в комнате и смотрел, как она репетирует. Сами движения рук девушки по струнам арфы завораживали не меньше, чем божественное звучание музыкального инструмента. Сейчас Ирилан не пела, а только повторяла музыку. Вскоре в комнату постучались, и Аверин бросился открыть дверь, за которой стоял всё тот же светловолосый слуга, которого он уже видел прежде.
– Там всё готово, зал переполнен зрителями. Я даже не думал, что в таверне столько поместится. Они ждут вас, госпожа менестрель.
– Хорошо, дайте мне пару минут, пожалуйста, – тихо ответила девушка. Аверин заметил, как изменилось состояние девушки с тех пор, как она взяла в руки арфу. Она была сосредоточена и в то же время выглядела крайне спокойной. Слуга ушёл, а Ирилан сразу начала переодеваться, готовясь предстал перед публикой во всей красе. Аверин почувствовал себя неуютно и сразу отвернулся.
– Что с тобой? – спросила Ирилан, заметив его неудобство, – А-а-а, прости. В этих военных походах привыкаешь ко всякому. И переодеваться при мужчине – самое малое.
Ничуть не стесняясь девушка сбросила свою походную одежду и, достав из чемодана, начала надевать прекрасное полупрозрачное зелёное платье с большим вырезом до груди. У него были короткие рукава, которые заканчивались оборками, создавая красивую пышность. Это подчёркивало красоту нежной кожи рук менестреля и не мешало игре на арфе.
Через какое-то время Ирилан вышла к зрителям во всей своей красе. По залу прошёлся гул, кто-то присвистывал. Аверин пробирался сквозь толпу к дальнему столу, ближе к выходу, чтобы не привлекать внимания и при этом иметь возможность следить за происходящим со стороны. Гул в таверне разрядился одним громким голосом. Голосом хозяина таверны.
– Итак, господа! Позвольте представить вам, дорогие мои! Наша гостья, странствующий менестрель – Ирилан Элмер! – зал раздался рукоплесканиями, и когда шум поутих, Горин смог продолжить, – Она принимала участие в бою за крепость Грот. И позже собственноручно описала славу наших воинов в своей балладе! Я прошу вас всех сохранять тишину во время выступления и вслушаться в эти превосходные слова, восхваляющие воинов Авира! Слава!
Весь зал раздался криками, они повторяли вновь и вновь:
– Слава! Слава Авиру!
Через какое-то время люди стали постепенно умолкать, пока не утихомирился последний из зрителей. Тогда в таверне наступила полнейшая тишина. Это было знаком, знаком к началу работы профессионального менестреля. Руки Ирилан еле коснулись струн арфы, и тихий напряжённый гул пронесся по всему залу, проникая в самые души людей, и резонируя в них, заставляя вскипать кровь и трепетать от нетерпения. Волосы вставали дыбом от этого небесного звучания. Глаза менестреля закрыты, а голова наклонена вниз, она была похожа на мать, которая потеряла сына на войне, как вдруг девушка подняла голову, устремив взгляд в толпу. И этот взгляд уже был жёстким, пронзающим насквозь. В этот момент она начала петь. И голос её не был больше переливчатым. Он скорее отдавал металлом, скрежетом мечей и щитов. Она исполняла военную песню, балладу о героях, многие из которых остались лежать в сырой холодной земле. Все слушатели молчали, боясь даже шелохнуться, чтобы не нарушать создавшуюся атмосферу.
Войско Авира двигалось клином,
Сквозь леса и болота пробрались они мигом.
Дошли до стен Грота, изрядно устали,
Но время на отдых тратить не стали.
Начали строить осады орудия
Устройства, несущие в мир правосудие.
Защитники Грота доклад капитану,
Капитан им в ответ: "Всех на охрану!"
Устройства осады были построены:
"Катапульты готовы и для боя настроены!"
Командир Угелор приказал отдыхать:
"Мы не должны этот бой проиграть!"
К утру собралась шеренга солдат,
Большим числом в несколько крат.
Люди на стенах стали роптать,
Но был отдан приказ: "Грот не сдавать!"
В бойницах первые луки явились
Наконечники стрел во врагов устремились.
Авирские воины не колыхнулись,
И взгляды их в стены смело уткнулись.
Время в округе остановилось,
Небо, как будто, над всеми взмолилось…
Этиса в небе теплился овал …
…Вдруг звон тетивы тишину оборвал…
Стрела просвистела и цель поразила:
Грудь командира навылет пронзила.
Капитан Угелор с седла сполз несмело,
И осталось в грязи лежать его тело.
Тот выстрел сигналом для всех послужил,
Бесконечных стрел град со стен повалил.
Войско Авира щитами спаслось,
И внезапно, как смерч, на штурм понеслось.
Наскоро лестницы установили,
Как надо, по-быстрому, всё закрепили,
И стали на стены храбро взбираться,
А воины Грота камнями кидаться.
Путь был нелёгок, и многие гибли,
Но вскоре вершины Авирцы достигли,
И трупы противника сыпались с башен.
Насколько же воин тот был бесстрашен:
Взобравшись по лестнице на стену замка,
Десяток врагов вывернул наизнанку,
Позволил другим безопасно подняться,
И остался безжизненным трупом валяться.
Родине, верно, своей он служил,
И причиной победы в бою послужил.
Дак славься ж, бесстрашный Гариди Мел!
Покуда родной твой Авир будет цел!
Как только звук струн угас, зал взорвался ещё сильнее прежнего, хотя казалось, куда уж там. Все славили воинов Авира, вздымая бокалы с выпивкой к потолку. По количеству оных можно было определить, что трактирщик сегодня выручил раз в десять более, чем обычно. Хотя внутри было, мягко говоря, шумно, Аверин совершенно случайно расслышал обрывок фразы, произнесённый парнем, который сидел неподалёку:
– …поговорить с ней.
Аверин прислушался, насколько было возможно.
– Зачем? – вопрос ему задал напротив сидящий громила. Он уже выпил содержимое своей кружки и перебирал её в руках, но в отличие от остальных, у него в руках она смотрелась, как кольцо с большим хрустальным перстнем. «Такой рукой только черепушки ломать» – подумал юноша.
– Эту крепость оборонял мой брат… – казалось, в его словах отсутствовали какие-либо
