Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко
На воротах Забаву остановил скучающий часовой, больше похожий на пахаря, чем на дружинника, но ржавая кольчуга и копьё ясно давали понять, что стоит этот человек на воротах не из праздности.
– Ты откуда такая? – он осмотрел Забаву с ног до головы. Вроде бы побирушка-побирушкой, а конь под ней ладный, седло дорогое.
– Из лесу, разве не видишь? – огрызнулась девушка, которая отчаянно трусила, от того решила, что лучшая защита – это нападение.
– А конь такой у тебя откуда? – не унимался страж.
– То не твоего ума дело, – Забава чувствовала, что вот-вот разревётся.
– Ох, и языкастая ты девка. А сюда из лесу зачем приехала?
– Экий ты любопытный, – девушка зло прищурилась. – Скажи мне лучше, что это за городище и где мне постоялый двор найти.
– Так ты что ж и вправду из лесу, что не знаешь куда попала? – отчего-то удивился страж, недобро сверкнув глазами.
А Забава прикусила язык, понимая, что если продолжит про себя болтать, то на выезде из городища её скорее всего подкараулят, чтобы облегчить её сумки, да и вообще избавить от лишнего имущества. Вполне возможно, что именно этот страж и подкараулит.
– Тверь это. И постоялый двор тут один. Езжай по главной дороге – не ошибёшься.
Девушка скупо поблагодарила сторожевого и, спешившись и чувствуя на себе чужие недобрые взгляды, двинулась вперёд по широкой улице, единственной выложенной брусчаткой.
В постоялых дворах ей раньше бывать не приходилось. Но если они все похожи на этот, то это точно не место для приличной девушки. Пока Забава шла к стойке, за которой сидел корчмарь, ей несколько раз поступили непристойные предложения, на которые девушка заливалась краской и огрызалась, уверенная в том, что если дать слабину – как пить дать, сожрут.
Трактирщик выжидательно уставился на девку единственным мутным глазом и пошевелился лишь тогда, когда на стойку из её пальцев выскользнула серебряная монета.
– Отдельную комнату, – проговорила девушка и, не удержавшись, проблеяла: – пожалуйста.
Трактирщик, криво усмехнувшись, повел Забаву куда-то на второй этаж, попутно спросив:
– В баню со всеми пойдёшь или тебе отдельно затопить?
Забава похолодела. В этот момент она отчётливо поняла, какую страшную ошибку совершила, пойдя по пути соблазна. Да и бог бы с ним, с этим сапогом, конечно, не май месяц, и можно было отморозить пальцы на ногах, но жизнь то всё равно дороже.
– Мне принесите бадью с горячей водой в светлицу, – как можно увереннее распорядилась она.
– Ещё три медяка сверху, – равнодушно пожал плечами трактирщик.
Забава поспешила отсчитать ему затребованную сумму. Ей совершенно не хотелось лишний раз разговаривать с этими людьми.
Ингве, который стараниями птицы Гамаюн больше не впадал в забытье, решил для себя, что больше не позволит обращаться с ним как с безвольной скотиной. Всё естество норда кричало против, когда какой-то мальчишка схватил его за уздцы и бесцеремонно повёл на конюшню.
Калечить ребёнка он совсем не хотел, но всё равно пришлось показать норов, клацнув зубами возле самой пятерни юнца. Тот с опаской отдёрнул руку, а отношение его стало куда более уважительным. Жеребец же, выдернув зубами поводья, гордо прошествовал мимо с независимым видом: «Ты не поведёшь меня на конюшню. Я сам пойду».
Мальчишка шёл на конюшню и с удивлением наблюдал, как тот с видом ревизора прошёл мимо ряда стойл раз, второй, оценивающе заглядывая в каждое. Конюшему вдруг даже стало стыдно и за нечищенные стойла и за кучу ценного удобрения в углу, которую он ещё поутру должен был выгрести.
Конь же, проведя тщательную инспекцию, решил, что ему лучше всего подойдет первое стойло от входа. Там и смердело не так сильно, и покормят его первым, и Забаве его долго искать не придётся. То, что выбранное стойло было занято другим, огненно-рыжим жеребчиком, Ингве совершенно не смущало.
– Там есть свободное, пошли, – зачем-то заговорил с ним конюший, сам себе поражаясь, почему это он заискивает перед лошадью.
Мальчишка попытался снова взять его под уздцы, но Ингве ловко вырвался и топнул копытом. Хочу здесь. И точка. Немного подумав, конюший решил, что ему действительно легче переселить рыжую коняшку в другое стойло, чем связываться с норовистым животным.
Перед заселением Ингве стойло тщательно вычистили и посыпали свежей соломой. В общем, сделали всё, чтобы постоялец остался доволен.
После обеда забегала Забава, предложила коню половину краюхи хлеба, щедро посыпанного солью. Ингве сначала хотел отогнать от себя девушку, до того унизительным для него был шлепок прутиком, но свежий хлеб настолько одурманивающе пах, что он помимо своей воли потянулся за угощением.
Потом он чутко дремал в своём стойле, потом созерцал потолок, покрытый прошлогодней паутиной и налипшими на неё соломинками, потом строго следил за внезапно проявившим рвение конюхом. Мальчишка ёжился от тяжёлого взгляда, но подойти к жеребцу не решался.
Уже совсем стемнело, когда Ингве решил лечь спать. Удобнее всего это было делать на животе, по-собачьи положив под голову передние ноги. Он успел даже задремать, когда в стойле послышались приближающиеся мужские голоса.
Двое мужчин с жаром обсуждали что-то на незнакомом для Ингве, каркающем языке. Он как ни прислушивался, не мог разобрать ни слова.
Ситуация изменилась, когда в конюшню вошёл третий человек. Если бы Ингве хоть раз видел трактирщика, то непременно бы его узнал.
– Ну что? – обратился один из мужчин к вошедшему высоким, хриплым голосом.
– Спит девка. Далась она тебе? – трактирщик сплюнул. – Скоро в городище войдёте – все бабы будут твои.
Ингве аккуратно поднялся, чтобы лучше видеть говоривших. Двое из них были явно не русичами. Чернявые и смуглые, с раскосыми чёрными глазами, они были похожи на турков, но ниже ростом, характерной чертой у обоих чужеземцев были ноги колесом. Ингве предположил, что это могло быть из-за постоянной верховой езды без седла с самого раннего детства. Кочевники?
В свою бытность человеком он слышал от Всеволода, как настрадалось его княжество от этих вредителей.
– Не-е-е, князь строго наказал не безобразничать, из домов девок не вытаскивать, а эта вроде как бесхозная.
– А может за ней придёт кто?
– Да кто за ней придёт? Видно же, что девка из лесу вышла. Да и мы особо не прятались, когда шли сюда. Все уже знают, что князь укрепил пограничные города нашими силами.
Ингве слушал их, навострив уши, в
