Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко
Анна нагнулась ниже, прикладываясь ухом к груди ребёнка, чтобы услышать дыхание или сердцебиение, и не услышала ничего.
– Он уже давно мёртв, – Сергий подал Анне руку, помогая ей подняться. – Ты всё сделала правильно. Нужно было провести обряд раньше, да простит мне Бог слабоволие моё.
Бледная как полотно Анна только кивнула, опираясь на предложенную ладонь здоровой рукой. Больную же прижимала к груди.
– Что ты дальше думаешь делать? – спросил её Сергий, когда княгиня поравнялась с ним.
– Я очищу терем и Новгород от этой нечисти, – тихо, но уверенно ответила она. – А затем уйду в монастырь. Замаливать грехи мои тяжкие.
Батюшка хотел ей что-то ответить, но не успел – сверху раздался требовательный стук. Сергий и княгиня переглянулись и поспешили к дверям.
На порожках собора стояли два дружинника. Оба были сильно удивлены, увидев великую княгиню в столь поздний час вне стен терема.
– Княгиня-матушка, – опомнился первым тот, что был постарше, кланяясь в пол. Второй, опомнившись, поспешил его примеру.
Задавать вопросы великой княгине дружинники не решились бы – Анна никогда не отличалась строгостью нрава, но в последние дни она была не в себе из-за потери ребёнка. Никому не хотелось быть запоротым, а то и головы лишиться, просто попав под горячую руку. Вон – князь-то лютует. А раньше тоже весел нравом был.
Анна выдала из себя измученную улыбку, понимая, что, если сейчас не даст объяснений дружинникам, по терему пойдут сплетни.
– Я рада, что вы за мной пришли, – она облегчённо выдохнула. – На меня напали, я боялась идти обратно.
– Кто посмел?
– Не разглядела… – выглядела Анна, к слову, действительно как жертва нападения, с окровавленной рукой и в платье, испачканном в пыли и паутине. – Вроде бы зверь большой, как собака. И юркий, как белка. Повалил меня наземь, я только и успела руку перед собой выставить.
Княгиня продемонстрировала блестящий от крови рукав и всхлипнула. Она никогда не умела лгать, но воинам того и не надо было. Не станет же им великая княгиня лгать? Чай не девка дворовая. Тем более вот же, и рука у неё порвана, и с рукава кровь сочится, и сама она стоит, качается от бессилия и страха ни жива ни мертва.
– Я только и смогла, что вырваться и добежать до храма, а оно как завоет… – Анну, наконец, накрыла крупная дрожь, а сама она разрыдалась в голос.
Дружинники только переглянулись. Они для того и шли, чтобы проверить, что тут за крики у собора.
Время подходило к обеду.
Агафья и Федора, кухонные девки, сидели над ведром прошлогодней репы с ножами, старательно вычищая её от земли и гнилья.
– Вчерась переполох был, я слышала, – шёпотом спросила Агафья, которая только сегодня утром вернулась с побывки от родителей. – Что там случилося?
– Подстилка князева бушевала, – ещё тише ответила ей Федора, но тем не менее продолжила – работа работой, а обсудить главные новости – дело святое, – брата своего юродивого потеряла.
– И что было-то?
– Иду я, значит, с чашкой чаю с мёдом к княгинюшке бедной, а она на меня как выскочит! В одном исподнем. Глазищи адским огнём горят. Волосы торчат во все стороны! Как есть ведьма! С ног меня сбила, я горячим чаем облилась да ошпарилась. А она даже не заметила…
– У вас что, языки как помело? – спросила проходящая мимо кухни Астрид, презрительно скривившись. – Укоротить?
Кухонные притихли, как мыши под веником, а вёльва пошла дальше, всё глубже погружаясь в собственные мысли. Йона искали везде. Астрид же, внешне безутешная сестра, внутри сгорала от ярости. И кто только посмел бросить ей вызов? Точнее, она догадывалась кто: либо Анна, либо Сергий. А то и оба в сговоре. Но обвинить в похищении «любимого брата» княгиню или священника она не смогла бы даже включив всё влияние, которое у неё было на Всеволода. Слишком уж значимыми они оставались фигурами.
Помимо князя в тереме заседало ещё и вече, которое и так косо смотрело в её сторону. А потому, хоть последнее слово и оставалось за Всеволодом, а с вечем тоже приходилось считаться.
Вёльве только и оставалось, что со злости скрипеть зубами. Она ещё размышляла, что ей сделать с кровью, полученной на месте, где похитили Йона. Смертное проклятие требовало серьёзной подготовки, а большинство её амулетов остались в седельных сумках у сбежавшего Ингве.
Астрид аж топнула ножкой от гнева. Вообще, оценив своё положение, вёльва нашла его весьма шатким. В последнее время она всё чаще терпела неудачи. Теперь ещё про неё слухи в тереме ходят. Нет, люди и раньше языками чесали, но теперь сплетни пойдут по всему городу. Она так дождётся – и этот дикий народ устроит бунт и её на колья поднимет. Даже Всеволод не защитит.
А что эти люди сделают, если Анна или Сергий станут спускаться со ступенек, упадут и шею сломают? Обвинят её? Скорее всего! На мгновение вёльва почувствовала себя загнанной в угол крысой. Но лишь на мгновение.
А может, ей стоит избавиться от княгини и занять её место? Эта мысль неожиданно прокралась в голову вёльве да так там и засела. Одно дело вертеть князем, совсем другое – целым княжеством. А там можно и от соседнего, Киевского, кусок откусить, рассорив братьев. Её армия из людей и йотунов станет непобедимой.
От этой мысли у Астрид неожиданно поднялось настроение, а потому, войдя в трапезную, и встретившись глазами с князем, она лучезарно ему улыбнулась. Пусть лесная ведьма и сильнее её, но ненадолго. Посмотрим, как она повоюет с отрубленной головой.
Астрид обошла сидящего за столом Всеволода, обняла сзади и положила руки ему на грудь, совершенно не стесняясь сидящего рядом Божена – Анна и Сергий ещё были на молитве.
– Любовь моя, до меня доходят тревожные слухи, – промурлыкала она, – не от людей.
Эта её фраза прозвучала настолько многозначительно, что Всеволод похолодел.
– И что же поведали тебе духи, моя чаровница? – он взял здоровой рукой ладонь вёльвы и поцеловал её длинные холодные пальчики.
– Что брат твой старший, Владимир, затеял недоброе. Он собирает войско, чтобы по весне, когда мы будем особенно уязвимы, выступить войной. Захватить твои земли. Ему и так досталось самое богатое княжество: и плодородные земли, и торговые пути –
