Тьма в объятиях света - Елена Инспирати
– Скоро тебе будет не смешно. Светлый мир быстро отмоется от позора в твоем лице. А твоя дочь навсегда останется в этих стенах, пока правительство не получит то, что ему нужно. После она отправится вслед за тобой.
А вот это она сказала зря. Досадная ошибка с ее стороны думать, что мне не хватит сил нанести хотя бы один удар. Я даже не заметила, как приблизилась к ней вплотную и дала звонкую пощечину.
– Повтори еще раз, и я пробью твою голову этой проклятой ручкой! – хрипло крикнула я.
Испуганные светлые глаза стали таращиться на меня с пущей выразительностью. Казалось, они вот-вот вывалятся из глазниц.
Вскоре в кабинет вбежали двое здоровых мужчин. Они встали по обе стороны от меня, вероятно, приготовившись насильно тащить обратно в палату, только этого не требовалось.
Я, не сопротивляясь, пошла обратно, успокаивая себя тем, что поступила правильно. Слезы текли по моим щекам, попадали в маленькие ссадины, неизвестно откуда взявшиеся на моем лице. Но плакала я лишь из-за того, что оставляла дочь одну на растерзание этим животным.
«Они ее не тронут. Она им нужна».
И это я вторила себе на протяжении нескольких часов.
Когда мне оказывали помощь, я все больше замечала ничем не спрятанную неприязнь. Врачи будто сговорились: они специально отпускали при мне «смешные шутки» о том, как бесполезно все мое существование, упоминали дочь. Один раз они даже прокололись, что она им действительно важна, что необходимо посмотреть на процесс ее взросления.
«Время есть. Они ее не тронут».
Ко мне ненадолго заглянула Гвен. В этот раз она была не одна. Вместе со своими дружками она устроила целый цирк, чтобы повеселить свое гнилое нутро. Во мне они видели лишь дикого, подбитого зверя, сидящего за решеткой. Они даже пристегнули мою руку наручниками к изголовью кровати, чтобы я «не смела притронуться своим испачканным телом к их – чистейшему». Наверное, они ожидали, что я сорвусь. Зареву, закричу, начну беспомощно брыкаться на своей постели и пытаться вырваться из плена. Только я сидела неподвижно, смотря в пустоту, и представляла, как сладка будет моя месть. Глаза мои были сухими, и забавляла моих гостей только полная безжизненность, застывшая в зрачках.
Ближе к вечеру, после очередной порции похлебки, которую я съела вопреки всем ожиданиям «замечательных» докторов, ко мне пришел нежданный гость. Он устроился на стуле, поставив его напротив моей постели на максимально безопасное для себя расстояние.
– Добрый день, Аврора.
– Какая честь, – я намеренно съязвила. – Не бойтесь меня. Пусть я и старательно иду на поправку, сил у меня пока что недостаточно, чтобы задушить вас вашим белоснежным галстуком.
Правитель светлого мира собственной персоной! Безупречный костюм, опрятный внешний вид, добрейшее выражение лица. Такое чувство, что он родился со способностью держать себя всегда пусть и строго, но все равно как-то мягко, чтобы нужные люди боялись, а весь светлый народ боготворил.
– В нашу первую встречу ты была совершенно другой девушкой. Но тогда ты тоже умела дерзить. «Постарайтесь оберегать своих граждан, даже когда на небе вместо солнца луна». Как ты думаешь, я справился с твоим наставлением?
– Нет, вам стоит лучше над собой поработать.
Он оказался первым человеком за день, который попытался сыграть сочувствие ко мне… Его глаза так и искрились заботой, что я невольно начала смеяться.
– Да, жаль, что тебя мы не уберегли.
– От самих себя, вы забыли добавить.
Как быстро его терпение лопалось. Невооруженным глазом можно было заметить трещину на его идеальной маске безоговорочной добродетели. Он заметно напрягся, видимо, поняв, насколько тяжелый разговор ему предстоит.
– Он настолько сильно переменил твое мировоззрение, что ты, бедняжка, запуталась. Страшно представить, какие ужасы он творил с тобой.
– Вы действительно никогда не сможете представить, каково это – быть на моем месте, когда тебя безоговорочно любят не за что-то, а вопреки всем гребаным установкам.
– Любовь? Темные не способны на это глубокое чувство.
– И светлые, и темные на него способны. Любить не могут те, кто считает себя идеалом, кто принижает других и по воле своего статуса пропагандирует пустую травлю не заслуживших осуждения людей.
– Хватит! – не сдержался он.
– Вы с Правителем темного мира, как мальчишки, которые не поделили в песочнице машинку. Окружили себя сторонниками и вынудили других мыслить подобно вам.
– Довольно!
Лицо его растеряло всякое спокойствие. Глаза пылали яростью и ненавистью, дыхание сбилось, а руки сжались в кулаки. Удовлетворившись результатом, я отсела к стене и откинулась на нее. Звон цепи вывел Правителя из транса, и тогда я продолжила, но уже спокойнее, как будто вела будничную беседу:
– По какой причине светлые и темные разделились на самом деле? Почему, если темные такое зло, никто не выстроил огромную стену между мирами? Почему в светлом мире нет освещения ночью? Не говорите мне, что все из-за договоренности. Я знаю, все законы полная чушь.
– Дорогая Аврора, – Правитель выдохнул, тоже уняв бурю внутри, – зачем тебе это? Неужели ты думаешь, что сможешь что-то изменить?
– Нет, мне просто любопытно. Вы все равно собираетесь избавиться от меня, так, может, прольете свет на истину?
Он колебался, но совсем недолго. Я даже удивилась, как легко его оказалось разговорить.
– Всегда дело в желании добиться лучшего или заполучить кусочек власти. Когда-то очень давно, возможно, светлые и темные тесно взаимодействовали, но смешение все равно не приветствовалось. Нужны были идеальные, чистейшие люди.
– И светлые якобы такие?
– Среди светлых есть шанс рождения безупречных людей. Они цель разделения. Темные по природе своей не способны…
– У них просто другой цвет волос и глаз. И то потому, что вы искусственным путем разделили людей и предотвратили смешение.
– Не перебивай. Ты же хочешь узнать чуть больше?
Очень хотела, хотя и не верила в то, что сейчас мне говорят правду.
– Темные не способны быть идеальными людьми. Перед человечеством встал выбор: полного их истребления, чтобы очиститься, или переселения подальше от светлых. Тогда-то темные согласились на сделку: они живут ночью на своей территории, не лезут к нам, но получают автономность. Одна мысль о том, что кто-то из темных обретет власть, вскружила им головы. Раньше их не допускали к управлению.
– Поэтому они легко переселились, несмотря на то, что никогда не делали то, в чем их обвиняли? Они просто гипотетически якобы склонны к плохому больше, чем светлые?
– Стоит дать людям немного власти и свободы, как они соглашаются на все, что угодно.
