Некромант: Время камней - Михаил Ежов
— Брось свои дешёвые фокусы! — ответил Ормак раздражённо. — Я знаю, что без своих машин ты ни на что не годна.
Ксанвия презрительно фыркнула.
— Так же, как ты без своих солдат, дорогой братец!
— Приказывать солдатам законно, — ответил Квай-Джестра, запирая за собой дверь взятым у охранника ключом. — Не то, что… — он брезгливо поморщился.
— Демонам? — договорила за него Ксанвия. — Брось, ты мне льстишь! На это способны только действительно могущественные маги. А я всего лишь пробую свои силы.
— И обходится это весьма недёшево.
— Денег пожалел? — Ксанвия обернулась и в упор взглянула на брата.
Ормак невольно вздрогнул.
— Император Камаэль не одобряет занятия чёрной магией, — сказал он, чтобы потянуть время.
Ему нужно было собраться с духом.
— Старая песня! — девушка отвернулась. — Уверена, сам он знает не одно заклинание. Просто не хочет, чтобы другие обладали могуществом. Вдруг кому-нибудь придёт в голову покуситься…
— Замолчи! — резко оборвал сестру Ормак, откупоривая флакон и выливая его содержимое в небольшой стакан, стоявший на столике возле кровати.
— Боишься, что кто-нибудь услышит⁈ — усмехнулась Ксанвия, вставая и подходя к окну.
Её стройный силуэт вырисовывался под прозрачной тканью ночной рубашки, и Ормак на мгновение отвлёкся от приготовления зелья, не в силах справиться с собой — уже не один год его одолевал страшный порок, который он старался скрыть, но подозревал, что для сестры его преступная страсть не осталась тайной. «Наверняка, она и сейчас дразнит меня!» — подумал он со злостью и быстро прошептал заклинание, в котором не было ни одного знакомого ему слова.
— Чем ты там занимаешься⁈ — резко обернулась Ксанвия. — О, решил меня отравить⁈ — она презрительно скривилась. — Или, может… усыпить? — она игриво подняла брови и направилась к Ормаку, покачивая бёдрами. Он судорожно сглотнул. — Постой, я чувствую… магию! — Ксанвия недоумённо взглянула в лицо Квай-Джестры, и в её глазах появилась насмешка. — Вот так так, братец! Сам обвиняешь меня в колдовстве и при этом не стесняешься заниматься этим прямо на моих глазах. Даже не знаю, как это назвать: храбростью или безрассудством! — она остановилась напротив Ормака, глядя на него со смесью презрения и злости.
Он сжал в руке стакан и развернулся к сестре.
— Надеюсь, ты не думаешь, что сможешь заставить меня это выпить? — проговорила она, иронически поднимая бровь.
— Кровь рабов, которых ты еженедельно приносишь в жертву, — процедил Ормак, подступая к ней, — уже пропитала каменные плиты, которыми выложен…
— Только не говори, что тебе их жаль! — перебила Ксанвия, медленно пятясь. В глазах у неё, впрочем, не было ни капли страха. — Или опять денег пожалел? Попроси у своего будущего тестя, уверена…
Её прервала сильная пощёчина. Ормака трясло от злости.
— Не смей!! — прошептал он, хватая Ксанвию свободной рукой за горло. — Сейчас я навсегда лишу тебя возможности ставить под удар мои планы!!! — он запрокинул голову сестры и прижал стакан к её губам.
Девушка вцепилась ему в лицо ногтями, но он тряхнул её так, что стукнули зубы.
— Выпей или я сам донесу на тебя Камаэлю! — пригрозил он.
— Никогда ты этого не сделаешь! — прохрипела Ксанвия, глядя ему прямо в глаза. — И сам знаешь, почему!
Ормак выпустил её, но лишь для того, чтобы ударить. Ксанвия упала на пол, и он прижал её локти коленями, свободной рукой разжал рот и вылил в него содержимое стакана.
— Будь ты проклят!! — прохрипела Ксанвия, как только он отпустил её.
Она попыталась засунуть себе два пальца под язык, но Ормак снова ударил её. На этот раз девушка потеряла сознание.
— Derri juvas frepoiz! — произнёс Квай-Джестра шёпотом прямо ей в ухо, наслаждаясь каждым словом, хоть и не понимал их значения.
Теперь он избавится от её своенравности и станет достойным женихом принцессы Армиэль. Та хоть и дала согласие на брак, но её сердце ещё тосковало по проклятому Маграду, оказавшемуся предателем, и Квай-Джестра понимал, что, если до императора дойдёт и будет впоследствии подтверждён слух, что сестра Ормака занимается чёрной магией, вопрос о его супружестве будет закрыт раз и навсегда, причём отнюдь не так, как ему хотелось бы.
Ксанвия застонала, приходя в себя. Она приоткрыла глаза и попыталась встать, но тут же обмякла. Подхватив сестру на руки, Ормак отнёс её на кровать и накрыл одеялом. Барон Деморштский сказал, что зелье подействует через семь часов. Их она проведёт в забытьи, а когда проснётся, уже не будет помнить, что когда-либо интересовалась чёрной магией, позабудет всё, что узнала за время своих кровавых магических обрядов. У Ормака была ещё одна причина желать этого: он боялся, что Ксанвия обретёт такую власть, что он станет второй фигурой в семье Джестров. А этого Первый Советник допустить никак не мог.
Бросив последний взгляд на сестру, Ормак забрал склянку и вышел, приказав стражникам охранять дверь по-прежнему. Ему ещё предстояло избавиться от всех этих жутких орудий пыток, коллекцию которых собрала Ксанвия, чтобы исторгать из рабов предсмертный ужас, который, как она считала, наделяет её обряды особой силой. И книги, по которым она изучала магию, тоже нужно будет… Нет, не сжечь — оборвал сам себя Квай-Джестра (они ещё могут пригодиться), но хорошенько спрятать. Теперь уже, конечно, не от сестры, а от посторонних глаз.
И ещё, торопливо идя по пустым залам, Ормак подумал о том, что теперь, после того, как он воспользовался снадобьем казантарца, ему придётся рано или поздно возвращать долг. Если у него и была вначале мысль обвести колдуна вокруг пальца, то после увиденного в Цирке, когда барон Деморштский взмыл в поднебесье на драконе, державшем в лапах Сафира-Маграда, любые сомнения по этому поводу отпали.
Глава 69
Новый полёт длился долго. Ящер нёс Сафира и Эла над лесами и равнинами, озёрами и реками, оврагами и холмами. На ночь они приземлялись где-нибудь в безлюдном и тихом местечке, чтобы Маград мог поесть и поспать. Путь занял почти неделю.
Наконец, ленивец-ящер опустился на небольшую скалу посреди пустыни. Сафир спрыгнул с седла и огляделся. На востоке виднелась цепочка дюн, ветер сдувал с них песок. Красное солнце, похожее на сгусток расплавленного металла, висело над горизонтом на фоне чистого бледно-голубого неба.
— Зачем мы сюда прилетели? — спросил Сафир,
