Некромант: Время камней - Михаил Ежов
Он обернулся.
— У меня есть для тебя одно поручение, — сказал он. — Если хочешь.
— О, господин, разумеется! — глаза Ирвина просияли. — Я готов на что угодно!
— Мне предстоит одно опасное дело, а даме Маэрлинне скоро предстоит разрешиться от бремени. Её нужно доставить в город. Там есть хорошие повитухи и лекари. Я уже обо всём договорился. Я дам вам охрану.
— Господин, это великая честь! — проговорил Ирвин неуверенно.
Разумеется, его удивило, что хозяин поручает ему свою жену после того, как уличил их в связи. Но не спрашивать же об этом.
— Вот и отлично, — кивнул Эл. Говорил он сухо, по-деловому. — Вы отправляетесь завтра на рассвете. Надеюсь, этого времени тебе хватит, чтобы отдохнуть с дороги? Я вижу, ты проделал долгий путь.
— Да, господин, конечно. Я буду готов!
— Но прежде, — Эл сел в кресло и сложил перед собой руки, — ты расскажешь мне обо всём, что произошло с тобой после того, как я отправил тебя в Маор-Агтон. Полагаю, это название тебе о чём-нибудь говорит?
— О, да, господин! — Ирвин понурил голову.
— Сядь и приступай. Я хочу знать все подробности. В особенности, как ты выбрался оттуда.
Ирвин опустился на стул и немного помолчал, собираясь с мыслями. Затем он заговорил и за час выложил всё, что с ним приключилось. Эл слушал внимательно, время от времени перебивая, чтобы задать какой-нибудь вопрос или уточнить деталь. Казалось, его интересует буквально всё.
— Значит, они отправились дальше на север? — проговорил он, когда Ирвин закончил рассказ на том, как его высадили из гондолы.
— Да, господин. Но не знаю, далеко ли они улетели. Анкхели наверняка гнались за нами.
Эл задумчиво потёр подбородок. Его брови сошлись над переносицей — он над чем-то размышлял.
— Ладно, — сказал он, наконец, вставая. — Можешь идти. Я сам предупрежу даму Маэрлинну о вашем отъезде.
— Слушаюсь, господин, — Ирвин поспешно поднялся и направился к двери.
— И переоденься, — бросил ему вслед Эл.
— Да, хозяин, — прошептал Ирвин и через секунду исчез в коридоре.
Эл прошёлся по комнате, пытаясь собраться с мыслями. Он и сам не мог понять, почему решил отправить Маэрлинну с Ирвином. Но ему было ясно одно: после появления в башне опального слуги он уже не сможет делать вид, что ничего не было. До сих пор Элу казалось, что ему удастся обо всём забыть, но теперь он понял, что не хочет видеть жену. Во всяком случае, пока. Для всех будет лучше, если она исчезнет из башни хотя бы на время. А Ирвин… Что ж, раз он так предан своему господину, пусть остаётся с ней.
Эл в сердцах ударил по оконной раме так, что стёкла задрожали. Он подумает обо всём этом потом, когда у него будет время. Сначала нужно закончить с Камаэлем: вернуть старый долг, чтобы начать новую жизнь!
То, что рассказал Ирвин, чрезвычайно заинтересовало некроманта. Особенно этот Зимария, нашедший способ управлять големами. Подобное волшебство здорово пригодилось бы Элу в той войне с Урдисабаном, которую он собирался развязать. Имея армию железных солдат, можно превратить отвлекающий маневр в настоящую военную кампанию. Это стоило обдумать, но прежде следовало достать Зимарию — если анкхели не добрались до него первыми.
Глава 68
Квай-Джестра вошёл в свой кабинет и быстрым шагом приблизился к столу. Остановившись в нерешительности, он запахнул тогу, хотя было совсем не холодно, и протянул руку к шкатулке тёмного резного дерева. Его пальцы слегка дрожали, и Первый Советник усмехнулся, заметив это. «Непозволительная слабость» решила дело — Ормак нажал потайную кнопку, и крышка, повинуясь пружине, откинулась. Внутри лежал продолговатый флакон с лиловой жидкостью, запечатанный сургучом. Квай-Джестра вынул его и, на мгновение сжав, спрятал в карман, а затем повернулся и торопливо вышел из комнаты.
Он отправился в покои сестры, где Ксанвия по-прежнему томилась в заточении. Первый Советник решил, что настало время использовать снадобье, полученное от посла Казантара в обмен на две услуги. Одну он уже оказал: похитил из тайной канцелярии документ, доказывающий причастие императора к смерти отца этого несносного лорда Маграда. Ормак понятия не имел, для чего казантарцу понадобился обвинительный акт, но передал ему его, получив взамен флакон. Другую услугу ему ещё предстояло оказать.
Сделка, предложенная послом, казалась Первому Советнику выгодной, особенно теперь, когда Ормаку предстояла свадьба с дочерью императора, и он не мог рисковать и позволить кому-либо дискредитировать его. Занятия чёрной магией были запрещены в Урдисабане, и увлечения Ксанвии могли стоить Квай-Джестре карьеры — он хорошо помнил, что произошло с императрицей Флабрией, практиковавшей колдовство и сосланной на остров, до которого она так и не добралась. Нет, не о такой судьбе мечтал Ормак!
Первый Советник от души радовался, что ему не пришлось самому плести интриги против Маграда. Тот сам подставил себя и лишился милости императора. А главное, Камаэль в сердцах пообещал выдать Армиэль, невесту вероломного Сафира, за Ормака. Приготовления к свадьбе шли полным ходом — император лично следил за тем, чтобы бракосочетание произошло как можно быстрее. Первый Советник ни разу не говорил с будущей женой и не виделся с ней наедине, но это нисколько его не заботило: высокий статус, который он получит после свадьбы, — вот единственное, что ему было нужно от этого союза. Роду Квай-Джестра предстояло вознестись на вершину власти, поскольку теперь именно Ормак должен был дать Урдисабану наследника.
К чувству радости примешивалось и другое — торжество победы над соперником. Сафир, этот сирота с большим кошельком, оказался в изгнании, и теперь его богатство отойдёт в казну, а род будет предан забвению. Ормак даже подумывал о том, чтобы купить что-нибудь из недвижимости Маградов — возможно, их фамильное поместье.
Но это всё потом, а сейчас предстояло решить более насущные дела.
Когда Первый Советник подошёл к двери, ведшей в покои сестры, четыре стражника почтительно расступились перед ним, а один достал ключ и отпер дверь. Квай-Джестра переступил порог и огляделся в поисках Ксанвии.
Та сидела на кровати спиной к нему в ночной рубашке, хотя время давно перевалило за полдень, и за окном светило солнце.
— Это ты? — проговорила она бесцветным голосом, не оборачиваясь. — Я
