Украденный наследник - Холли Блэк
– По словам Горги, король троллей Хурклоу сейчас отсутствует. Он уехал свататься, но представительница деревни не изволила сообщить, на ком он хочет жениться. Она также не сказала, что произойдет, если мы попытаемся отсюда уйти.
– То есть мы в плену? – шепотом уточняю я.
Он вздыхает.
– Будем делать вид, что это не так.
Я откусываю кусочек сладкого черного хлеба. Потом кусаю еще и еще, едва ли не заталкивая его в рот целиком.
– И как долго мы будем этим заниматься? – спрашивает Тирнан.
Улыбка Оука становится напряженной.
– Постараемся закончить как можно быстрее. Держите ухо востро. А пока, Рэн, позволь взглянуть на твою ногу.
– В этом нет необходимости, – возражаю я, но он не обращает внимания на мои слова и закатывает мне штанину.
Нога запачкана кровью, но порез несерьезный. Тем не менее Оук просит принести нам бинты и горячую воду.
С тех пор как я ребенком покинула мир смертных, никто никогда не заботился о моих ранах. Нежность, с которой Оук прикасается к моей коже, вызывает во мне слишком много чувств, и я вынуждена отвернуться, чтобы он не увидел их на моем лице.
К нам приближается пожилой тролль. Он несет ведро, с каждым шагом расплескивая немного воды. Один его глаз закрыт повязкой, седые волосы заплетены в две длинных косы, а в ушах сияет дюжина золотых колец.
– Позвольте мне помочь, – говорит Оук, вскакивая на ноги.
Тролль фыркает.
– Тебе? Ты такой маленький, что можешь искупаться в этом ведре, точно младенец.
– И все же, – отзывается принц.
Пожилой тролль пожимает плечами и ставит ведро на землю, знаком показывая Оуку, что тот может попытаться его поднять. К немалому удивлению тролля, принцу это удается.
– Повесьте над огнем, чтобы нагреть воду, – указывает он. – Это для вашей дамы.
Оук вешает ведро на крюк, который свисает с огромной металлической треноги, установленной над костром.
Старик присаживается у огня проверить, как кипит вода, а затем достает из сумки рулон бинтов и вручает нам.
Оук опускается на колени и, смочив один из бинтов в воде, стирает с пореза кровь и промывает его. Он начинает перевязывать мою ногу, дотрагиваясь до нее теплыми пальцами, и я пытаюсь сосредоточиться на чем угодно, только не на прикосновении его рук.
– Я беспокоился, что стрела отравлена.
К нам подходит ребенок-тролль и садится рядом с Оуком, избавляя меня от необходимости отвечать. Мальчик робко задает вопрос, потом другой. Затем к нему присоединяется второй малыш, у которого вопросов еще больше. Дети принимаются сравнивать его уши со своими, просят потрогать его рожки и гладкие копытца. Оук смеется.
– Дедушка, – говорит один из них высоким детским голоском, совершенно не соответствующим росту. – Расскажешь принцу историю?
Я почти не сомневалась, что они знают, кем является Оук, но теперь, когда мои подозрения подтвердились, начинаю нервничать еще сильнее.
– Хочешь послушать историю, чтобы скоротать время, принц? – спрашивает старик.
– Я люблю истории, – отзывается Оук.
– Мы бы хотели услышать о королях, заключенных в камне, – вмешиваюсь я. – И о заклятье тоже.
Тролль, прищурившись, смотрит на меня, а потом снова переводит взгляд на принца.
– Вы правда хотите послушать об этом?
Оук кивает. Дети перестают хихикать, и я начинаю переживать, не нарушила ли какой запрет, затронув эту тему.
Однако когда тролль начинает рассказ, его голос звучит уверенно:
– Существуют две версии этой истории. В одной из них короли были глупцами. Именно по ней ставили пьесы и слагали песни, предназначенные для увеселения, когда я был юн. Еще в те времена, когда мог покинуть лес больше, чем на пару дней, и это казалось неважным.
Двое королей были братьями. Долгое время они мирно делили между собой власть и богатство. Разодетые в золото, которое их народ добывал в подземных шахтах, они имели все, что только могли пожелать. Так продолжалось до тех пор, пока они не встретили смертного пастуха с гибким телом и прекрасным, словно вырезанным из мрамора лицом. Юноша был так хорош собой, что оба короля возжелали добиться его расположения больше всего на свете.
Пастух умом не блистал, но его мать была мудра. Она сказала сыну, что если тот отдаст предпочтение одному из братьев, то второй скорее убьет его, чем позволит брату завладеть тем, кого вожделел сам. И если он хочет остаться в живых, то должен сделать так, чтобы ему никогда не пришлось выбирать.
И тогда пастух вместе с матерью придумали хитроумный план. Юноша пообещал, что отдаст свое предпочтение тому, кто сможет швырнуть самый огромный булыжник. Братья по очереди бросали камни, каждый из которых размером превосходил предыдущий, и так продолжалось до тех пор, пока они не выбились из сил. Определить победителя не удалось.
Затем пастух сказал, что выберет того, кто победит соперника в кулачном бою. Братья сражались всю ночь, а когда наступил рассвет, солнечный свет превратил их обоих в камень. Теперь пастух мог дарить свое внимание тому, кого пожелает сам.
Я думаю о том, что из этой истории вышла бы забавная пьеса и как сильно бы она разозлила зачарованных королей.
– А что говорится в серьезной версии?
Старый тролль откашливается, и на его лице отражается горделивое выражение, дающее понять, что, как бы он в юности ни смеялся над первой историей, сейчас он отдает предпочтение другому ее варианту.
– Вторая история во многом похожа на первую. В ней тоже сказывается о двух королях троллей, но в этой версии они не были братьями. Напротив, являлись злейшими врагами, воевавшими между собой не одно десятилетие. За это время обе стороны понесли огромные потери, и поэтому короли договорились: исход войны решит сражение один на один. И вот они встретились на поле боя и бросились друг на друга. Битва была ожесточенной, но силы оказались равны. Когда один наносил мощный удар, второй отвечал ему тем же. Приближалось утро, с обеих сторон начали раздаваться крики, призывавшие королей закончить поединок. Однако каждый из сражавшихся знал, что если остановит бой, то наградой ему станет поражение. Поэтому они дрались до последнего и обратились в камень, так и не прервав дуэль.
– Существует еще одна версия. Говорят, что до объявления войны короли были возлюбленными, однако их страсть обратилась в ненависть, а желание победить и владеть другим на веки веков поглотило их целиком. – Старик улыбается мне, обнажая кривой зуб.
Я перевожу взгляд на Тирнана. Он смотрит на огонь, словно не может не думать о Гиацинте, превратившемся во врага.
– Вы замечательный
