Тысяча эпох. Искупление - Адела Кэтчер
Когда Лун Ань подошел к крыльцу и поднялся по ступеням, он услышал приглушенный женский смех, доносившийся из дома. Едва он собрался постучать, раздвижная дверь отворилась, и перед ним возник смеющийся Ван Цин. Он не смотрел, куда шел, а Лун Ань не успел отойти в сторону, и они столкнулись друг с другом сразу за порогом. Ван Цин застыл, вцепившись в его предплечья, потому что чуть не упал, и его пришлось придержать за локти.
– Лун Ань? – изумленно произнес он, все же подняв на него взгляд.
– Я…
– Ты принесешь мне зелень, несносный сын, или мне ждать до завтра? – крикнули из глубины дома.
Ван Цин ничего не ответил. Лун Ань даже не знал, сколько прошло времени, казалось, лишь секунда, прежде чем в конце просторной прихожей появилась женщина с длинными черными волосами, забранными в высокий хвост. На ней было свободное легкое платье светло-серого цвета, не туго подпоясанное плетеным ремешком. Она остановилась на полпути к двери, отряхивая руки от муки. Только в этот момент Лун Ань заметил, что у Ван Цина в муке испачкана щека.
– Ох, ясно, – женщина широко улыбнулась, из-за чего ее черные глаза зажглись еще ярче. – Зелени я такими темпами точно не дождусь.
Словно очнувшись, Ван Цин обернулся:
– Мама, это…
– Госпожа Чэнь… – заговорил одновременно с ним Лун Ань, но замолчал, услышав, что Ван Цин тоже обратился к ней.
Она звонко рассмеялась, глядя на них обоих.
– Лун Ань. Я знаю. Чего я не знаю, так это почему ты, А-Цин, до сих пор держишь его на пороге.
Ван Цин отпустил рукава Лун Аня, которые все это время стискивал в пальцах, и развернулся к ней.
– Знаешь? – спросил он.
Госпожа Чэнь кивнула.
– Конечно, знаю. Юйлань мне писала.
Ван Цин аж на месте подскочил.
– Ах вот как! – воскликнул он. – То есть я телефон выключил, а ты там в WeChat тайком сидишь?
Его мать лишь махнула рукой и подошла к ним. Увидев ее ближе, Лун Ань убедился в том, что ему не показалось, – у Ван Цина была ее улыбка.
– Рада с тобой познакомиться, Лун Ань, – сказала госпожа Чэнь. – Мы уже начали готовить баоцзы.
Ван Цин надул губы, с укором глядя на нее прищуренными глазами.
– Так вот почему ты с утра пораньше гоняла меня на рынок? А мне сказать нельзя было?
Госпожа Чэнь коротко и хлестко ударила его тыльной стороной ладони по плечу.
– Не жалуйся, сюрприз же удался? – она снова улыбнулась Лун Аню. – Спасибо, что приехал.
Лун Ань склонил голову в знак приветствия.
– Госпожа Чэнь. Извините за вторжение.
– Чэнь Ми. И хватит стоять на пороге! А-Цин! Нет зелени – нет вкусного соуса! Ох, ладно, – бросив взгляд на лицо сына, она покачала головой. – Лун Ань, от крыльца направо. Там маленькая теплица, наберите уже кто-нибудь бедной женщине зелени, а то у меня тесто перележит.
Ван Цин уперся обеими руками в плечо Лун Аня, выталкивая его на улицу.
– Пойдем, а то она не успокоится. И я тебе это припомню, мама! Конспиратор, – уже тише пробурчал он, когда они вместе вышли на крыльцо. Чэнь Ми только усмехнулась, явно услышав все его слова. Ван Цин захлопнул раздвижную дверь и повернулся к Лун Аню: – Лун Ань…
– Ты очень похож на маму, – произнес Лун Ань неожиданно даже для самого себя.
С колокольчика у выхода с веранды сорвалась крупная капля, с тихим звуком разбившись о деревянный настил. Ван Цин улыбнулся, чуть склонив голову и зарывшись пальцами в волосы на затылке.
– Так все говорят. Она рассказывала, что отец даже в шутку дулся на нее, что я не в него пошел.
– А… твой отец?.. – осторожно спросил Лун Ань.
Ван Цин опустил руку, уронив ее вдоль тела, и неловко пожал плечами.
– Я его почти не помню. Он тяжело заболел и умер, когда мне было три. Мама его очень любила, так что до сих пор одна.
– Прости.
– Все хорошо. Так… ты приехал ко мне?
– Угу.
Ван Цин снова улыбнулся. Небо оставалось пасмурным, но уже не было таким серым и тяжелым, как утром. Из-за туч начали пробиваться бледные солнечные лучи. От этого света след от муки на щеке Ван Цина стал еще заметнее, и Лун Ань, не думая, протянул руку, чтобы его стереть.
– Что? Что такое? – широко распахнув глаза, спросил Ван Цин, когда он дотронулся до его лица согнутым указательным пальцем, но не отстранился.
– Мука.
– А… Мама меня ею обсыпала, потому что я забыл купить дайкон. Но на самом деле я его не забыл, я его просто не люблю, – добавил он со смешком. У него порозовели скулы. Лун Ань убрал руку, чувствуя, как согреваются пальцы от ощущения прикосновения к его теплой коже. – Пойдем за зеленью. Осторожно, камни скользкие после дождя, я тут утром чуть не растянулся. Как там в городе? Жара?
* * *
Чэнь Ми была еще более громкой и подвижной, чем Ван Цин, хотя Лун Ань до этого дня не поверил бы в подобное, не увидев собственными глазами. Она хлопотала на кухне, гремела посудой, носилась с одного места на другое так быстро, что длинные черные пряди развевались за ее спиной, как парус пиратского корабля.
Несмотря на традиционное убранство этого дома, кухня была очень современной. Ван Цин сидел за высокой стойкой из темного дерева, подперев голову рукой и глядя на то, как Лун Ань режет только что помытую зелень, которая приятно хрустела под керамическим лезвием. Его мама отняла у него нож и отдала Лун Аню, заявив, что ее любимого сына нельзя подпускать к готовке в любом другом качестве, кроме наблюдателя.
– Люди верят в то, во что хотят, – со вздохом сказала Чэнь Ми, подготавливая тесто для лепки баоцзы. – Покажи им черное пятно, они вцепятся в него и не будут видеть ничего, хоть вокруг все и останется белым. Если хромой оступится, так никто и не удивится, а если танцор споткнется во время выступления, обсуждать будут до следующего года. Чего вы еще хотите от толпы, мальчики?
Ван Цин покачал головой, прошуршав волосами по собственной ладони, которой ее поддерживал.
– Да ничего я не хочу, мама. Дело же не в этом.
Чэнь Ми повернулась к нему и мягко улыбнулась, увидев выражение его лица. Она подошла к стойке и поцеловала его в макушку.
– Я знаю. И Лун Ань знает. И твои брат с сестрой. И
