Ловец Мечей - Кассандра Клэр
– Я помню. Нам пришлось его выбросить, он был испорчен. Но этого недостаточно для того, чтобы принять тебя за меня. Если, конечно… талисман?
– Я не надевал талисман. Но когда они назвали меня «монсеньером», все сразу стало ясно. «Пауки» решили, что перед ними принц.
– Это невозможно, – ровным голосом произнес Конор. Его волнение выдавали только руки, стиснутые в кулаки. – «Пауки» не грабят и не убивают принцев. Это мелкие воришки, карманники, а вовсе не наемные убийцы.
– Они не собирались тебя убивать, – возразил Кел. Он подумал, не стоит ли упомянуть о стрелах, но решил, что это только все усложнит. – Они напали на меня с ножами уже после того, как сообразили, что ошиблись. Им нужны были деньги.
– Деньги?
– Они работают на Проспера Бека, – сказал Кел и заметил, как побелел Конор. – Когда ты успел задолжать ему десять тысяч крон?
Конор неуклюже вскочил, едва не опрокинув кресло. Как будто марионетку дернули за ниточки. Заскрипела кожаная куртка. Кел удивился – принцу несвойственна была неловкость. Конор быстрыми шагами пересек комнату и подошел к буфету из розового дерева, изготовленному в Сайане по его заказу. Дверцы были расписаны изображениями разноцветных птиц и неизвестных Богов с золотыми глазами.
В буфете Конор держал графины и бутылки с импортными напитками. Здесь было все: ночино из горьких грецких орехов, растущих в Сарте, травяной ликер из Ганзы, темный и густой, как венозная кровь. Женевер – можжевеловая водка из Ниеншанца. Липкое, сладкое рисовое вино с медом из Шэньчжоу; ваклав – ликер из абрикосовых косточек, который делали в малгасийских горах. Слугам было приказано вовремя пополнять запасы любимых напитков Конора, а его вкусы были весьма разнообразны. В шкафу имелось даже двойное дно; в ящике хранились маковые капли и кое-какие порошки, которые употреблял Шарлон.
Стоя спиной к Келу, Конор выбрал бутылку пастиссона, дешевого зеленого анисового ликера, который пили все студенты Академии. На золотом ярлыке была изображена бледно-зеленая бабочка. Принц вернулся к постели Кела, снова уселся в кресло и вытащил пробку.
От запаха лакрицы Кела замутило еще сильнее. Ему уже было нехорошо оттого, что пришлось завести разговор о долгах. Он подумал, что все это вообще-то не входит в обязанности Ловца Мечей; не его дело говорить с Конором о неприятных вещах, которые нельзя замять, от которых нельзя отмахнуться. Этим должны заниматься Майеш и Лилибет. Или Джоливет. Но только не он, Кел.
– Я рассказываю тебе это не затем, чтобы пристыдить тебя или свалить на тебя вину за то, что со мной произошло, – заговорил Кел, когда Конор сделал глоток из бутылки. – Я хочу, чтобы ты знал. Потому что в следующий раз они выследят тебя и приставят нож к горлу тебе, а не мне.
– Я понимаю. – Конор смотрел на Кела немигающим взглядом. – Я должен был рассказать тебе.
– Кто-нибудь еще знает? Майеш, например?
Конор отрицательно покачал головой. Алкоголь помог ему успокоиться, бледные щеки слегка порозовели.
– Я должен был рассказать тебе, – повторил он, – но сам узнал об этом совсем недавно. Помнишь тот вечер в «Каравелле»? Когда Алис пришла и сказала, что ей нужно побеседовать со мной наедине? – Конор слизнул с пальца каплю ликера. – Похоже, этот ублюдок Бек разыскивал моих кредиторов по всему Кастеллану и скупал мои долги. Долги сапожникам, портным, виноторговцам, даже долг за того сокола, которого я взял на время и подевал куда-то.
– Не «куда-то», а в небо, – улыбнулся Кел. – Он улетел.
Конор пожал плечами.
– Все на Горе живут в кредит, – продолжал он. – У нас полно долгов по всему городу. В конце концов мы платим. Так работает система. Бек обратился к Алис и попытался купить мой долг в «Каравелле». Она отказалась. Она предана мне.
«И быстро соображает», – подумал Кел. Сообщив Конору о предложении преступника-выскочки, Алис окончательно завоевала его расположение. Очутившись перед выбором, она выбрала Дом Аврелианов, и Кел ее прекрасно понимал. Он не понимал другого: почему все остальные купцы и ремесленники выбрали Проспера Бека.
Ведь Конор был прав: само существование Кастеллана, торгового города, основывалось на кредите. Аристократы влезали в долги, пока их корабли находились в плавании, а караваны путешествовали по Золотым Дорогам. После прибытия товаров долги выплачивали. Отвергнуть Конора означало отвергнуть систему, просуществовавшую сотни лет.
– Алис, – продолжал Конор, – была одной из тех, кто отказал Беку. Оказалось, что остальные мои долги в сумме составляют десять тысяч крон.
Кел не слишком удивился; он понимал, что торговцы просто не осмеливались напоминать наследному принцу о деньгах. Десять тысяч крон были потрачены не сразу, а за несколько лет.
– И Бек хочет получить все. Немедленно. Золотом.
– Разве это возможно?
– Вообще-то, нет. Как тебе известно, у меня есть только мое содержание.
Конор ежемесячно получал из Казначейства определенную сумму. Казалет бдительно следил за расходами дворца.
– Возможно, стоит обратиться к Джоливету, – предложил Кел. – Прикажи ему отправить в Лабиринт отряд. Пусть найдут Бека и посадят его в Ловушку.
Конор горько усмехнулся.
– Бек не совершил ничего противозаконного, – вздохнул он. – Закон разрешает покупать долги – чьи угодно. Закон разрешает добиваться выплаты долга практически любыми средствами. Эти законы принял Совет благородных домов – включая Дом Аврелианов. – Он провел кончиком пальца по горлышку бутылки пастиссона. – Ты знаешь, чем угрожал мне Бек, когда потребовал немедленной выплаты всей суммы? Не побоями или убийством. Он сказал, что вызовет меня в Юстицию и через суд добьется, чтобы Казначейство выплатило ему деньги. И он имеет на это полное право. Ты представляешь, какой разразится скандал.
Да, Кел представлял. Он вспомнил слова Короля Старьевщиков насчет того, что за Проспером Беком стоит кто-то с Горы. Неужели глава одной из аристократических семей подстроил историю с долгами только ради того, чтобы унизить Конора? Или это всего лишь затея жадного и наглого преступника, который совсем недавно появился в Кастеллане и еще не понял, как устроена жизнь в городе?
– Казначейству придется заплатить, – медленно проговорил Конор, – а ты знаешь, что деньги Казначейства – это государственные деньги. Совет будет в ярости. Они скажут, что я не в состоянии быть королем, управлять государством. Этому конца не будет.
Келу было трудно дышать, боль усиливалась. Наверное, ему уже несколько часов не давали морфею.
– А ты не пробовал договориться с Беком? Он больше ничего от тебя не требовал?
Конор со стуком поставил бутылку на стол.
– Это неважно, – произнес он, и выражение его лица изменилось. Как будто кто-то провел губкой по
