Хроники Птицелова - Марина Клейн
Необходимо было успокоиться и настроить себя на нужный лад. Ради этой цели я взял из комнаты, уже заполненной книжными башнями, первую попавшуюся книгу и отправился в заброшенную часть парка, где когда-то читал Асфоделю. Я знал, что сейчас там его не будет, но мне и не нужно было его присутствие. Просто хотелось побыть одному, в безлюдном месте, где я мог бы представить себя в окружении призраков и попробовать почитать им.
Найдя глухое место, окруженное деревьями, я с немалым трудом привел мысли в порядок, создал кое-как воображаемых слушателей и стал посвящать их в «Махавамсу» на языке пали, которую привез со Шри-Ланки. Я был уверен на сто процентов, что мне никогда не придется читать кому-либо нечто подобное, но брал такие книги ради тренировки. Замысловатый язык и тон написанного усложняли дело – непросто читать историческую хронику, пусть и с примесью причудливых мифов, так, чтобы сделать повествование для слушателя по-настоящему ярким и живым, – иначе он быстро заскучает и перестанет слушать.
Я читал до глубокого вечера и остановился только, когда буквы смешались со сгустившимися сумерками и стало невозможно разобрать ни единого слова. Поздний вечер наступил незаметно. Я начал пробираться туда, где, по моим представлениям, был выход, но мои представления значительно разошлись с реальностью, и вскоре я оказался один среди плотной темноты, шуршащей листьями деревьев. Я попытался все же рассмотреть дорогу, но в глазах, утомленных чтением, поплыло и окружающий меня ночной парк плавно превратился в океанское дно. Сходство довершил слабый отблеск, который вдруг замаячил впереди, – как будто мимо проплыла рыба-удильщик.
Я пошел на свет и вскоре разобрался, в чем дело. То был обычный фонарь, от меня его заслоняли тяжелые ветви деревьев, которые ветер своими порывами отводил в сторону. Место знакомое: когда-то именно здесь я сидел после визита в залитую кровью квартиру Амира, на поломанной скамейке, и под этим самым фонарем в последний раз видел Богдана.
Скамейка до сих пор имелась, и ее так никто и не починил. Поразительно – в столь неуютном месте и в такой поздний час она была занята, и не кем-нибудь, а прехорошенькой девушкой.
Несмотря на то что на дворе стояло позднее лето и было еще вполне тепло, она куталась в дутое сине-серое пальто, словно для нее уже настала осень, если не зима. У нее были светлые волосы и удивительно ясные глаза – я заметил это с порядочного расстояния и сначала подумал, что меня ввел в заблуждение свет от фонаря. Но когда подошел поближе, поразился снова: они так и лучились теплом, но одновременно грозили затянуть в пугающую бездну, вроде той, что когда-то разверзлась передо мной в том памятном сне, где я впервые встретил Асфоделя.
– Привет, – нерешительно проговорил я. – Что-то случилось?
Девушка скользнула по мне взглядом. Она была совершенно спокойна и разве что немного растеряна. Потом посмотрела на меня еще раз, уже пристальнее, слабо улыбнулась и сказала со значительным запозданием:
– Привет. А что должно было случиться?
– Ну, сидишь здесь одна, в темноте. Почти ночь. А в парках по ночам кто только не шляется. В мире полно опасных людей.
– Почти – это еще не ночь. – В ее удивительных глазах заиграло веселье. Она говорила со слабым акцентом, но я не мог разобрать, каким именно. – И тут шляешься ты, а ты не опасен. Люди вокруг разные. Как и днем.
Я был польщен тем, что она не шарахнулась от меня и так спокойно и дружелюбно заговорила, но почувствовал себя неловко, как если бы клеймо неопасного человека сообщало также о слабости. Почему она была так уверена в том, что меня можно не бояться? Она ровным счетом ничего не знала обо мне, встретила поздним вечером в заброшенном уголке старого парка – и такая реакция. Впору было увериться в том, что девушка со странностями, но меня это только еще больше расположило к ней.
– Можно я присяду? – спросил я.
Девушка кивнула и подвинулась, хотя на скамейке было достаточно места. Но это был приглашающий жест. Я присел и спросил:
– Как тебя зовут?
– Лилия.
– Красивое имя, – сказал я и не соврал: впервые в жизни это имя зазвучало для меня не в мрачных тонах семейного горя, а чем-то новым, ярким и волнующим. – Я – Маркус.
– Маркус… – медленно повторила она, не то пробуя имя на вкус, не то стараясь запомнить.
– Так что ты здесь делаешь в такой час? – поинтересовался я. – Может, помочь чем?
– Можно было бы, но это безнадежно. – Лилия вздохнула. – Я потеряла ключи. Они должны быть где-то здесь, но я все обыскала – и ничего.
У меня само собой вырвалось хмыканье. Это было уже чересчур. Девушка по имени Лилия, которая ищет ключи. Определенно, я был проклят этой напастью.
– В чем дело? – заметила она мое кислое выражение лица.
– Меня на протяжении всей жизни окружали люди, которые одержимы ключами, – сказал я. – Не знаю, куда от этого деться. Куда ни повернись – всем нужны какие-то ключи. И вот я встречаю тебя, и ты тоже ищешь ключи.
Лилия рассмеялась.
– Ничего удивительного. Ключи – штука важная, ты так не думаешь? Они ведь открывают двери. А вообще, одержимость ключами – это красиво и таинственно. – Она вдруг воодушевилась. – Ключ – это секрет. Чтобы разгадать секрет, нужно найти ключ. Не пробовал думать об этом с такой стороны?
– Можно было бы, не приноси это столько проблем. Ну, знаешь, это очень романтично, но представь, что кто-то, как сумасшедший, собирает ключи повсюду, везде, где только можно найти, в диких количествах и без всякого толка.
Лилия на минуту задумалась.
– Это немного грустно, – решила она. – Но я не думаю, что без всякого толка. Наверное, просто ищет один конкретный. От какой-то важной двери. – У нее вырвался вздох, и она зябко поежилась. – Правда, мне сейчас нужен не один ключ, а связка ключей. Но я обыскала все. Странно. Я была уверена, что найду ее здесь.
Тут меня осенило, и я наградил самого себя парочкой грубостей. Сижу, делюсь трагедиями детства, а девушка, похоже, просто потеряла ключи от квартиры и теперь не могла вернуться домой. И жутко замерзла. Может, еще и голодная.
– Уже совсем темно, вряд ли сейчас можно что-нибудь найти, – сказал я. – Пойдем, попьем чего-нибудь горячего?
Лилия окинула тоскливым взглядом деревья, в темноте слившиеся в огромную шуршащую стену. Она колебалась, но тут снова налетел порыв ветра, и она, сжавшись, со вздохом согласилась.
Мы совместными усилиями
