Эпидемия - Евгений Юрьевич Лукин
Рядом возникает Стас.
— С прибытием тебя, — устало усмехается он.
— Где мы?!
— А сам еще не понял?
Но я уже смотрю во все глаза на спускающиеся к нам по серо-багровому пологому склону две козлоногие фигуры с черными перепончатыми крыльями за спиной.
— Кто такие?.. — В горле першит, вопрос почти неслышен.
— Смена, — безразлично отзывается Стас.
Удивительно, однако страха я почти не чувствую. Такое ощущение, будто все это происходит не со мной. Возможно, шок.
Тем временем двое подступают к нам вплотную. Глаза как бельма. Один останавливается перед Стасом, другой обходит меня кругом, присматриваясь.
— Не вертись, — хрипло велит он мне.
Я замираю.
— Ну так что там с теткой? — спрашивает Стаса первый.
— Да пусть живет, — нехотя отвечает тот. — Найти бы того, кто ей все это разболтал…
— Думаешь, кто-нибудь из наших?
— Ну не сама же она доперла… — Он поворачивается ко второму. — Ты долго еще вошкаться будешь?
И адское творенье, глядя мне в глаза, начинает меняться. Черные перепончатые крылья съеживаются, словно плавящийся битум, рыло сминается подобно кому сырой глины в руках скульптора и светлеет, мало-помалу перелепливаясь в лицо. Мое лицо.
Стою как перед зеркалом.
— Дай сюда… — говорит мне двойник. — Тебе это больше не понадобится…
Отбирает у меня подаренный Стасом гаджет и, полыхнув на прощанье, исчезает.
Выходит, соврала тетка. Никакой это не отсвет пламени преисподней или чистилища. Просто вспышка. Чисто технический момент.
Пологий склон приходит в движение. В багровом полумраке образуется довольно большая толпа и подбирается поближе. Многих я узнаю´: Тоха, Тася, старичок со старушкой, что поругались сегодня утром, не по сезону тепло одетый афроамериканец, полицейский, Маргарита Марковна в черной вуалетке… Все смотрят на меня и невесело скалятся.
Кто они? Бесы, принявшие облик моих знакомых, или сами знакомые — делегация из геенны огненной? Вроде ни у кого в руках телика нет… Наверное, все-таки люди. Грешники, покончившие жизнь телепортацией. Новичка встречают…
Среди них я не вижу лишь владельца джипа и той тетеньки из сквера… И мамы тоже не вижу. Но уже в следующую секунду понимаю, что мамы тут нет и быть не может.
Мама в раю.
Март 2020,
Волгоград
Испытуемый
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был —
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!
Федор Тютчев
— В депутаты?! Меня?!
Испуга и ошеломления в этом вскрике было примерно поровну. А вот радости в нем не слышалось вообще, ибо представить себя в роли народного избранника Егору Ненахову просто не хватило бы дерзости.
Дементий Сидорович насупился — он привык, что подчиненные относятся к его словам с бóльшим доверием.
— Пока еще только в кандидаты, — одернул он излишне впечатлительного сотрудника.
Тот моргнул раз, другой — затем широко раскрыл глаза. Осенило.
— А-а… — облегченно выдохнул он, возвращаясь в реальность. — На убой, что ли?
Дементий Сидорович уставился на него с подозрением.
— В смысле?
— Ну… голосá у кого-нибудь оттянуть… А потом прокатят…
— Никто тебя не прокатит. Постараемся, чтобы не прокатили… Войдешь в инициативную депутатскую группу. Ты мне там нужен. В качестве эксперта…
— Я?!
— Именно ты.
— А-а… эксперта в какой области?
Дементий Сидорович недовольно помолчал, потом изобразил горлом отдаленный раскат грома.
— Новое правило ввели, — буркнул он. — Испытывать законопроект на законодателе…
Егор ахнул.
— Как это?
— Как-как… — сварливо передразнил его Дементий Сидорович. — Как на собаке Павлова! Была, знаешь, такая добрая традиция в Гражданскую войну: кто приговаривал, тот и расстреливает…
Чувствовалось, однако, что шеф и сам в замешательстве.
— Но почему именно я?!
— Отказываешься, что ли?
— Нет!
— Так я другим предложу… Тут же ухватятся, даже не сомневайся…
— Нет-нет… Я просто…
Дементий Сидорович крякнул и с сомнением оглядел Егора.
— Исполнительный, добросовестный… — помыслил он вслух, как бы заново все взвешивая. — Родных нет, детей тоже… Развелся вот недавно…
— А-а… какое это имеет отношение…
— Возможно, и никакого… — признался, мрачнея, шеф. — Поживем — увидим…
* * *
Со времени той достопамятной беседы прошло примерно полгода. Поднявшись чуть свет, депутат Егор Ненахов подошел к зеркалу и потрогал свежий (вчерашний) синяк. Вспомнилось вдруг, что Ликургу за какой-то его закон спартанцы выбили глаз. Слава богу, у нас не Спарта. Неделька-другая — пожелтеет и сойдет…
Обкатывали на Егоре Петровиче вот уже второй законопроект. С первым (об административной ответственности за публичное отрицание ползучего эмпиризма) особых проблем не возникло: ходил по улицам, отрицал, бывал не раз за это задержан, штрафы платил с легким сердцем, зная, что все потом возместят (главное — сохранять квиточки). Прохожие, случившиеся на месте задержания, как ни странно, в большинстве своем сочувствовали нарушителю: депутат-то он, конечно, депутат, а молодец — глянь, системе противостоит! На ползучий эмпиризм замахнулся, знать бы еще, что это за хрень…
Однако возилось в душе испытуемого некое беспокойство: леший с ним с эмпиризмом, а ну как в следующий раз отмочат что-нибудь посерьезнее, почленораздельнее?
И месяц спустя отмочили.
Помнится, ознакомившись с новым законопроектом, Егор Петрович несколько даже обомлел.
— Не понимаю, — честно признался он, отняв от бумаги встревоженные глаза. — А тут-то я что должен делать?
— То же самое, — объяснили ему. — Соблюдать закон, нарушать закон… Все фиксировать. Потом представите экспертное заключение…
Вчитался еще раз.
— Как же его такой нарушишь?
— Да уж постарайтесь как-нибудь…
Стараться не пришлось. Как и в первом случае, формулировка была такая, что поначалу не разберешь, о чем вообще речь, но избиратели-то нынче вредные, въедливые — сквозь любую формулировку продерутся.
Продрались, пришли в восхищение — и началось…
…Испытуемый вынул сотовый телефон, выключать который ему теперь категорически запрещалось, посмотрел, сколько времени. До открытия супермаркета оставалось еще порядочно. Может, зайти в круглосуточный? Продавщицы там снулые, им бы сейчас смену сдать поскорей… А с другой стороны, злые — ночь не спали… Нет, все-таки лучше в супермаркет.
По условиям миссии Егору Петровичу надлежало ни в коем случае не сидеть взаперти и не менее трех раз в день посещать какие-либо магазины. Открыл аптечку, поколебавшись, сунул в боковой карман пиджака лейкопластырь. Вдруг пригодится…
Испытание законопроекта выпало на май месяц. Ах, если бы на декабрь! В декабре дни самые короткие… А тут семь утра — и уже светло. Выйдя из лифта на первом этаже, Егор двинулся было к металлической двери подъезда, но вовремя спохватился. Не будем повторять собственных ошибок — вполне вероятно, что на лавочке его и
