Пол Андерсон - Фантастическая сага

Некоторые из эльфов долго не могли прийти в себя, поразившись прямолинейности этого заявления, но их повелитель только кивнул и с невеселой, правда, улыбкой сказал Скафлоку:

— Я верю тебе. И впрямь, в прежние времена усыновленные альфхеймскими эльфами люди показали себя прекрасными воинами. Что меня беспокоит, так это дар асов, данный тебе в младенчестве. У богов, похоже, есть в этом деле какой-то свой интерес, причем наверняка отличный от нашего.

По залу прошел ропот, некоторые сотворили рунные знамения. Но Имрик проговорил:

— Государь, что предначертано Норнами, даже богам не дано изменить. И было бы неразумно отказаться от помощи самого одаренного из принятых нами в свою среду людей ради ни на чем особенно не основанных опасений.

— Это верно, — согласился король, и совет перешел к обсуждению других вопросов.

Перед тем как эльфийским владетелям разъехаться по своим уделам, для них был устроен роскошный пир. У Скафлока голова пошла кругом от великолепия, увиденного при дворе. Он возвратился домой, исполненный глубочайшего презрения и жалости к смертным, и долгое время не желал их даже видеть.

Прошло еще лет шесть. Эльфы за это время совсем не изменились, Скафлок же еще подрос, так что кольчугу его пришлось расставить (с этим делом справились имриковы рабы из гномов). Он перерос своего приемного отца, был шире его в плечах, и слыл первым силачом в княжестве. Ему нипочем было голыми руками побороть медведя или дикого быка, пешим загнать оленя. Никто в Альфхейме не мог натянуть его лук и управиться с его топором, хоть железный тот был, хоть нет.

Лицо Скафлока стало уже, он отпустил усы такого же пшеничного цвета, как его волосы. При этом с годами он не остепенился, а, напротив, остался все таким же сорвиголовой, даже как будто стал еще бесшабашней. Гуляка и задира, он был горазд на всякое озорство, например, мог устроить смерч лишь затем, чтобы у какой-нибудь девицы при этом задралась юбка. Маясь от избытка сил, он рыскал по стране в поисках все более опасной дичи. Выследив чудовищ гренделева семени, он убивал их прямо в их болотных логовах, порой получая страшные раны, которые без имрикова магического знания были бы неизлечимы, но отнюдь не теряя от этого вкуса к опасным приключениям. В другое время он мог по целым неделям лежать лежнем, мечтательно глядя на бегущие по небу облака. А нередко отправлялся гулять по лесам и водам, обратившись каким-нибудь зверем или птицей и обретя вместе с обличием иное, нежели у человека, видение мира: рыскал волком, нырял в ручей выдрой, парил в небе орлом.

— Трех вещей не пришлось мне изведать: страха, поражения и болезни, именуемой любовью, — похвалился он однажды.

Имрик взглянул на него как-то странно, и проговорил:

— Молод ты еще, видать, раз не испытал самого главного в человеческой жизни.

— Так ведь я больше эльф, нежели человек.

— Так то оно так, но лишь до поры до времени.

Как-то Имрик снарядил с дюжину драккаров и отправился в поход — промыслить кое-чего по-викингски. Пересекши восточное море, его дружина разграбила прибрежные гоблинские селения, а потом двинулась вглубь материка. Там они взяли приступом и спалили троллий город, собрав богатую добычу и перебив всех его обитателей. Хотя война еще не была объявлена, подобные пробы сил производились обеими сторонами все чаще. Погрузившись на корабли, эльфийское воинство пошло на север, потом повернуло на восток и оказалось в странной, заснеженной, туманной местности, где постоянно царил холод, а в море плавали айсберги. Не задерживаясь в тех местах, Имрик, Скафлок и их воины обогнули мыс и через пролив двинулись на юг. Там они сразились с драконами и местными демонами, опять же взяв неплохую добычу. Затем они пошли вдоль берега назад, на запад. Через какое-то время береговая линия повернула на юг, потом опять на север. Самым трудным для эльфов противником в том походе оказался встреченный ими на пустынном берегу отряд богов-изгнанников, исхудалых, обезумевших от одиночества, но все равно обладающих невероятной силой. После той битвы три эльфийских корабля пришлось сжечь: не хватало гребцов. Но победа была за Имриком.

Случалось мореходам видеть и людей, но дела людские эльфов не интересовали, их занимал только Дивный народ. Само же имриково войско было надежно сокрыто от людских глаз, а те, кому на какое-то мгновение удавалось его углядеть, принимали его за страшное видение. В том походе эльфийские воины изведали не только сечи, но и гостеприимство дружественных народов, чьи купцы проявили большой интерес к их добыче. В таких землях они устраивали длительные стоянки. Домой мореходы вернулись через три года после отплытия, привезя несметное богатство и множество пленников. Весть об этом быстро разнеслась по Альфхейму и окрестным уделам, и Имрик со Скафлоком снискали себе великую славу.

ГЛАВА VI

Ведьма жила в лесу одна-одинешенька. У нее только и осталось в жизни, что воспоминания о былом. Постепенно они источили ее душу, оставив после себя лишь труху злобы да жажду мести. Старуха неустанно трудилась над тем, чтобы углубить свое магическое знание, стать могучей колдуньей. Вначале она действовала просто наугад, потом, когда научилась вызывать духов из недр земных и говорить с живущими в воздухе высоко над землей демонами, многое узнала от них. Однажды она отправилась на шабаш на Лысую Гору. Летела, как и положено, на метле, так что лохмотья вились по ветру. Празднество это оказалось совершенно жутким. Какие-то ужасающие, порожденные первозданным хаосом существа распевали у черного алтаря свои гимны, то и дело прикладывались к полным крови котлам. Но самым кошмарным было то, что в этих обрядах участвовали молодые женщины, не гнушавшиеся к тому же совершенно немыслимыми совокуплениями с чудовищами.

Старая ведьма возвратилась домой обогащенная новым знанием. А еще на шабаше она обрела наперсницу в лице ручной крысы, которую по окончании праздника захватила с собой. Крыса эта питалась кровью из ее увядших грудей, прогрызая их своими острыми зубами, а ночью, когда хозяйка ложилась спать, сидела на подушке, вереща ей что-то на ухо. Наконец, ведьма решила, что ей достанет силы вызвать того, кто был ей так нужен.

Когда она произнесла заклинание, ударил гром, вокруг ее лачуги засверкали молнии, запахло паленой серой. Но явившийся ей дух был по-своему красив, ведь вступивший на порочный путь всегда видит в пороке красоту.

— Привет тебе, имеющий множество имен, Князь Тьмы, Гений Зла! — пав ниц, вскричала ведьма. — Исполни мое желание, и я уплачу тебе обычную цену.