Предатель в красном - Эш Хейсс
Сейджо несся к Дону. Когда жнец оказался в кабинете старца, там же он обнаружил и преемника создателя. Мартин взирал на Сейджо с презрением, будто на старого врага: он ненавидел мертвецкий подвид, но при наставнике не выказал жнецу открытой ненависти, лишь вздернул подбородок и отвернулся.
В отличие от вычурного костюма Мартина, облепленного золотыми вышивками по краям, Дон был в простых белых шелках до пола, а на груди у него неизменно висел амулет, завернутый в красную ткань. Никто не знал, что это – оберег, драгоценный камень или порошок. Однако старец носил это украшение уже много сотен лет.
Жнец частенько поглядывал на это украшение. Оно пахло смертью и одновременно жизнью. Безумием и смирением. Словно что-то, что не должно было существовать во внешнем мире. Но ярче всего Сейджо ощущал… необузданную ярость.
И тут ему, словно по велению откуда-то свыше, вспомнилась старая легенда:
«…Иуда на Багряннике повис бездыханно,
И болью он своею землю пропитал.
Познать ярость Асентрита – невозбранно.
Но что ждет тех, кто безумие камня познал?
Предав себя, дороги больше нет обратно,
Лишь тьма ждет тех, кто этот путь избрал.
И только священная жертва человека, бездыханно
Очистит душу того, кто в омут безумия попал…»
Сперва Сейджо подумал, что это просто аллегорическое стихотворение из легенды ушедших времен. Но что-то заставило жнеца заострить на нем внимание именно в тот самый момент, когда необычное украшение старца оказалось прямо перед ним.
– Сейджо, – прозвучал голос Дона, выводя его из раздумий. – У меня есть к тебе просьба.
– Слушаю.
– У нас есть подозрения о ведьмах. От ночнорожденных до меня дошли слухи, что из вашего хранилища пропадают души и воскрешенные разгуливают в белом городе.
– Мне ничего об этом не известно, создатель. Может, вам стоит спросить об этом главу клана Зелвено?
– Отношения главного штаба и Зелвено в последнее время напряженные. Я не хотел бы поднимать конфликт без причин, поэтому доверяю тебе это дело. Узнай, правдивы ли слухи.
Сейджо оставался неподвижен: он обдумывал, как устроить подсчет душ в колбах и остаться незамеченным.
– Чего застыл? – возмутился Мартин, окинув жнеца презрительным взглядом. – Тебе был отдан приказ! – вскрикнул он, но резко оборвался, когда Дон слегка дернул рукой в его сторону.
Жнец с минуту помолчал, уже собираясь услышать уточнения про слухи о заговоре, но не получив таковых, покинул кабинет Дона, растворившись в пространстве, погружаясь в нижний мир.
* * *
Проверка заняла примерно восемь часов по времени внешнего мира. Жнецу повезло: основная часть клана в этот момент находилась на поверхности, а советники – на собрании, потому он остался незамеченным. После пересчета душ отдела ночнорожденных ни в одном отсеке хранилища Сейджо не нашел утечек. Слухи о воскрешении не подтвердились. Однако жнец обнаружил явные странности в поведении хранителя отсека с душами стихии огня, когда речь зашла о проверке.
И тогда Сейджо сам решил проверить их.
Если ориентироваться на записи, транс «подозреваемого» жнеца, который уже более сотни лет являлся хранителем отдела огня, пройдет сегодня после пяти часов вечера по часовому поясу земли Джелиды.
Сейджо успел как раз вовремя!
«Пришло время во всем разобраться».
Проскользнув через главные пропускные двери, он выжидающе затаился за углом черной мраморной стены.
Подозреваемый тип напевал песню, перед тем как запустить процесс транса. Сейджо уже видел что-то подобное: причуда из мира людей, когда женские человеческие особи пели песни своим детям перед сном.
«Странно. Глупо. Человек, пусть и юный, без песен не сможет уснуть? Это же естественный процесс».
Жнец допел последний припев, в зале наступила тишина. Сейджо поспешил по коридору к хранилищу. Еще не оказавшись в отсеке, услышал затяжной гул, в котором можно было разобрать крик мертвых и сиплое пение. Души часто издавали такие звуки, и в этом не было ничего подозрительного, но в этот раз симфония напоминала шум и гам – сотни тысяч душ пришли в движение. Ускорив шаг и распахнув гигантские двери отсека, жнец влетел в огненный зал.
Следующее, что ему довелось увидеть, повергло мертвое сознание в состояние некоего шока.
«Мертвая Джелида… Дже… Как давно были проверки в этом месте?»
Тысячи материй ломились наружу, крича и плача. Колбы перед жнецом, все как одну, покрывали глубокие трещины. Сейджо сразу понял: движение душ продолжалось не первый год, это привело к повреждениям на поверхности колб.
Яростные крики. Протяжное завывание. Они кого-то звали.
«Чего дожидался этот болван? Когда они пробьют колбы и вырвутся наружу? При проблемах с колбами эфирный материал перемещают в новый контейнер. А тут уже расползлись трещины».
Сейджо приблизился к бесконечным стенам из колб. Души кричали и шептали неживым голосом. Он не походил ни на один язык поверхности. Протяжный набор несвязных звуков, который только жнецам было под силу понять. Положив руку на одну из колб, Сейджо вникал в какофонию звуков. Что-то несвязное, снова крики, а потом он услышал имя.
– Элен…
Приложив руку к другой колбе и послушав еще пару душ, он услышал то же самое.
Сейджо осенило: «Якорь. Нужно обезвредить якорь. Срочно. Срочно обезвредить».
Жнец в спешке покинул хранилище. Переход пропускного пункта, переход границы, и, по выработанной привычке, свежий воздух, наполняющий мертвые легкие, дал понять, что он на поверхности.
Чтобы как можно скорее отыскать якорь, ему придется настроиться на особо низкую чувствительную волну и ощутить каждую душу в округе. Концентрация энергии жнеца шла не в точечном и глубоком анализе, а на поверхностном и массовом уровне. Сейджо не нужно было заглядывать внутрь душ, достаточно просто почувствовать поверхностный тип. Душа огня в Кампусе всего одна.
Звуки вокруг постепенно пропали. Жнец медленно закрыл глаз, привычно вдохнув. Энергия плавно превращалась в образы, заполнявшие белый город. У него получилось! Оставаясь неподвижным, он сознанием метался по улицам города в поисках эфилеанского огня.
Одна за другой. Жнецу попадались души молодых и старых существ, дикарей и заядлых местных жителей, уставших студентов и обеспокоенных беженцев. Палитра красок наполняла тонкий мир. Тоже прекрасный по-своему. Просто те, кто не видел его, этого не знали.
Еще сотня душ. Силы жнеца постепенно заканчивались, но взамен появилось ощущение, что он уже близко. Пара поворотов, пара эфилеанов, и вот наконец-то Сейджо различил оранжевый цвет души.
Студенческая зона отдыха.
