Предатель в красном - Эш Хейсс
В этот раз Кайл попросил о встрече недалеко от парка в районе барьеров. До нынешнего дня я держала планку таинств перед информатором, но, кажется, настал тот самый день, когда я была готова рассказать ему все: про камень ярости, про эфилеана в колбе, про выскочку Йена и рыжего эфилеана воды, все еще израненного историей. Словом, хотела разделить с кем-то ношу.
«…Я рядом…»
Я была готова рассказать ночнорожденному обо всем, кроме мертвых голосов. Эта была моя война, не касавшаяся информатора. Что-то слишком личное, зудевшее на подкорке и оставившее кровавые порезы от наших ментальных сражений, которые не успевали заживать.
* * *
Постройки барьеров были исключительно белого цвета. Иногда мне казалось, что изобилие этого цвета ослепляло каждого, кто мог оказаться в их районе. Чистые переулки, странный, не по нынешнему столетию декор. Район в стиле «не от мира сего», хотя смотрелся он куда привлекательнее построек ведьм или волков.
Преодолев вычурный главный перекресток, я проследовала к месту встречи, где меня уже дожидался информатор Кампуса. Сидя на небольшом каменном выступе в форме скамейки, он приветственно помахал. Я приблизилась и присела на другой ее конец.
– Ты стала собой, – беспристрастно подметил Кайл, как сухой факт.
– Да. Теперь все знают правду.
– Хотел спросить, ты еще не знакома с Сейджо? – вдруг поинтересовался Кайл.
– Нет. А должна?
– Нет. Но, скорее всего, познакомишься.
Повисла пауза. Я собрала всю волю в кулак, чтобы пролить свет на тайну, но застопорилась, когда бледная рука Кайла вдруг опустилась в карман пиджака и, достав оттуда сложенный мятый лист с пятнами крови, протянула его мне.
– Прочитай, когда будешь менее счастлива. – Кайл встрепенулся, когда я попыталась раскрыть лист. – Не сейчас. Это письмо от Озела. Меня ваши отношения не касаются. Тем более после прошлой ночи.
– Зачем ему писать мне записки, когда мы учимся в одном университете? Еще и через тебя передавать.
Кайл прикрыл глаза, напряженно потер ладони. Обстановка затрещала искрами напряжения.
– Зачем он написал мне?
– Потому что его больше нет, – холодно, бесчувственно. Кайл произнес эти слова, как зачитал очередную новостную сводку.
– В каком смысле «больше нет»?
– Самоубийство, – третий словесный удар сухого голоса. – Поздним вечером Озел, вскрыв себе вены, вышел на улицу, оставляя за собой лужи крови. Ему удалось пройти не много – запах привлек обращенных. Кровь из плоти – это самый сильный наркотик. Теплый. Пьянящий… Обращенные… они разорвали его. Иссушили и бросили в том же переулке, где поймали, – Кайл поморщился. – Никого из них не накажут, так как выходка Озела считается межвидовой провокацией эфилеанов ночи.
– Джелида, да что ты несешь?! – Я вскочила, не в силах поверить в услышанное.
– Это самоубийство, Элен, – уже жестче отозвался Кайл. – В квартире эфилеана воды были найдены две записки: одну из них ты сейчас держишь в руке, а вторая подтверждает его намерение. Есть доказательства, что он был пьян.
Тот инцидент во время сборов, слова, сказанные Йеном – все это настолько сильно ранило элементалия, что он… Старая рана не просто заныла – ее разорвали.
«Йен. Я убью его».
– Остынь, – настороженно бросил Кайл. – И даже не вздумай пересекаться с этим типом. Кажется, его зовут Йен. Смотрители уже занимаются своим делом. Я тоже вовлечен, однако у меня свои методы. Но не будем об этом. Прочтешь, когда окажешься дома одна. Сейчас я пришел именно к тебе. – Он откинулся на спинку скамейки, взгляд потеплел. – Не думай о случившемся, не сваливай в одну кучу себя, того вспыльчивого урода и ночнорожденных. Это работа смотрителей и меня в том числе. Не твоя.
– Как я могу не думать об этом? – разглядывая смятый клочок бумаги и сглотнув ком в горле, я нашла в себе силы заговорить, однако голос дрожал, когда я опустилась обратно на скамью. – Почему ты так пристально рассматриваешь меня, будто в чем-то подозреваешь?
– Не подозреваю. Я изучаю живых. Вижу мелкие детали: размер зрачков, ритм дыхания, движения век, вздохи, несуразные движения конечностей – для меня это как читать книгу.
– Тогда прочти меня. Давай, что видишь? – спросила я, подыгрывая и пытаясь отвлечься от записки. Кайл незамедлительно ответил:
– Подавление гнева.
От подыгрывания не осталось и следа. По спине побежали неприятные мурашки.
– Чаще всего гнев – это порождение желания мести. Скажу прямо: я не вижу в тебе угрозу для Кампуса. Просто хочу понять, что это за источник гнева, – немного помедлив, он дополнил: – Или кто.
И снова волна мурашек пробежала по спине; от чувства, будто меня сканируют.
– Дикарка, говорю, как информатор города: что бы ни вызывало желание крови – сопротивляйся.
«…С о п р о т и в л я й с я…м е р т в ы м…»
Гнев… Я жаждала испепелить некромантку Шерри за экзамен. Трепетала от мысли сжечь смотрителя. Но то, во что гнев так отчаянно пытался вылиться, – месть, которой никогда не суждено сбыться.
Старуха не получит наказания за преступление на экзамене, смотритель не раскается в содеянном, а я продолжу быть частью Кампуса. Как и сейчас.
Бороться за свое место в новом мире. Отказаться от мести. Я проглочу гнев, давясь, затолкну в себя инстинктивное желание крови. Откажусь от всего, чтобы стать эфилеаном огня, которого примет белый город.
Все ради мечты.
– Но кроме гнева я вижу что-то еще, – проницательно добавил Кайл. – Боишься рассказать.
И тут же в ответ раздались шепотки сиплых мертвецов.
«…Ну же, расскажи ему о нас. И в тот же миг потеряешь единственного эфилеана, который в будущем мог стать тебе близким…»
– Ничего, – резко выдала я. – Ты много фантазируешь.
Ночнорожденный придвинулся. Его близость заставила инстинкты снова дать о себе знать колкой волной тревоги. Сила древнего не шла в сравнение с обращенными ночнорожденными, оттого колотило меня так, будто связанную пленницу поставили на краю пропасти.
– Что это за секрет?
– Джелида, не секрет это! – нервно осадила я, и внутри невыносимо заскреблось желание, кричавшее моим собственным голосом: «Расскажи ему! Расскажи про голоса!» Но тут же в ответ прошипели мертвые:
«Давай, рассказывай! И ты потеряешь его».
– Я вижу странные вещи. В них узнаю секреты, которые должны быть в могилах их создателей. Вижу жуткие сны. В них смотрю на того, кого не должна видеть, не должна желать узнать его облик. Слышу того, кого не должна слышать. Ты не поможешь мне, поэтому я и не рассказываю.
– Возможно, ты права, – обреченно согласился Кайл. – Но я могу помочь с адаптацией в городе. Вижу, ты до сих пор борешься с
