Озаренный Солнцем - Брендон Сандерсон
– Охрана! – позвал Рдеющий король. – Обугленные! Они здесь! Остановите их!
Его голосу вторил раскат грома. Впрочем, выглядел тиран не слишком встревоженным. Он снова двинулся к Скитальцу и произнес уже тише:
– Я знал, что ты придешь. Считай это верой. Верой в то, что настоящего убийцу так просто не победить. Ты не погибнешь, стеная, в городе, попавшем в ловушку на склоне горы. Твое предназначение, иномирец, – пасть в бою. В бою со мной.
Скиталец шагнул вперед, будто намереваясь схватиться. И он сделал бы это с радостью. Утопить эти глаза в грязной воде и держать там, пока не потухнут.
Вместо этого он решил спровоцировать врага на разговор, чтобы найти его слабое место. Мимо в погоне за беднягой Пылом пронеслись обугленные. Скиталец сосредоточился на их господине.
– Тебя привлекает сила, – сказал он. – Власть над другими.
– Вся жизнь, – ответил тот, – это борьба за власть над другими. Богатство? Возможность заставить других делать то, чем тебе заниматься не хочется. Сила? Возможность ответить большим угнетением на попытку угнетать тебя. Религия? – Он улыбнулся шире. – Люди в твоем мире правда становятся богами?
– У тебя фиксация на мне. – Скиталец сделал шаг вперед. – Тебе важно убедиться, что ты сильнее меня. Почему? Ты уже убил одного иномирца… – Он прищурился. – Нет. Это ложь, верно? Ты нашел его мертвым. И с тех пор мучаешься вопросом, не был ли он сильнее тебя.
– Разумеется, я сильнее. – Рдеющий король развел руками. – Я-то жив. И я не солгал; твоего соплеменника я нашел больным, но не мертвым. И я сильнее хотя бы потому, что он превратился в пепел и у меня есть доказательство – его солнечное сердце.
Солнечное сердце?
Преисподняя! Он и в самом деле идиот.
Скиталец подошел еще ближе – настолько, что Рдеющий король потянул из ножен на боку меч, скалясь в предвкушении поединка.
И тогда Скиталец побежал.
Метнулся мимо противника. Тот вскрикнул и бросился следом, но Скиталец оказался быстрее. Он несся по грязи сквозь вспышки молний прямиком к кораблю Рдеющего короля. Дождь хлестал по лицу, ветер трепал импровизированное одеяние. Добежав, Скиталец подпрыгнул, уцепился за край палубы, подтянулся и рванул в каюту, к шкафчику с трофеями.
– Дерись со мной! – кричал ему вслед Рдеющий король. – Я дарую тебе честь поединка!
Не реагируя, Скиталец разбил стекло витрины и схватил с полки солнечное сердце. Оно было размером с гальку и едва светилось.
Когда он впервые говорил с Рдеющим королем в этой комнате, тот показал книгу из вещей человека, чья душа теперь лежала у Скитальца на ладони. Душа выходца из его родного мира.
С этой душой… есть Связь. Будет ли ее достаточно? Скиталец прошептал слова молитвы по-алетийски:
– О бесстрашная душа, пребывающая за порогом смерти, прими в себя мое тепло, дабы мог я облагодетельствовать живущих. Пожалуйста!
Он ощутил, как резко похолодела ладонь. Как уходит из него тепло.
Получилось? – спросил Помощник. – Шквал побери, получилось!
Когда в каюту ввалился Рдеющий король, Скиталец обернулся. Он прикинул, не врезать ли кулаком, но тело стало деревенеть. Может, солнечное сердце и работает, как ожидалось, но к драке он пока не готов. А потому Скиталец осклабился, отскочил в кабину пилота и выбил замененное после его предыдущего побега ветровое стекло. К счастью, закрепили его кое-как.
– Хорошо же! – прокричал ему вслед Рдеющий король. – Значит, ты трус? Если тебя убьют мои обугленные, это все равно докажет мою правоту! Слышишь, иномирец?
Скиталец спрыгнул с палубы и помчался обратно по своим следам в грязи. Молния выхватила из тьмы тревожную картину: корабль Элегии по-прежнему стоит поодаль. Пыл еще не взлетел, и теперь десятки обугленных лезут на борт со всех сторон.
Как и большинство здешних летательных аппаратов, этот формой напоминал старые военные суда: рубка на корме и широкая палуба впереди.
По бортам окаймленной леерами конструкции карабкались обугленные. Оказавшись наверху, атаковали округлое строение в задней части корабля.
Добежав, Скиталец мощным прыжком взлетел на переднюю палубу. Взглянул на рубку и обнаружил, что противоударный щиток покорежен и оплавлен. В уже не прикрытом им окне видны Пыл и Ребека, отчаянно налегающие на заднюю дверь, куда ломится группа обугленных.
Вместе со Скитальцем на палубе оказался старый знакомец – парень с полосами на щеках, как от горячей кочерги. Отвлекшись от ветрового стекла, треснувшего под ударами его дубинки, он увидел вновь прибывшего и широко улыбнулся. Шагнул вперед, видимо предвкушая очередную легкую победу.
Скиталец сосредоточился, сжал солнечное сердце иномирца в кулаке и ощутил, как из тела вытягивается тепло. Будто с души сдирают корку. Мука давала кое-какие преимущества, поэтому избавляться от нее полностью не хотелось. Но если соскоблить немного сверху…
Обугленный кинулся на врага.
И Скиталец, преодолевая оцепенение, впечатал кулак в живот противнику. Тот охнул и, отброшенный сильнейшим ударом, врезался в ветровое стекло.
Обугленные, карабкавшиеся на корабль и штурмовавшие рубку, дружно обернулись к новой угрозе. По бледным лицам стекала дождевая вода, каменные сердца полыхали в грудных клетках.
Небо расколола молния, и Скиталец воздел перед собой победоносный кулак. Шут оценил бы драматичность момента. Его бывший ученик просто осклабился.
– Шквал побери, да! – прошептал он. – Наконец-то!
37
Подоспели новые обугленные. Они выли и орали на Скитальца, очень выгодным для него образом привлекая внимание своих товарищей, что уже разоряли корабль. Бросив дверь рубки, которую так отчаянно защищали Пыл и Ребека, те высыпали на палубу, присоединяясь к товарищам, нашедшим куда более интересного противника.
Скиталец попытался призвать копье, но ощутил сопротивление: душа оставалась поврежденной, часть коросты никуда не делась. Тогда он вытянул руки вперед и материализовал обычный шест бо – шестифутовую палку из серебристого металла. Почему-то без наконечника все прекрасно получилось. Он криво улыбнулся, вспомнив аналогичную историю, когда-то рассказанную ему другом.
Проделав в месте хвата отверстие подходящего размера, Скиталец поместил внутрь солнечное сердце иномирца – так, чтобы иметь возможность прикасаться к нему, пока держит оружие. Помощник в ответ ухнул, что прозвучало забавно – он ведь всегда говорил монотонным голосом.
Чувствую, как сердце наполняется силой, заявляет рыцарь. Кажется, я могу расходовать вливаемую в него инвеституру. Почему? Коросту с твоей души я использовать не способен.
– Может, потому, что эта сила отфильтрована дочиста, – сказал Скиталец, поднимая шест. – Не лучшее время для размышлений на такие темы.
Тут несколько сотен ЭД. Найди им достойное применение.
Весьма кстати. Скитальца окружили десятка два обугленных, влезших на борт или выбравшихся из рубки. Даже тот, что уже получил кулаком, вернулся в строй с
