Время ветра, время волка - Каролина Роннефельдт
Все молчали, только Тильда тихонько всхлипывала. Хульда перестала кричать в спину Энно, которого было едва видно в темноте. Тот бросился на поиски Муни, прихватив фонарь Уилфрида, – побежал обратно к реке.
Обессиленный и промокший до нитки, мельник даже не думал сопротивляться и лишь стоял, прислонившись к Снеговику, и глубоко вздыхал. Ужас еще не выпустил квенделей из своих объятий, и они не могли даже обмолвиться о том, как им удалось благополучно пересечь мост. Еще предстояло узнать, что же случилось с теленком, какой бы ужасной ни была его участь.
Гортензия будто во сне спустилась с козел и погладила верных пони. Хульда подошла и остановилась рядом, погрузившись в раздумья. Старик Пфиффер незаметно спустился с повозки и, заглянув под брезент, убедился, что с Райцкером все в порядке. Как и ожидалось, кот лучше всех пережил безумную скачку. Затем Одилий направился к Шаттенбартам, которые так и сидели на корточках в куче рассыпавшегося багажа. Младший заботливо обнимал старшего за плечо. Одилий заметил, что молодой квендель встревожен, но отбросил грустные мысли.
– Будь так добр, мальчик мой, оставь нас ненадолго. Сдается мне, у твоего дяди есть кое-что на уме, о чем он пока не в силах рассказать тебе.
Что бы это ни значило, возражать Карлман не решился. Странные слова Бульриха нашли отклик в его душе. Пусть он не мог понять, о каком одноглазом идет речь, все же этот образ пробудил в памяти другой – так описывали долговязого ненакомца, который, возможно, в самом деле преследовал перепуганных жителей деревни, а не только в их воображении.
Молодой квендель наконец встряхнулся, сбрасывая оцепенение. Он уже собирался пойти к мосту, искать Энно и пропавшего теленка, как вдруг с противоположной стороны донеслись крики и стук копыт. Из открытых ворот замка лился свет, по дороге приближались яркие огоньки – Винтер- Хелмлинги заметили путников и поспешили на помощь.
Навстречу путникам скакали четыре всадника, у каждого в руке был горящий факел.
– Сам Хелмлинг и трое его сыновей, – заявил Биттерлинг, едва рассмотрел всадников. В его голосе звучало безмерное облегчение, он с восторгом сжал руку Тильды. Что могло быть лучше, чем укрыться в Фишбурге? Звентибольд мечтал о незапланированном отдыхе в уютном, безопасном замке за высокими стенами и широким рвом.
– Клянусь заячьим грибом! – крикнул владыка Фишбурга, натягивая поводья великолепного пони. – Вижу, штормовой ветер – если это он – пригнал к нашему порогу смелых путешественников, знаменитых с Волчьей ночи, да еще вместе с Уилфридом фон ден Штайненом, прямо к празднику. Большая честь для нашего дома в неспокойные времена, вот что я скажу.
Левин Хелмлинг, любитель поразглагольствовать, смотрел на сгрудившихся у забрызганных грязью повозок квенделей. Похоже, истинные причины их появления на этом берегу реки мало его волновали.
Только Гортензия сочувственно улыбнулась.
– Святые трюфели, мы пережили такой ужас! Конечно, это оставило свой след, – с достоинством проговорила она.
– Мы кое-кого потеряли, точнее, двоих, – тут же вступил Карлман. – Сначала пропал теленок, который, должно быть, неудачно упал возле моста, а потом и тот, кто за ним присматривал. Он только что отправился на поиски теленка, но в такую ночь одному во тьме небезопасно…
– Как и в любую другую, – прибавил хозяин Фишбурга с совершенно другим выражением. – Прошу прощения, – сказал он, – мы знаем, с чем вы столкнулись, и относимся к такому очень серьезно. Уважаемый Одилий убедил нас еще на совете, и с тех пор между Сверлянкой и Зайчаткой то и дело творится странное.
Он кивнул старику Пфифферу, стоявшему между Гортензией и обоими Шаттенбартами, и спешился с факелом в руке.
– Мы видели из замка, как дерзко вы проехали по мосту и как в него ударила молния. Кто-нибудь пострадал? – спросил он, вновь в отблесках пламени разглядывая прибывших.
– Возможно, мой дядя Бульрих, – проговорил Карлман. – Бешеный галоп явно не пошел ему на пользу.
Все взгляды обратились к картографу, и Гортензия только тогда заметила, какой бледный и изможденный вид у старого соседа. «Совсем плохо ему пришлось, – ошеломленно подумала она. – Похоже, бедняга растерял последние силы».
– Я ничего, все нормально, – пробормотал Бульрих. – Вот отдохну в тепле, выпью кружку бузинной настойки – и буду как новенький.
Он покраснел, вероятно, смущаясь от всеобщего внимания. Только Одилий знал, что Шаттенбарт стыдится своей лжи.
– Тогда давайте позаботимся о том, чтобы все поскорее пришли в себя, и вместе направимся в замок, – сказал Левин, кивая Бульриху.
Путники с облегчением вздохнули и забрались обратно в повозки, а Хелмлинг велел сыновьям разделиться: двоих он отправил к мосту искать Энно, а сам со старшим Фоско повел повозки к воротам замка. Замыкал кавалькаду мельник на сером четвероногом друге, который повесил голову – редко когда в Холмогорье встречались такие усталые пони. До рва оставалась еще сотня широких шагов. В непроглядной тьме сияли распахнутые ворота, словно дверца печи дружелюбного великана.
«Костер бывает и добрым», – подумал Карлман, расположившийся на заднем сиденье повозки рядом с дядей. Тот закрыл глаза; возможно, он на мгновение задремал. Молодой квендель задумчиво оглядывался, представляя, как вот-вот въедет в Фишбург, легендарный замок старинного клана Винтер-Хелмлингов, не забывая и о Гризельде, чьи локоны напоминали посеребренные паутинки.
«Посеребренные паутинки…» – мысленно повторил Карлман. Взглянув направо, он вдруг подумал, не снится ли ему сон. В мокрых ветвях придорожного куста, которые встречались тем чаще, чем ближе повозки подбирались к замку, что-то висело – серебристая ткань, блестящая, такая прозрачная и нежная, что из-под нее просвечивали кораллово-красные ветви кизила, в которых и запуталась драгоценная вуаль. Карлман потянулся к ней, и тончайшее полотно скользнуло ему в руку, почти невредимое. Внимательно рассмотрев вуаль, он обнаружил лишь небольшую прореху.
– О, какая красота! – восхищенно воскликнула Хульда, коснувшись ткани. – Как же это оказалось на дереве? Наверное, кто-то потерял.
«И я знаю кто», – довольно подумал Карлман, откидываясь на спинку сиденья. Хульде же он сказал:
– Я знаю, кому это передать.
Копыта пони Левина, ехавшего во главе маленькой процессии, уже стучали по деревянным доскам разводного моста, который пересекал ров и соединял длинную подъездную дорогу с воротами. Повозки катили следом. Почувствовав, что путешествие подходит к концу, Снеговик перешел на рысь. Во дворе замка на измученных квенделей обрушились яркие огни и возбужденные голоса: там собралась целая толпа желающих взглянуть на тех, кто на бешеной скорости пересек реку накануне отъезда на Праздник Масок.
– Мы выезжаем завтра рано утром, – объявил Левин Хелмлинг. – А потому сегодня я предлагаю вам не долгие
