Ковен отверженных - Айви Эшер
Я неотрывно смотрю на него, и его слова обрушиваются на меня, словно гром.
– У вас не было выбора. Я пометила вас и заставила сделать лучшее из того, что было возможно в этой идиотской ситуации.
– О, так вот кто мы для тебя – «идиотская ситуация»?
– Я не это имела в виду, и ты, мать твою, это знаешь! – рычу я на него.
Нокс подходит еще ближе. Его лицо оказывается рядом с моим, его губы – на расстоянии волоска от моих, а ресницы целуют мои собственные, когда он моргает, прежде чем встретиться со мной взглядом.
– А теперь послушай меня… Может, ты у нас непобедимый Страж, но, прикинь, теперь я – тоже. Хватит сомневаться в том, какое место ты занимаешь в наших жизнях. Хватит сомневаться в нас, когда мы говорим, что, несмотря ни на что, мы хотим этого. Мы хотим тебя. Ощущение, будто горишь изнутри. Но это ничто по сравнению с болью от того, что ты сомневаешься во мне, сомневаешься в том, что ты для нас значишь. Так что соберись, Киллерша. Ты либо в деле, либо нет.
Лицо Нокса по-прежнему серьезно, но в его глазах появляется искорка. Он знает, этот наглый засранец, что подловил меня и обратил против меня мои же слова. Я ничего не говорю, и мой взгляд прыгает между его серыми штормовыми глазами. Или в деле, или нет. Этот вызов отдается в каждой клеточке моего тела, уничтожая ту часть меня, которая продолжает настаивать, что я не достойна и не заслуживаю того, что они готовы мне дать.
Отбрасываю сомнения и бесполезную неуверенность в себе. Решаю раз и навсегда:
– В деле.
Глава 31
Я захожу в кухню и рассматриваю детали, которые не заметила прошлым вечером. Вдоль кирпичных стен тянутся шкафчики, у кухонной стойки кремового цвета выстроились удобные высокие стулья. Весь дом – словно смесь старого и нового, и по какой-то причине все это идеально сочетается и дополняет друг друга.
Сестры обсуждают что-то, их руки с возбуждением взлетают в воздух, лица сосредоточены. Запрыгиваю на стул и пытаюсь понять, о чем идет речь, но они замечают меня, и разговор обрывается.
– Доброе утро, милая, как ты себя чувствуешь? – спрашивает Берди, нежно улыбаясь и окидывая меня добрым взглядом; кажется, она пытается оценить ситуацию самостоятельно.
– Все хорошо. Один драматичный нервный срыв позади; надеюсь, впереди их будет не слишком много, – небрежно отвечаю я, сопровождая свои слова глуховатым смешком.
Улыбка Аделаиды становится понимающей, она едва заметно склоняет голову, оглядывая меня.
– Не будь слишком строга к себе, дорогая. Учитывая все, что произошло, да еще за такой короткий промежуток времени, удивительно, что ты очень даже неплохо со всем этим справляешься.
Пару секунд мы все задумчиво молчим.
– Ну так что, дамы, о чем вы тут беседовали? – спрашиваю я, пытаясь уцепиться хоть за что-то, чтобы сменить тему и отвлечься от мыслей обо всем, что произошло со мной с тех пор, как почти два месяца назад я встретилась с паладинами.
Сестрички обмениваются многозначительными взглядами, и я наблюдаю их безмолвный разговор. Лила делает глубокий вдох, настраиваясь, и смотрит на меня так, что я понимаю: она только что вытянула короткую соломинку.
– Мы говорили о Лахлане, милая. А еще об остальных и о том, что нам теперь делать.
Я киваю, хотя совершенно не понимаю, что все это значит.
– Около недели назад Лахлан, Киган и Сильва уехали на поиски зацепок. В доме теперь никого, и кроме уборки в нас нет нужды – по крайней мере, пока их нет. Но мы обсуждали, стоит ли нам там оставаться после того, как они вернутся, сколько бы времени для этого ни потребовалось.
Я в замешательстве смотрю на них.
– А почему нет? Я думала, вы уже давно работаете на Айлинов?
Берди кивает, но ее улыбка становится грустной.
– Это правда, но в свете всего произошедшего нам кажется, что, оставаясь там, пока Лахлан ведет себя подобным образом, мы словно одобряем его поведение, и нам это не нравится.
Я отвожу взгляд от ее искренних голубых глаз и обдумываю сказанное. И не могу не размышлять о том, какие именно зацепки ищут Лахлан и остальные.
– Лахлана правда лишили звания? – спрашиваю я, внезапно вспомнив намеки стервозной матери Бэкета во время того адского ужина.
– Его понизили ввиду поведения, не соответствующего принципам паладинов. А когда старейшины не дали согласия на повторное рассмотрение дела Вона, он и вовсе подал в отставку. Сам.
Я сдерживаю смешок, когда Аделаида говорит про принципы паладинов. До сих пор от большинства паладинов, с которыми я встречалась, несло сексизмом и диким желанием всех контролировать. Поведение Лахлана этому вполне соответствует.
– Почему вы не замужем? – выпаливаю я, поскольку, по всей видимости, каждая мысль, приходящая мне в голову, просто обязана быть озвученной. – То есть, если вы скажете, что это не мое дело, я покорно заткнусь; просто я думала, что женщины-кастеры редки, драгоценны и все такое, – хотя, если честно, я сомневаюсь, что кто-то реально так считает. По крайней мере, до сих пор я пока не наблюдала, чтобы кастеры почитали женщин. Или здесь почитать значит контролировать? Может, существует какой-то языковой барьер, о котором я не знаю А «драгоценный» в переводе на кастеровский это просто «товар»? – Смотрю на ошеломленные лица сестер и понимаю, что снова несу бред. – В общем, как вам удалось выпутаться из всей этой поощряющей к связыванию истории?
Сестрички усмехаются, и их прежде озабоченные лица разглаживаются с этим звенящим весельем.
– Мы нули, Винна, – говорит Лила, будто я должна знать, что это значит. Заметив мое недоумение, она продолжает: – У нас почти нет магии. А когда нет магии, нет и интереса к связыванию или созданию с нами ковена.
Мои брови кривятся, а рот чуть приоткрывается от возмущения, которое я испытываю после ее слов.
– Но вы же такие крутые! – восклицаю я. Они мило мне улыбаются, а Аделаида просто пожимает плечами. – Как отсутствие или наличие магических способностей может перекрыть ваше очарование?
На этот раз плечами молча пожимает Лила.
– Ну и пошли тогда кастеры лесом, – говорю я. – Найдем вам, дамы, чудесных презентабельных мужчин человеческой породы.
Решительно спрыгиваю со стула, словно прямо сейчас готова сорваться на поиски любви для сестричек, но их сдавленные смешки