Ведьмак: Сезон гроз. Дорога без возврата - Анджей Сапковский

– Через этот гейзер? – рявкнул Фиш. – Сдурел начисто? Нас же разорвет!

– Разорвет, – подтвердил Пудлорак. – Или опрокинет. Или бросит в болото, закончим как тот корабль. Смотрите, как там деревья бросает. Видать, страшной силы сей водоворот.

– Именно. Видать. Потому что это, пожалуй, иллюзия. Думаю, что это очередная иллюзия агуары.

– «Пожалуй»? Ты же ведьмак, неужели не можешь различить?

– Иллюзию послабее я бы определил. Эти же необычайно сильны. Но мне кажется…

– Кажется тебе. А если ты ошибаешься?

– У нас нет выхода, – проворчал Пудлорак. – Или через водоворот, или так и будем плавать по кругу…

– До самой смерти, – подсказал Аддарио Бах. – Причем до сраной.

* * *

Вертящееся в водовороте дерево то и дело тянуло из воды сучья, словно растопыренные руки утопленника. Водоворот кружился, вскипал, вздымал пену и брызгал ею. «Пророк» задрожал и помчался, внезапно втянутый в этот адский котел. Дерево, несомое водоворотом, с грохотом ударило в борт, брызнула пена. Шлюп начал качаться и кружиться, все быстрей и быстрей.

Все визжали от ужаса.

И вдруг все стихло. Вода успокоилась, разгладилась ее поверхность. «Пророк Лебеда» тихонько дрейфовал среди поросших ниссами берегов.

– Ты был прав, Геральт, – откашлялся Аддарио Бах. – Это все-таки была иллюзия.

Пудлорак долго смотрел на ведьмака. Молчал. Наконец стянул шапку. Череп, как оказалось, у него был лысый, как яйцо.

– Я завербовался в речной флот, – прохрипел он наконец, – потому что жена просила. На реке, говорила она, безопасней. Безопасней, чем в море. И я не буду беспокоиться за тебя, говорила, каждый раз, когда ты в плаванье.

Он снова надел шапку, кивнул головой, крепче взялся за штурвал.

– Уже все? – застонал из-под кокпита Кевенард ван Флит. – Мы уже в безопасности?

Никто не ответил на его вопрос.

* * *

Вода была густой от водорослей и ряски. Среди береговой флоры начали решительно преобладать болотные кипарисы, они же таксодиумы. Из болот и прибрежных мелей густо торчали их пневматофоры, дыхательные корни, некоторые высотой почти в сажень. На островках из дикой растительности грелись черепахи. Квакали жабы.

На этот раз они услышали ее раньше, чем увидели. Громкий и резкий лай, словно отчетливая угроза или предупреждение. Она появилась на берегу в образе лисы, на поваленном сухом стволе. Лаяла, высоко задирая голову. Геральт уловил в ее голосе необычные ноты, понял, что кроме угроз там был еще и приказ. Но приказывала она не им.

Вода под стволом внезапно забурлила, из нее появилось чудовище, огромное, все покрытое буро-зеленым узором каплевидных чешуек. Монстр забулькал, захлюпал; послушный приказам лисицы поплыл, взбивая воду, прямо на «Пророка».

– Это тоже… – сглотнул слюну Аддарио Бах. – Это тоже иллюзия?

– Не особо, – огорчил его Геральт. – Это водяной! – крикнул он Пудлораку и матросам. – Она зачаровала и натравила на нас водяного! Багры! Все хватайте багры!

Водяной вынырнул у самого корабля, они увидели плоскую, поросшую водорослями башку чудища, выпученные рыбьи глаза, заостренные зубы в огромной пасти. Монстр бешено ударил в борт, раз, второй, так, что весь «Пророк» задрожал. Когда матросы прибежали с баграми, удрал, нырнул, чтобы вскоре вынырнуть с плеском за кормой, у самого пера руля. Каковое схватил зубами и дернул так, что аж затрещало.

– Руль оторвет! – надрывался Пудлорак, пытаясь ударить чудовище багром. – Хватайте трос, поднимайте перо! Отгоните поганца от руля!

Водяной грыз и дергал руль, игнорируя крики и удары багров. Перо треснуло, в зубах чудовища остался кусок доски. То ли он решил, что этого хватит, то ли колдовство лисицы утратило силу, но монстр нырнул и пропал.

С берега слышался лай агуары.

– Что еще? – крикнул Пудлорак, размахивая руками. – Что еще она нам устроит? Господин ведьмак!

– Боги… – зарыдал Кевенард ван Флит. – Простите, что я в вас не верил… Простите, что мы убили девочку! Боги, спасите нас!

Внезапно они почувствовали на лицах дуновение ветра. Печально висящий до сей поры гафель «Пророка» затрепетал, гик заскрипел.

– Становится шире! – крикнул с носа Фиш. – Туда, туда! Широкий плес, точно река! Туда плыви, шкипер! Туда!

Русло и впрямь начало расширяться, за зеленой стеной камыша замаячило что-то наподобие плеса.

– Получилось! – закричал Коббин. – Ха! Мы победили! Вырвались из болот!

– Марка первая! – завопил матрос со свинчаткой. – Марка перва-а-а-ая!

– Руль на борт! – взревел Пудлорак, отталкивая рулевого и сам выполняя собственный приказ. – Ме-е-е-ель!

«Пророк Лебеда» повернулся носом в сторону усеянной пневматофорами протоки.

– Куда? – надрывался Фиш. – Что ты делаешь? На плес плыви! Туда! Туда!

– Нельзя! Там мель! Сядем на нее! Доплывем до плеса протокой, тут глубже!

Они вновь услышал лай агуары. Но не увидели ее.

Аддарио Бах дернул Геральта за рукав.

Из дверей ахтерпика появился Петру Коббин, таща за ворот едва держащегося на ногах Парлаги. Идущий за ним матрос нес завернутую в плащ девочку. Остальные четверо встали рядом с ними стеной, лицом к ведьмаку. Держали в руках топорики, багры, остроги.

– Пора кончать, уважаемые, – выплюнул самый высокий из них. – Мы жить хотим. Пора уже что-то сделать наконец.

– Оставьте ребенка, – процедил Геральт. – Отпусти купца, Коббин.

– Нет, милсдарь, – покачал головой матрос. – Труп с купчишкой пойдут за борт, это задержит чудище. Тем временем мы успеем сбежать.

– Ну а вы же, – прохрипел другой, – не лезьте. Ничего против вас не имеем, но на пути у нас не пытайтесь встать. Или вам хуже будет.

Кевенард ван Флит скорчился у борта, зарыдал, отвернувшись. Пудлорак тоже бессильно отвел взгляд, сжал губы, было видно, что никак не отреагирует на бунт собственной команды.

– Все так, верно. – Петру Коббин подтолкнул Парлаги. – Купца и дохлую лисицу за борт, это для нас единственное спасение. В сторону, ведьмак! Вперед, ребята! К лодке с ними!

– К какой лодке? – спокойно спросил Аддарио Бах. – Не к вон той ли?

Уже довольно далеко от «Пророка», согнувшись на банке лодки, греб Жавиль Фиш, направляясь на плес. Греб он изо всех сил, лопасти весел разбрызгивали воду, разбрасывали водоросли.

– Фиш! – заревел Коббин. – Ах ты дрянь! Ах ты ж, мать твою, сукин сын!

Фиш обернулся, согнул локоть и показал им неприличный жест. А затем вновь схватился за весла.

Но далеко он не уплыл.

На глазах команды «Пророка» лодка внезапно подпрыгнула в гейзере воды, все увидели молотящий хвост и ощерившуюся зубами пасть огромного крокодила. Фиш вылетел за борт; визжа, поплыл в сторону берега, на усеянную корнями болотных кипарисов отмель. Крокодил погнался за ним, но погоню замедляли растущие частоколом пневматофоры. Фиш доплыл до берега, бросился грудью на лежащий там валун. Но это был не валун.

Огромная каймановая