Идеальный воин - Александр Васильевич Чернобровкин
Оставив грузовик возле сетчатого забора старой электрической подстанции, дальше отправились пешком. Выйдя к железнодорожной колее, пошли строем вдоль нее. Темно, хлещет снег с дождем, идут солдаты с оружием. Бедные пацаны. Эта ветка, изогнулась дугой и пошла вдоль основных железнодорожных путей, которые мы пересекли по тоннелю под ними и направились по другой стороне к железнодорожному вокзалу. Не доходя до него с километр, находился нужный нам объект.
Металлический сетчатый забор был высокий и крепкий. На столбах, стоявших метров через сто, видеокамеры, но в такую погоду толку от них мало, только рядом с собой что-нибудь разглядят. Наш сапер сержант Поренцов вырезал тонким лазерным лучом широкое отверстие, чтобы протиснулся габаритный спецназовец в бронежилете. Снайпер младший сержант Вачеланов остался прикрывать наш отход, если что-то пойдет не так. Остальные перебежали к светлым высоким металлическим бочкам с нефтепродуктами. База относится к категории IIIБ, объем каждого резервуара не более двух тысяч кубических метров. Когда-то похожие были на моем предприятии во Франции. На каждую снизу прикрепляли магнитную мину, поставив таймер на два часа. Всё прошло тихо. Приученные, что в городах боевые действия не ведутся, наши враги, наверное, решили, что и диверсий в них не может быть.
Мы незаметно покинули территорию нефтебазы, добрались строем до грузовика. Обратный путь показался намного короче. В Бошняково выдохнули свободно, перекинулись парой слов с нашими парнями, которые держали там оборону, и поехали дальше, в Канск на отдых. Как говорили в годы моего детства, сходил на дело, гуляй смело.
66
До середины марта задания были однообразные, сравнительно легкие и получали мы их редко. Со второй половины января и до середины февраля стояли крепкие морозы. Термометр колебался между минус двадцатью и минус тридцатью пятью градусами, чаще задерживаясь у второй отметки. Боевые действия тоже примерзли. Наши потихоньку напирали, но продвижение было не таким стремительным, как летом. Вся наша команда сидела на базе, маялась дурью. В отпуск не положено. Вдруг потеплеет резко? На наше счастье зима в этом году отработала серьезно. Первая оттепель случилась только в конце февраля.
Двенадцатого марта нашу группу «Вега» вызвал командир отряда майор Степанков. Был он не в духе. Впрочем, для него это обычное состояние. Постоянно бурчит, но при этом человек не злой.
— «Москвичи» сорвали очередную нашу атаку, прорвав радиолокационный щит своей новой засекреченной установкой. Теперь у них много таких штуковин. Наши несут большие потери. Командование приказало нам любой ценой, повторяю, любой ценой, захватить ее и доставить к нам. Ученые разберут установку и найдут, как противодействовать. Да и сами начнем производить такие. Используют их в трех районах. В каждый пойдет по отделению. Кто вернется с трофеем, получит высшую награду республики. Наше гражданское руководство одобрило несколько медалей и орденов для поощрения отличившихся военнослужащих. Скопировали старые, только названия поменяли. За эту секретную штукенцию обещают всем бойцам отделения медаль «Золотая звезда Героя Дальневосточной республики». Довеском пойдут следующие звания и должности, — поставил нам задачу и промотивировал майор Степанков.
Моему отделению достался самый южный участок, Партизанский район. Остальные выдвинулись вечером, до наступления тринадцатого числа, а я дождался полуночи, потому что не начинаю важные дела в пятницу. Выехали на грузовике. Напетлявшись, часа через два остановились в тайге на южном склоне сопки неподалеку от сел Стойба и Калиновка. От нас до этих населенных пунктов было километра три-четыре и до шоссе, соединяющих их, и железной дороги, идущей параллельно, менее двух. Западнее Калиновки находился поселок Саянский и одноименная железнодорожная станция на линии Тайшет-Абакан. Во время штурма станции понесли большие потери наши части. Толщина снега в том месте, где мы остановились, была сантиметров семьдесят. За пару часов мы замаскировали машину и соорудили что-то типа иглу, где и завалились отдыхать в спальных мешках. Утром будет много работы.
Когда не знаешь, что собой представляет прибор — габариты, принцип работы, радиус действия — трудно понять, как его используют, где искать. Скорее всего, располагают сравнительно недалеко, не более пяти километров, от того места, где произойдет атака. Если он маленький, то привозят на обычном бронеавтомобиле, с которым, в виду повышенной секретности, будут еще два-три с охраной. Если большой, то зачехлен или похож на танк, пушку, станцию РЭБ. Последний вариант наиболее вероятен, но рядом должна быть охрана. Вот мы и наблюдали через антибликовые перископы, меняясь через час, днем с двух постов, ночью с одного, за дорогой Саянский-Калиновка-Стойба. Нам нужна была группа из двух-пяти машин любого назначения. Не отбрасываем и вариант с большим количеством.
Удача пришла на пятый день. С утра в районе Саянской сильно грохотало. Туда уехала из Стойбы группа из четырех машин, причем одна из них была похожа на станцию радиоэлектронной борьбы. Во второй половине дня они вернулись. Остановились на территории комплекса из трех домов разной этажности, отмеченного на карте, как Детский дом. Детей мы там не видели. Наверное, их увезли в тыл. Я счел место стоянки вторым признаком нужной нам цели. Обычно за детьми прячутся подонки или важные птицы, что часто одно и то же. Я приказал второму посту следить только за этими машинами. Они оставались на месте до темноты.
Выдвинулись впятером налегке и пешком. Ефрейтор Епифанов остался охранять лагерь. Снег был мокрый, на лыжах идти труднее. Спустились к дороге, ступая шаг в шаг, чтобы казалось, что прошел один человек. По дороге, накатанной колесной техникой, пошли быстрее. На въезде в село находился блокпост. Охрана пряталась внутри от сырого холодного ветра. Обошли блокпост восточнее по целине. В светлое время суток наши следы увидят и вставят кое-кому за небрежное несение службы. Вымотались мы основательно. Детский дом располагался примерно в центре и справа, севернее шоссе, которое делило село на две неравные части. Слева, откуда мы зашли, был один ряд домов, большая часть которых пустовала. Обжитые можно было опознать и на слух по лаю собак. В сельской местности держат только крупных, в основном лаек. Комнатных не встречал ни разу. Наверное, живут до первого выхода на улицу без хозяев. Одна лайка учуяла нас, погавкала басовито, пока не удалились. Ее поддержали соседские, скорее всего, за компанию.
Через двор брошенного дома вышли
