Из глубин - Вера Викторовна Камша
– Вас следовало бы пожалеть, – Валентин Придд тронул герцогскую цепь, – не будь вы столь глупы. До смерти или до первой крови?
– Как вам угодно, – чопорно произнес Ричард, – но иногда первая кровь оказывается последней.
– Я слышал о подобном, – кивнул Валентин, – а вы видели.
Опять намек! Не выйдет! Ричард Окделл не бросится на шпагу противника, он будет спокоен. Совершенно спокоен.
– Сударь, – ровным голосом подвел итог Дикон, – мы сошлись на том, что деремся здесь, в Верхнем парке, без свидетелей, пока можем и желаем продолжать бой.
– Оружие? – уточнил соперник. – Вам довольно шпаги или желаете еще и кинжал?
– Я не кэналлиец, – огрызнулся Ричард.
– Разумеется, вы не кэналлиец, – согласился Придд, и Ричард понял, что не успокоится, пока не сгонит с длинной породистой физиономии эту проклятую невозмутимость и еще более проклятую вежливость.
2
Ричард коротко отсалютовал, постаравшись поймать клинком солнечный луч: поймал солнце – поймал удачу. Получилось! В ответ Валентин поднял свою шпагу, сверкнули украшавшие эфес аметисты. Что с мечом Раканов? При Вороне реликвии не оказалось…
– К вашим услугам.
– К вашим услугам.
Валентин атаковал первым, если это, конечно, атака. Дернуться вперед и тотчас закрыться… Это несерьезно! Не бой, а вранье, проверка… Ты хочешь знать, с кем дерешься? Сейчас узнаешь! «Повелителя кошек»[18] выкладывать не будем, хватит и девятки…
Дик сделал простой выпад, самый простой из всех возможных. Валентин отбил, причем довольно уверенно. Ричард повторил, стараясь двигаться чуть быстрее. Клинок встретил клинок, и Придд отступил. Чуть-чуть, на полшага, и тут же контратаковал. Вернее, попытался. Дик без труда парировал резкий, но прямолинейный выпад. Понятно… Дриксенская школа! При Алисе она гремела, ну так то при Алисе! Без финтов нынче не выжить. Знает ли их Спрут? Может, и знает, только у Ричарда Окделла в запасе много чего.
Ричард сделал выпад, целясь в бок, Валентин шагнул назад. Опять! Дикон резко прочертил шпагой воздух. Нет, атаковать из такой позиции он не станет, для этого нужно быть Алвой, но Спрут этого не знает и отступит назад. Отступил! Что и требовалось доказать! Придд – трус, и даже не слишком быстрый, чуть что не по нему, шарахается… Что ж, герцог, не желаете ли прогуляться по аллее? Вот до той красавицы с ланью?
Дикон улыбнулся собственной затее и атаковал. Нет, он не убьет бывшего однокорытника, иначе беды не оберешься. Он его накажет. Пусть запомнит на всю жизнь, что значит задевать Окделла! Оставить ему шрам? Надо попробовать. На щеке, как у Морена! И пусть все спрашивают, откуда…
Ричард сдвинулся вправо, не выпуская из вида статую в конце аллеи. Прижать к ней противника и ранить. В руку, а потом в лицо. И опустить шпагу со словами: «Это уже не первая кровь, но еще не смерть…» Да, именно так. Ричард улыбнулся и двинулся вперед. Валентин сделал именно то, что от него требовалось, то есть отошел.
Нет, Придд сломался не сразу, он пытался огрызаться. У засыпанной листвой мраморной скамьи, возле ног обнимавшей лань девушки и там, где сходились пять дорожек, Спрут попытался остановиться и контратаковать. И какими же жалкими были эти попытки! Дик без труда раз за разом отбивал бесхитростные дриксенские выпады, и Валентин снова отступал. Туда, куда его гнали.
Еще бы! «Вепри» быстрее «спрутов». Лицом к лицу Окделла не взять, а спину он не подставит никому и никогда. Юноша гнал соперника по усыпанной золотистым гравием аллее. Сегодня его день, сегодня он покажет, что, выйдя из Лаик четвертым, он стал первым.
– Какой дивный парк, – улыбнулся Повелитель Скал, направляя Повелителя Волн на новую дорожку, розовую, – не правда ли, сударь?
Валентин не ответил, его лицо словно бы окаменело. Сын удался в отца: покойный герцог всю жизнь тянул время, не говорил ни «да», ни «нет», прятался за чужие спины. То за Эпинэ, то за Окделлов. Теперь прятаться не́ за кого, теперь они вдвоем, если не считать мраморных статуй и галдящего воронья.
– Вы не подскажете, что это за статуя сбоку от вас? Я так редко бываю в столице…
Противник молчал, и Дику стало весело, как не бывало весело уже давно. Жаль, их сейчас не видят сюзерен, Робер, Катари… И хорошо, что не видят, потому что они бы прекратили бой.
До девушки с ланью оставалось несколько шагов, но Ричард передумал. Он протащит Валентина через весь Верхний парк до самого выхода. Там есть мраморная ваза, лучше не придумать.
– Валентин, вам не говорили, что серое вам не к лицу? Особенно днем. Я бы посоветовал вам летом носить зеленое… А зимой – белое. Легче прятаться.
Не ответит, это ясно. И не надо. Пусть слушает и запоминает… Как вам, сударь, такой удар? А этот? А вот этот?
Ричард не раз слышал, что нужно слиться с клинком, но сумел это лишь сегодня. Непрерывно атакуя с разных сторон и на разных уровнях, герцог Окделл гнал герцога Придда по разноцветным аллеям, замыкая им же самим намеченный круг. Ричард шел вперед, Валентин отступал. А что ему оставалось делать, прекрати он пятиться, – и вот оно, поражение!
– Герцог, вам не приходило в голову поменять герб? Вам бы больше подошел рак.
– Вы дали обет непротивления или только обет молчания?
– Вы опять отступаете? Неужели я вам столь неприятен? Или вам неприятна моя шпага?
Двигаться спиной вперед опасно, не ровен час на что-нибудь наступишь или налетишь. И Валентин налетел. На ту самую вазу, которую выбрал Дик.
– Может быть, теперь вы соизволите вспомнить об оружии?
Быстрый удар, очень простой. Такой отразит кто угодно. Хоть капитан Рут, хоть герцог Придд. Клинок Валентина отбросил клинок Ричарда, что и требовалось… А теперь еще раз… Парируй выпад в грудь… Есть! Шпага Валентина пошла вверх, принимая обманный удар.
«Направление, юноша, направление… Острие к ногам!.. кисть… Только кисть! Вы не дрова рубите!»
Только кисть… А уж если в руках придворные «зубочистки»… Герцог Окделл оттолкнулся от шпаги Валентина своим клинком, мягким движением перенаправив его острие вниз, в опрометчиво подставленное чужое бедро.
«А теперь – назад!.. Назад! Освободите клинок! Оружие в чужом теле не забывают… Если тело живое…»
Человеческая нога не простынка. Протыкая, рискуешь, иногда – сильно. Твое оружие «связано», ты открыт, а противник может и не растеряться. Валентин, конечно, трус, но все же… Ричард резко отдернул руку, шагнул назад и замер, пораженный собственной удачей. Все было кончено.
Жалко стукнула выпавшая из чужой руки шпага. Спрут покачнулся и неловко осел наземь, зажимая правой рукой пробитое бедро. Алая кровь на пальцах, на кружевах,
