Знак Единорога. Рука Оберона - Роджер Желязны
– Сходство есть, – сказал я Рэндому, – и ты вполне можешь оказаться прав насчет того, что произошло.
– Конечно, я прав.
– И пробита была карта, – проговорил я.
– Само собой. Я не…
– Значит, его не провели сюда по Козырю. Следовательно, человек, который сделал это, вышел на связь, но уговорить переместиться не сумел.
– И что с того? Связь была установлена до такой степени устойчивости и плотности, что он сумел нанести удар. Возможно, он даже сумел ментально зафиксировать Мартина и держать, пока тот истекал кровью. У мальца вряд ли было много опыта в обращении с Козырями.
– Может – да, может – нет, – сказал я. – Ллевелла или Мойра могли бы рассказать, как много он знает. Но я вот о чем: связь ведь могла прерваться до смерти Мартина. Если парень унаследовал твои способности к регенерации, он мог и выжить.
– Мог? Мне не нужны догадки! Мне нужны ответы!
Я мысленно подвел итоги. Я был уверен, что знаю кое-что, чего не знает Рэндом, однако мой источник был не из лучших. Также я не хотел пока устраивать шороха вокруг этой информации, потому что не было случая обсудить ее с Бенедиктом. С другой стороны, Мартин был сыном Рэндома, а мне нужно было отвлечь внимание последнего от Бранда.
– Рэндом, у меня, возможно, кое-что есть, – проговорил я.
– Что?
– Сразу после того, как пырнули Бранда, – сказал я, – мы все вместе беседовали в гостиной – помнишь, в разговоре упомянули Мартина?
– Да. Ничего нового не всплыло.
– Я мог бы добавить кое-что, но не хотел говорить при всех. А еще – потому что собирался поднять эту тему в личной беседе с заинтересованной стороной.
– И кто же эта сторона?
– Бенедикт.
– Бенедикт? Он-то как связан с Мартином?
– Не знаю. Потому и собирался молчать, пока не выясню. А мой источник информации его раздражает.
– Продолжай.
– Дара. Бенедикт выходит из себя, стоит мне упомянуть ее имя, но пока многое, что она мне говорила, оказалось правдой. Как Джулиан и Жерар шли по Черной Дороге, были ранены и потом остались в Авалоне – Бенедикт признал, что все так и было.
– А что она сказала о Мартине?
Действительно. Как сформулировать, не засветив Бранда?.. Дара сказала, что Бранд навещал Бенедикта в Авалоне, – много раз на протяжении нескольких лет. Разница во времени между Амбером и Авалоном, что как раз пришло мне в голову, вполне соответствовала тому периоду, когда Бранд активно раскапывал информацию о Мартине. А я-то все думал, что его туда влекло, ведь они с Бенедиктом никогда особенно не приятельствовали.
– Только то, что у Бенедикта бывал гость по имени Мартин, и ей показалось, что он был из Амбера, – соврал я.
– Когда?
– Некоторое время назад. Точно не знаю.
– Почему ты не сказал мне этого раньше?
– Так тут говорить-то особо не о чем – а кроме того, ты никогда вроде и не интересовался Мартином.
Рэндом покосился на грифона, который свернулся и урчал справа от меня, потом кивнул.
– А вот сейчас интересуюсь, – заявил он. – Все меняется. Если он еще жив, мне хотелось бы познакомиться с ним поближе. Если же нет…
– Хорошо, – сказал я. – В любом случае для начала нам следует вернуться домой. Полагаю, здесь мы увидели все, что должны были увидеть, и я бы предпочел убраться прочь.
– Я думал об этом, – ответил Рэндом, – и мне подумалось, что можно воспользоваться этим Образом. Просто пройти к центру и переместиться куда нужно.
– Пройдя по темному участку? – спросил я.
– Почему нет? Ганелон прошел, и с ним все в норме.
– Минуточку, – вмешался Ганелон. – Не сказал бы, что это было легко, и лошадей, я уверен, этим маршрутом не провести.
– К чему ты клонишь? – уточнил я.
– Помнишь, как мы пересекали Черную Дорогу, когда бежали из Авалона?
– Конечно.
– Так вот, ощущения, которые я испытал, доставая карту и кинжал, были весьма схожи с тем «удовольствием». Отчасти потому я так и бежал. Нет, я бы предпочел еще раз попытаться воспользоваться Козырями, если верна теория, что это место соответствует Амберу.
Я кивнул.
– Ладно. Вполне можем попробовать простой подход. Только сперва соберем лошадей.
Мы так и сделали, заодно узнав длину грифоновой цепи. Зверюгу осадило метрах в тридцати от входа в пещеру, и он тут же принялся жалобно блеять. Что не упростило работу по умиротворению наших скакунов, зато у меня возникла интересная мысль, о которой я предпочел умолчать.
Когда все было улажено, Рэндом отыскал свою колоду, а я вытащил свою.
– Давай попробуем Бенедикта, – сказал он.
– Давай. Начинаем.
Я сразу приметил, что карты на ощупь опять стали холодными. Хороший знак. Я сдал себе Козырь Бенедикта и приготовился. Рэндом рядом со мной занимался тем же самым. Связь возникла почти сразу.
– Чем обязан? – осведомился Бенедикт, взгляд его скользнул по Рэндому, Ганелону и лошадям, потом встретился с моим.
– Проведешь нас? – попросил я.
– С лошадьми?
– Всех.
– Прошу.
Бенедикт протянул руку, я коснулся ее. Мы все двинулись к нему. Мгновение, и мы уже стояли рядом с ним на каменистом холме, прохладный ветер развевал наши одежды, послеполуденное солнце Амбера пригревало с небес сквозь облака. На Бенедикте были плотный кожаный дублет, штаны из оленьей кожи и блекло-желтая рубашка. Оранжевый плащ скрывал обрубок правой руки. Он выставил вперед свой мощный подбородок и глядел на меня сверху вниз.
– Интересное местечко вы только что покинули, – произнес он. – Я там кое-что заметил на заднем плане.
– С этой высотки тоже интересный вид, – кивнул я, заметив подзорную трубу у Бенедикта на поясе и сообразив, что стоим мы на широком уступе скалы, с которого Эрик командовал сражением в день своей смерти и моего возвращения. Я шагнул к краю, чтобы взглянуть вниз, на темную просеку через Гарнат, тянущуюся к горизонту.
– Да, – сказал Бенедикт. – Черная Дорога, похоже, утвердилась в своих границах почти на всем протяжении. Хотя кое-где все еще продолжает расширяться. Как будто стремится к соответствию некоему… образу. А теперь рассказывайте, откуда это вы прибыли?
– Прошлую ночь я провел в Тир-на Ног’те, – ответил я, – а этим утром мы сбились с пути на склоне Колвира.
– Это весьма непростое дело, – заметил он, – заблудиться на собственной горе… Знаешь, надо просто держать на восток. Это откуда солнце, как известно, начинает свой путь.
Я почувствовал, что краснею.
– Вышел несчастный случай, – сказал я, глядя в
