Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)
Со дна шкатулки на нее смотрел цепкий взгляд нарисованных углем глаз. Этот набросок она сделала в тринадцать лет, но уже тогда она была талантливой и способной ученицей как в музыке, так и в рисовании. Адалина уже хотела достать рисунок, как вдруг в коридоре раздались размашистые громкие шаги. Она безошибочно угадала, кому они принадлежали.
Адалина едва успела сложить все в шкатулку, когда дверь распахнулась и в комнату вошел Тристан.
– Врываться в покои незамужней леди посреди ночи верх невоспитанности, принц Тристан, – сказала она, пытаясь скрыть волнение за иронией.
Тристану, казалось, было не до шуток. Он внимательно проследил за тем, как она закрыла крышку шкатулки и отодвинула ее на противоположный край стола, а потом приблизился медленным хищным шагом.
– У меня к тебе всего один вопрос, Адалина. – Одну руку он положил на подлокотник ее кресла, вторую – на спинку и склонился над ней, как над добычей, опаляя лицо горячим дыханием. – И от твоего ответа зависит, как будут дальше складываться наши отношения.
– Неужели в Порочном принце взыграла совесть и он решил жениться на мне, после того как чуть не уложил в постель? – Адалина вновь выбрала излюбленную защитную тактику. – Полно вам, принц Тристан, вы наверняка наслышаны о моей репутации. Моя честь не стоит и медной монеты.
На его лице не дрогнул ни один мускул, а взгляд заставил Адалину внутренне сжаться.
– Как погибли твои родители? И не смей лгать, если не хочешь нажить в моем лице нового врага, Адалина.
Она откинулась на спинку кресла, потому что держать ровную осанку под его тяжелым взглядом было равносильно тасканию мешка с булыжниками.
– Ты велел Изекилю разузнать не только о Бернарде Этире, но и о моей семье, да? – спросила она, стараясь скрыть горечь в голосе.
– А ты думала, что я просто доверюсь фаворитке Стефана? Не испытывай мое терпение и говори правду.
Адалина приподняла подбородок, и ее губы оказались на одном уровне с его ртом. Если бы не Изекиль, возможно, сейчас они бы лежали в его постели, и Тристан ласкал ее тело требовательными губами, вместо того чтобы сверлить суровым взглядом. В глубине души она понимала, что столь несвоевременное вмешательство Изекиля стало для нее спасением. Она слишком близко подобралась к пламени, которое не знало пощады и поглощало все на своем пути.
– Мои родители погибли не при пожаре.
Она не знала, что именно разузнал Изекиль о ее семье, поэтому решила сказать правду. Она все еще страшилась довериться кому-либо. Очень страшилась. Но Тристан был единственным, кому она могла поведать хотя бы часть своей тайны.
– Неужели? – в притворном удивлении протянул он.
Адалина закатила глаза. На языке вертелась очередная колкость, но она проглотила ее.
– Они погибли в родовом поместье Ришель. – В горле пересохло от одного только упоминания о том страшном событии, которое разрушило ее жизнь. – Мой отец кое-что узнал… – Она запнулась и на мгновение прикрыла лицо похолодевшей ладонью. В сознании возникли страшные образы, от которых она до сих пор часто просыпалась в холодном поту.
Тристан наконец отстранился и присел на край стола, отчего Адалине стало легче дышать.
– Что узнал?
– Моя мать была ему не верна. На протяжении нескольких лет она крутила роман у него за спиной, а его никогда не любила.
– Он убил ее? – Голос Тристана утратил колкость.
Адалина неуверенно кивнула, а потом поджала губы, покачала головой и начала исповедь:
– Фредерик Ришель был столь одержим своей супругой, сколь равнодушен ко всем остальным, даже к собственным детям. Вся его любовь доставалась Веронике. – Адалина сумела подавить дрожь в голосе и во всем теле и смело посмотрела Тристану в глаза. – Это была больная, разрушительная любовь, и мама, которую выдали замуж насильно, как и всех знатных девушек Запада, давилась этой любовью. Но чем сильнее она отталкивала его, тем отчаяннее он пытался завоевать ее расположение. Даже долгие годы брака, рождение троих детей и непреодолимая пропасть между ними ничуть не охладили пыл отца. Представь, на что способен одержимый страстью муж, узнав, что жена изменяла ему и не один год?
Адалина поморщилась от столь уродливой правды о своих родителях.
– Он избил ее до смерти?
На лице Тристана не отразилось ни единой эмоции. Будучи принцем Южного королевства и главой шпионской гильдии, он привык слышать подобные грязные тайны аристократов. Адалина не сомневалась, что он знает и более ужасные секреты о людях, в чьих руках сосредоточена власть на Великом Материке.
– Он заперся с ней в спальне, сказал, что им нужно срочно поговорить наедине. Он был чем-то рассержен, но я тогда не придала этому значения. Осознала свою ошибку, только когда из их покоев стали доноситься крики, плач, а потом удары. Я бросилась к двери, но та оказалась заперта. Правую часть моего тела потом усыпали синяки – настолько рьяно я пыталась пробиться к ним. Меня оттащили люди отца и держали под замком в моих покоях. Вечером ко мне пустили Изобель, и она рассказала, что мамы больше нет. Фредерик не рассчитал силу удара. Мама упала и… – Адалина перевела дыхание, чтобы озвучить следующие самые страшные слова. – Она ударилась виском об угол тумбочки.
– Мне жаль, – тихо произнес Тристан.
Адалина покачала головой.
– Весь следующий день меня держали в комнате. Я не знала, что происходит в поместье, но, честно говоря, меня это мало волновало. Я плакала, кричала, требовала выпустить меня и дать повидаться с мамой. Не хотела верить словам Изобель. Но никто не отвечал. Изобель ко мне не пускали. Я даже попробовала сбежать, когда стражник открыл дверь, чтобы занести поднос с едой, но второй стражник бесцеремонно ударил меня по лицу, и я потеряла сознание. Не знаю, то ли это был приказ отца – обращаться со мной как со скотиной, то ли заранее спланированный заговор против семейства Ришель… Я склоняюсь ко второму, потому что тем же вечером умер и Фредерик. Прямо в своей постели. Лекари утверждали, что причина смерти – яд. А когда за мной пришли королевские гвардейцы, все служанки, кроме Изобель, которую обвинили в пособничестве, свидетельствовали против меня. Якобы это я отравила отца, чтобы отомстить за мать. Стражники подтвердили слова