Хроники Птицелова - Марина Клейн
Но никто ни о чем не спросил, в том числе и Асфодель, чему я был несказанно рад. Поинтересуйся он у меня, что буду пить, и я скорее бы провалился сквозь пол, чем признался, что, во‐первых, у меня нет денег, а во‐вторых, пью я исключительно горячий шоколад, и никакие силы в этом мире не смогут заставить меня глотнуть кофе. Однако Асфодель ничего не спросил, молча взял себе кофе, а мне – шоколад.
– Спрашивай, что хотел, – сказал он, когда мы сели за столик.
Я успел уйти мыслями в шоколад, и первым моим порывом было спросить, как он узнал, что я предпочитаю пить, все ли ангелы употребляют кофе и являются в какой-то степени священниками, и кто им дает деньги. Но я вовремя отбросил все эти намерения и осторожно поинтересовался:
– Раз я действительно… Вот так вдруг… На всех языках… Это ведь не просто так?
– Не просто, – кивнул Асфодель. – Ты станешь Чтецом. Будешь много читать вслух. На всех языках мира.
– Кому?
– Мертвым.
Я осмыслил ответ и нашел его вполне логичным. Сверхъестественные силы если и падают с неба, то зачем-нибудь. И раз уж такое задание давал ангел с черными крыльями, в нем не было ничего необычного. Я только не мог понять, что такого хорошего в книгах, что людям даже после смерти хочется их читать. Ну, или слушать, без разницы.
С другой стороны, знание языков открывало многие двери. Я подумал, что если Асфодель был прав и со временем я смогу читать на любом языке, это решит все мои проблемы.
– Я могу использовать эти знания для себя? – спросил я.
Асфодель в этот момент пил кофе. Не опуская кружки, он пристально посмотрел на меня.
– Я имею в виду, чтобы заработать денег, – неловко уточнил я, почти уверенный, что меня поразит молния. Надо было спросить попозже или хотя бы по-другому.
Но Асфодель поставил пустую кружку на стол, попросил проходившую мимо официантку принести еще кофе, и когда она доставила вторую порцию, сказал:
– Почему бы и нет. Тебе понадобятся деньги, чтобы доставать новые книги для твоих слушателей. Их потребуется очень много.
– Конечно, – покивал я. – Но я имею в виду… Я бы мог дать часть этих денег родителям?
– Ты можешь зарабатывать сколько угодно денег и тратить их на что хочешь. – Светлые брови Асфоделя свелись к переносице, делая его и без того строгое лицо еще суровее. – С одним условием: это не должно мешать тебе исполнять долг Чтеца. Ты не должен заниматься этим в ущерб своему долгу.
Так определилась моя судьба, которую я принял со всем смирением. Я никогда толком не задумывался о будущем и нуждался в том, чтобы меня кто-нибудь подтолкнул. Если бы родители однажды сказали мне, что я должен поступить в медицинский университет и стать врачом, я бы стал врачом. Если бы учитель физкультуры, заговорщицки подмигнув мне, сообщил, что у меня есть шанс выйти в большой спорт, я бы стал спортсменом. Но вместо этого мою судьбу определил ангел Асфодель, и теперь мне предстояло стать Чтецом и читать книги мертвым. Этот вариант не казался мне хуже первых двух.
Дома я с усердием принялся за дело. Поначалу чтение шло тяжеловато, одни и те же страницы приходилось перечитывать по много раз; кроме того, даже понимая язык, я путался в витиеватых выражениях Августина и многочисленных библейских цитатах. С тем же успехом Асфодель мог дать первокласснику, едва научившемуся читать, «Путешествие из Петербурга в Москву». Но я довольно быстро вошел во вкус и за ночь сумел закончить «Энхиридион». Однако Асфодель хотел, чтобы я читал вслух, и на следующий день после школы пришлось заняться этим.
Первую четверть книги я чувствовал себя ужасно глупо. Потом вдруг ощутил прилив вдохновения и пожалел, что у меня нет слушателей. Было что-то необыкновенное в том, чтобы выпускать в мир предложения, исполненные смысла и красоты, с помощью голоса стараться выразить их истинную суть – не свое понимание, а именно тот смысл, который каждый должен найти для себя сам. Кроме того, латынь придавала тексту чарующее звучание старого заклинания, и от этой песни, которую пел я сам, у меня в конце концов закружилась голова.
Я решил сделать перерыв и сходить наполнить опустевший кувшин водой – несмотря на головокружительное увлечение, паузы я с непривычки делал часто, у меня постоянно пересыхало горло.
Каково же было мое удивление, когда, открыв дверь, я увидел в коридоре своих родителей. Они стояли, прислонившись к стене, со слабыми улыбками, словно смотрели и слушали одну им видимую оперу.
– Что вы тут делаете? – спросил я.
– Мы слушали, как ты читаешь, – сказал отец.
– Очень глубокая книга! – закивала мать.
– Вы что, знаете латынь? – я посмотрел на них с подозрением.
– Нет, – с сожалением проговорила мать. – Но это неважно.
– Да, – согласился с ней отец. – Ты так читаешь, что не обязательно знать язык… По голосу все понятно.
Я сомневался, что по голосу могут быть понятны размышления и наставления Августина, но понял, о чем они говорят, и впервые почувствовал всю важность возложенной на меня задачи. Тогда я еще не представлял ее масштабы, но уже начинал понимать, как многое может зависеть от моего чтения.
Но материальных проблем эти возвышенные ощущения не решали, а деньги мне были нужны как воздух, ну или, точнее, как еда – ее не хватало катастрофически. От недоедания у меня плыло в глазах и кружилась голова, в школе я был вынужден под разными предлогами просить одноклассников угощать меня и давать взаймы немного денег.
На следующий день на уроке английского я удостоверился, что здесь моя способность работает безотказно и именно так, как того хотел Асфодель, – я свободно читал и с ходу понимал написанное. Как он мне потом объяснил, причина была в том, что и до встречи с ним я мог – хоть и с большой натяжкой – сказать, что знаю этот язык, а потому сомнения не возникали и не вгоняли меня в ступор. Блестяще, без малейшей запинки прочитав текст, заданный учителем, я решил действовать.
Учитель английского подсказал мне адрес одной переводческой конторы, и после уроков я отправился туда. Меня там и слушать не захотели, но
