Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко
На поляну они вернулись достаточно быстро. Без лошадей. Вспугнутые лесной нечистью животные ушли.
Гамаюн тоже уже на поляне не было. В напоминание о себе дивная птица оставила царапины на ветке и одинокое белое перо с золотыми прожилками на белом снегу.
– Ты! – впереди идущая Астрид резко развернулась к Ингве и больно ткнула пальцем ему в грудь. – Это всё твоя вина!
– При чём тут я-то? – норд тоже был не в восторге от перспективы остаться посреди леса, ночью, без лошадей. Ближайшим городом на их пути, где они могли бы разжиться новой животиной, был Новгород, и путь до него вдруг резко стал непреодолимо долгим. – Слажено сработали, бесовки. Я-то что, человек маленький, нечисть всякую не чувствую. А вот твоё ведьмовское величество могло бы и предугадать…
– Ты ещё огрызаться со мной станешь? – у Астрид от такой наглости перехватило дух. Давно с ней никто не осмеливался так разговаривать. – Да я тебя…
– Ну прибьёшь ты меня, – он философски пожал плечами, – сама как выбираться станешь? В лесу полно зверья. Если той, другой ведьме, по силам было такую птицу по твою душу послать, то и шатуна для неё разбудить – раз плюнуть. Ему ты тоже угрожать пальчиком станешь?
Глаза Астрид заволокла красная пелена. Слишком много неприятностей случилось с ней за последние несколько суток, сколько давно не случалось.
– Не-е-е-е-т, – её голос вдруг стал елейно-сладким, – ты мне ещё можешь быть очень полезен, несмотря на то что никуда не годишься!
Ингве хотел что-то ответить ей, но не успел. Воздух вокруг него заискрился от выброса силы, которую вёльва выплеснула в ярости.
По коже его побежали мурашки, которые по ощущениям начали быстро превращаться в лопающиеся волдыри. Норд почувствовал, как выворачиваются его суставы, растягиваются жилы. Он закричал, потому что кроме боли вокруг него ничего не существовало. Свой крик он слышал словно издали, чувствовал, как на нём рвётся одежда, как лопается кожа. Несколько пережитых моментов боли казались ему вечностью.
Тихим блаженным счастьем показался тот миг, когда боль прекратилась.
Он лежал на снегу и шумно глотал воздух, а стук его сердца заглушал все звуки. В этот момент он почти поверил, что наконец умер и больше не подвластен Астрид. А через секунду его сковал страх. Что если она заставит его служить ей после смерти, как заставила бедного мальчика?
– Поднимайся. Ты не сдох, – она пнула его в бок, больно припечатав носком подкованного сапожка. – Пока что.
Ингве попытался подняться на ноги, но у него это не получилось. Ни с первого раза, ни со второго. Тогда он решил стать сначала на четвереньки. В этом положении было неожиданно удобно, хотя у него болела каждая мышца, трусилась каждая поджилка.
Он снова попробовал встать на ноги и снова завалился на бок.
– Оставь свои смешные попытки, – зло бросила ему Астрид, с досадой рассматривая свои покрывшиеся сеточкой морщин и старческими пятнами руки. Столько сил ушло практически в никуда. А всё из-за дерзкого норда. Ну ничего, теперь она точно отыграется на нём. – Надеюсь ты-то ноги свои не переломаешь в снегу?
Но Ингве её уже не слышал. Он с ужасом рассматривал свои копыта. Вороно́й жеребец с мощной покатой шеей косил на неё свои налитые от злости кровью глаза.
Он сделал один неуверенный шаг в сторону вёльвы, второй.
– Думаешь, убьёшь меня, и проблема твоя решится? – она засмеялась. – Нет, ты навсегда останешься тупой скотиной, хотя ты и был ею. Твой единственный шанс стать обратно человеком – это помочь мне найти девчонку.
* * *
Варшава встретила их пасмурным, туманным рассветом и дымом печных труб. Здесь, вдали от северного моря, было гораздо теплее, и Агне то и дело ловила себя на мысли, что уже ждёт весну.
Ранняя весна была временем, которое ведьма любила больше всего, с её потемневшим прошлогодним снегом, грязью, мерзко хлюпающей под ногами, звонкой капелью и первыми, светло-салатовыми почками.
Къелл же, смотря на город, думал о своём – едва ли Агне догадывалась, какие рассадники болезней представляли из себя европейские города. Поэтому он хотел бы убраться отсюда побыстрее, желательно не протащив своих ведьм по всем грязным подворотням.
Кроме того, он мысленно подсчитывал оставшиеся деньги и продумывал дальнейший маршрут. От Варшавы Ви́сла мельчала и зимой покрывалась плотным льдом так, что пройти по ней можно было только по весне, а значит, придётся либо прибиваться к обозу, либо обзаводиться собственными лошадьми.
Къелл плохо знал эту часть Европы: всё же он больше путешествовал морскими путями, по побережью, но из рассказов товарищей, которые часто сплавлялись по рекам, хорошо помнил, что в нескольких днях пути от Варшавы располагалась крошечная приграничная крепость Пинск, а от неё уже брала исток река Припять, по которой можно было добраться до самого Киева.
Правда, насколько она промёрзла, норд представлял слабо. Ну да это дело нескольких недель.
Вот и оставалось решить, где лучше это время провести. В полной заразы и человеческой гнили Варшаве или всё же в менее населённом Пинске, на который частенько нападали кочевники.
– Ещё немного – и дорога раскиснет, – внесла свою лепту Агне, когда Къелл поделился с ней своими мыслями. – Проехать будет сложнее, много времени потеряем, лучше сейчас.
Её мнение стало решающим.
Торговая площадь, несмотря на ранний час, постепенно заполнялась торговцами, спешащими занять самые лучшие места. Норд бесстрастно ходил мимо рядов с разной животиной, провожающей его грустными задумчивыми глазами. Он знал, что почти все крупные европейские рынки построены примерно по одному принципу: на окраине должно стоять небольшое строение, в котором обитают распорядители. Они собирают плату за торговые места и в целом следят за порядком.
Несмотря на то, что помотаться по свету норду довелось не мало, в качестве мирного посетителя он на крупный базар попадал впервые. Его сбивал шум и гам густонаселённого, живущего своей, какой-то странной жизнью, города. Спустя некоторое время он начал понимать, что заблудился.
– Друг, – он обратился к какому-то мужичонке с яркими деревянными поделками и домашней утварью, – скажи, где можно найти распорядителя?
Мужчина начал быстро что-то отвечать, отчаянно жестикулируя. По озадаченному лицу норда Агне поняла, что он тоже не может разобрать речь торговца. Для самой неё его слова были просто набором бессвязных звуков.
Къелл обратился ко второму торговцу, третьему, получая один и тот же результат.
Ведьма с ужасом понимала,
