Брюсова жила - Василий Павлович Щепетнёв
– Да.
– Вот если они не возражают, через полчаса у правления. А я пока с районом переговорю.
Пирог было заикнулся, что и он как бы при собаке, но Олег Степанович только обидно отмахнулся – прямо как от назойливой мушки.
Отец не возражал: искать товарища – дело важное. Возражала мать, не детское, мол, дело, но отец только головой покачал и заявил что, конечно, сам пойдет с Корнейкой и Джоем.
– Я тоже пойду, – сказал Санька.
– Это обязательно.
У клуба их уже ждал Олег Степанович На всякий случаи он прихватил двустволку. А с ним ещё два норушкинских охотника, тоже с ружьями. Видно, всерьез решили взяться за дело мужики.
– В районе дали добро, – сказал повеселевший Гурьев. – Идем.
Сначала зашли к Ксене, взяли старую кроссовку Медведя, для запаха. Все равно идти было мимо.
Корнейка дал Джою понюхать кроссовку.
Джой нюхал долго, вдумчиво, будто не запах запоминал, а изучал всю биографию Вовки Медведева. Наконец, он отвернулся от кроссовки и, опустив голову к земле, пошел по дорожке, что вела к медведевскому огороду.
– Правильно идет, – сказал уважительно Гурьев.
Джой на похвалу не откликнулся, а как шёл, так и продолжал идти.
Привел он аккурат к медведевским грядкам.
Олег Степанович включил охотничий фонарь с большим отражателем и мощной лампочкой.
Видно было, что Медведь работал – порубленный сорняк увядал на взрыхленной земле. Джой походил меж кустов картофеля, потом остановился и зарычал. Санька с Корнейкой уже слышали подобный рык, но взрослые встревожились.
– Чего это он? – голос Олега Степановича внезапно сел.
– Что-то учуял.
– Что-то?
– Или кого-то. Тревожится, предупреждает, пугает.
– Нас пугать не нужно.
– А он не нас, он их.
– Кого – их? – но поняв бессмысленность вопроса, неловко хмыкнул.
Джой теперь шёл уверенно, но неохотно. Знал, куда идет, но знал и что там ничего хорошего не будет.
Очень скоро это понял и Санька: шли они к тому самому недостроенному газовому колодцу. Взрослые же то ли из-за темноты, то ли ещё из-за чего догадались только тогда, когда они пришли к месту.
– Вот тебе так, – не сдержался Олег Степанович. – Вы, ребята, тут постойте. Незачем вам ближе.
Они и сами не очень-то и рвались. Знали, как знал Джой.
Стоять в темноте было невесело, но взрослым у колодца приходилось куда хуже.
Когда Олег Степанович вернулся, руки его дрожали, и закурить папиросу он сумел только с пятой спички.
– Домой пойдем, пацаны. Нечего вам тут делать, да и нам тоже.
Но ушли не все, Олег Степанович оставил двоих охотников поблизости – на всякий случай. Те не хотели, но делать нечего: Олег Степанович должен звонить в район, а Санькиному отцу как не с сыном идти?
– Видите, как хорошо получилось, что вы поехали в лагерь, – сказала мать, когда они вернулись. – Там присмотр, охрана, а здесь… средь бела дня.
Такие разговоры шли в каждом доме.
О лагере, о присмотре и охране люди знали только из разговоров да подсунутой крепкоселами бумажки. Бумажка оказалась воистину волшебной: ей верили.
Санька молчал, не возражал и не поддакивал. Он думал, что было бы, останься они в Норушке вместо того, чтобы ехать в лагерь. Приблизились бы к ним поджучарники, а они и египетской тьмой, и просто стальными гайками, а то из автоматов… Или нет?
Спать их загнали в дом: во дворе опасно. Санька с Корнейкой не спорили, но выторговали веранду – вроде бы и в доме, под крышей, но воздух свежий. Отец поддержал: что чирковские пацаны, что Медведь – не со двора пропали и не ночью. А у них – Джой. Кто полезет во двор, когда там такая собака, и не на цепи сидит, а свободно бегает? А если и полезет, то, будьте уверены, сразу пожалеет. Джой, он на человека обучен тоже, не только на волка.
В это время пес зевнул. У него были такие острые зубы и такая огромная пасть, что возражения исчезли сами. Кто, когда обучил Джоя – спрашивать не стали. Поверили. О том, что Джой сразу разыскал пропавшего Медведя, говорили громко. О том, что случилось с Медведем – тихо. Очень тихо. Только мать Медведя, Ксеня кричала на всю Норушку, рвалась из рук, билась головой о стены, но и она стихла после того, как соседи принесли ей беспамятных таблеток.
Когда в доме уснули – а уснули на удивление быстро, будто заслоняясь сном от тревог, – Санька спросил Корнейку, не лучше ли им было остаться в Норушке.
– Вряд ли это спасло бы Медведя, разве что мы бы ходили около него дозором, – ответил Корнейка.
– А хоть и ходили б, трудно, что ли?
– Не трудно. Только ведь Медведь не один в Норушке остался. А мелюзга? Нинка соседская?
Соседской Нинке было всего девять лет, и в лагерь ее, само собой, не звали.
– А что… могло и с Нинкой случиться?
– С кем угодно. Кто всего беззащитнее, того они и возьмут.
– Может… Может, мне отцу рассказать?
– О том, что дела неладны, он и без того знает. А жучары, Могила Колдуна, вурдалаки…
– Не поверит?
– А если поверит, то что?
Санька прикинул. Действительно, что? Что сможет сделать его отец? У него даже ружья, как у Олега Степановича, нет. Да и не станет он стрелять, пока ему приказ не отдадут настоящие командиры. Если ему ружье дать, ружье или автомат, обязательно в милицию понесет сдавать. Может, он и пойдет искать настоящих командиров, чтобы все им рассказать, да куда идти? В райвоенкомат? В райвоенкомате точно подумают, что помешался. Обязательно подумают, так проще жить и можно ничего не делать, а ждать приказа сверху. Ну, не просто ждать. Направить заявителя к психиатру. А районный психиатр, опять же, сам ничего не решает, отправит в областную психбольницу. Там, возможно, и разберутся, что здоров, а, возможно, и нет. И уж во всяком случае в областной психбольнице ничего решать по поводу жучар не станут. Фонари на улице оживить не могут, на что с жучарами-то надеяться…
– Получается, дела наши тяжелы?
– Конечно, – согласился Корнейка. – Тяжелы и серьезны
– Мы должны что-то делать.
– Что-то не поможет. Ненужное дело только вредит. С жучарами норушкинцы могут справиться. Не сами, а с помощью власти. Только вот они – и норушкинцы, и те, кто поближе к Москве, в упор не видят неладного. Они считают, что так быть и должно – одним подчиняться, бедствовать, другим – командовать и богатеть. Только не замечают, что подчиняться и бедствовать уже не получится. Да и командовать
