Канцелярская крыса. Том 2 - Константин Сергеевич Соловьев
Герти не понимал. Но счел за лучшее промолчать.
– Вы не против, джентльмены, если мы будем вести беседу на кухне? В гостиной ужасный беспорядок, а в кабинете позавчера разразилась настоящая катастрофа…
– Надеюсь, не пожар? – вежливо спросил мистер Беллигейл.
Несмотря на то что он шел в клубах поднимающейся от половиц пыли, костюм его каким-то образом продолжал оставаться безукоризненно чистым. Герти давно бросил попытки понять, как это у него получается.
– О нет-нет, – Питерсон фальшиво рассмеялся, – ничего такого. Одна моя знакомая с несдержанным нравом устроила там сущий разгром пару дней назад. Разбила буфет, высадила все стекла, опрокинула чернильницы… Я, конечно, удержу это с ее счета…
– Кхм… – Герти помедлил несколько секунд, тщательно подбирая слова друг к другу, – мне казалось, вы сказали, что живете один.
– Так и есть, – легко согласился Питерсон, взъерошивая свои светлые волосы, – в полном одиночестве, как отшельник.
– Но эта ваша знакомая…
– Глупо на нее обижаться, неправда ли? В каком-то смысле это то же самое, что обижаться на самого себя!
Мистер Беллигейл встретил эти слова понимающим кивком. Судя по всему, он не находил в них ничего странного.
Герти хотел спросить еще что-то, но не смог продолжить. У него возникло ужасное ощущение, будто он провалился в Страну Чудес Льюиса Кэрролла – мир, живущий по ненормальным, вывернутым наизнанку правилам. Мир, в котором хладнокровные убийцы охотно приглашают свою жертву в дом после неудачного покушения. Мир, в котором можно разгромить собственный кабинет, а потом выставить себе за это счет. Мир, в котором существуют зеркально похожие люди, не имеющие в то же время ничего общего.
Это надо было обдумать. Но Герти боялся, что чем больше он будет задумываться насчет происходящего здесь, тем больше будет терять рассудок. Поэтому он решил на некоторое время воздержаться как от слов, так и от мыслей.
– Прошу вас, устраивайтесь. – Питерсон пригласил их в небольшую, но вполне уютную кухню, светлую и относительно прибранную, если не считать бессчетного количества грязной посуды в раковине. – Может, вам угодно перекусить? Могу я предложить вам жасминового чая? Еще есть вчерашний пудинг и холодная телятина. Извините, что более ничего не могу предложить, я вынужден питаться на холостяцкий манер.
– Благодарю, не голоден, – улыбнулся мистер Беллигейл, устраиваясь на старом скрипучем стуле.
– А… вы, полковник Уизерс? – неуверенно спросил Питерсон, поворачиваясь к Герти. – Вы не голодны?
– Нет. Я в полном порядке, – ответил Герти деревянным голосом.
– Он тоже не голоден, – пояснил мистер Беллигейл, сдувая пылинки с пенсне. – А если выглядит немного бледным, то в этом нет ничего странного. Это все морской воздух. Полковник не так давно в Новом Бангоре.
«Нет, – подумал Герти отрешенно, опускаясь на стул, – я очень давно здесь. Возможно, слишком давно…»
– Нет, позвольте, я все-таки… Одну минуточку… Как-то невежливо с моей стороны…
Питерсон долго не мог успокоиться: видимо, нервное напряжение требовало выхода. Поминутно извиняясь, роняя чашки, обжигаясь о чайник, спотыкаясь и прищемляя пальцы, он с грехом пополам вытащил из шкафов все съестное, что мог обнаружить на кухне. Трапеза выглядела не по меркам скромной, Питерсон смущался и бормотал что-то про неважное пищеварение. От пудинга несло подкисшим хлебом, холодная телятина без горчицы и подавно не возбудила в Герти аппетита. Пожалуй, ни одно яство в мире сейчас не могло бы вызвать у него чувства голода. Зато он в полной мере ощущал другое чувство, похожее, тоже неприятно сосущее в животе.
– Сядьте! – потребовал он, не выдержав. – Перестаньте хлопотать. Мы явились не на обед, а по важному делу!
– Конечно, конечно… – Питерсон преувеличено бодро потер руки и заставил себя сесть в потертое кресло напротив гостей. – В таком случае я готов отвечать на ваши вопросы. Без протокола, насколько я понимаю?
– Без, – подтвердил мистер Беллигейл. – Как я уже сказал, это скорее частное дело, чем служебное расследование. И поскольку дело это, судя по всему, больше касается полковника Уизерса, я бы предложил ему право задать первый вопрос.
– Охотно расскажу все, что знаю. – Питерсон доброжелательно улыбнулся Герти. – Я весь внимание. Задавайте вопрос.
«Если предположить, что я каким-то чудом покину остров, есть ли у меня шанс сохранить рассудок?» – уныло подумал Герти.
Вопросов было слишком много. Они цеплялись друг за друга лебедиными шеями, как рыболовные крючки, и образовывали такие запутанные скопления, что решительно невозможно было выудить хотя бы один. Но с чего-то надо же было начинать?.. Герти набрал воздуха в грудь.
– Вчера вечером в Редруфе в меня стрелял джентльмен. Очень похожий на вас. Это были вы?
– Нет, – быстро сказал хозяин дома. – Клянусь всем на свете, я еще не рехнулся, чтобы стрелять в клерка Канцелярии.
И он опять не врал. Нервничал, храбрился, выпячивал подбородок, но не врал.
Герти сделал еще несколько глубоких вдохов. Спокойно, Уинтерблоссом. Если этот тип лжет, полагаясь на свой непревзойденный актерский талант, череда логических вопросов все равно вынудит его совершить ошибку.
– Вам известно, кто в меня стрелял?
Питерсон потер шею, словно находясь в некотором затруднении.
– Могу лишь предположить, что это был кто-то из моих клиентов.
– Вот как? Отлично. – Герти немного воспрял духом, обнаружив хоть какую-то ясность. – Ваши клиенты меня весьма интересуют. Какой у вас род занятий, мистер Питерсон?
Неудавшийся убийца смущенно улыбнулся.
– Я думал… Я полагал, вы знаете…
– Не уклоняйтесь от ответа! Чем вы занимаетесь?
Питерсон смутился еще больше.
– Я шлюха.
– Что?
Герти почувствовал, что покрывается легким румянцем. Это вышло как-то непроизвольно, но ничего поделать с собой он не мог.
– Простите, я не совсем…
– Ну… – Питерсон смущенно уставился в пол. – Я торгую собой за деньги.
Несмотря на величайшее замешательство, которое охватило Герти, он испытал одновременно и изрядное облегчение. Хоть что-то в этой безумно скроенной истории сделалось понятным и объяснимым! По крайней мере, стало ясно, отчего этот несчастный обитает в полузаброшенном доме вдалеке от людской суеты, отчего боится пересудов за спиной, настолько, что даже не держит прислуги. И откуда у него при этом капитал, достаточный для приобретения подобного дома.
Герти испытал по отношению к Питерсону одновременно и отвращение, и сочувствие. Ему приходилось слышать о подобных джентльменах еще в Лондоне. Тема эта, хоть и жестоко табуированная, все же имела свойство просачиваться, а в канцелярии мистера Пиддлза никто не был против в свободную минуту потрепать языком. Так что Герти отчасти был в курсе незавидной жизни городских проститутов, хоть и благоразумно не выяснял подробностей.
Впрочем, Питерсон не походил на несчастное голодное существо, вынужденное продавать свое тело за
