Канцелярская крыса. Том 2 - Константин Сергеевич Соловьев
Хозяин дома с трудом сфокусировал на нем прыгающий от испуга взгляд.
– Мистер Беллигейл?.. И вы здесь? Бога ради, что тут происходит?
– Все в порядке, мистер Питерсон. Боюсь, возникло некоторое недоразумение. Служебная накладка. Такое иногда случается и в нашем ведомстве. Полковник, если вас не затруднит, уберите револьвер.
Герти стиснул металлическую рукоять еще сильнее, так, что готовы были затрещать суставы пальцев.
– Вы что, не понимаете? Этот человек стрелял в меня. В меня, служащего Канцелярии! Я узнал его лицо! Он убийца!
– И все-таки я попросил бы вас спрятать оружие. Тем более что наш с вами визит не носит официального характера, он в некотором роде частного свойства.
Мистер Беллигейл говорил спокойно и тихо, но Герти хорошо знал, на что тот способен. Без сомнения, второй заместитель, если бы захотел, мог спокойно выбить оружие из его руки. Быстрее, чем Герти успел бы моргнуть.
– А если этот тип выхватит свой револьвер и завершит то, что не успел вчера? – упрямо спросил он, все еще держа мистера Питерсона на мушке. – Это так и останется частным визитом? Или вы, так уж и быть, сочтете этот досадный случай поводом для канцелярского расследования?
Мистер Беллигейл подчеркнуто вежливо обратился к хозяину дома:
– Пожалуйста, сэр, назовите ваше полное имя. И год рождения.
– Эрсиваль Котт Питерсон. Пятьдесят восьмой.
– Полностью, пожалуйста.
– Тысяча восемьсот пятьдесят восьмой, – покорно сказал мистер Эрсиваль Котт Питерсон, все еще сохраняя на лице нездоровую бледность. – Теперь хватит?
– Вот видите, – мистер Беллигейл повернулся к Герти, – все в порядке. Он не станет в вас стрелять. Полковник, уберите револьвер.
Герти не понимал, что происходит. Он ощущал себя персонажем абсурдистского романа, в котором сюжет скачет пунктирной линией, выписывая безумные петли, невозможные с точки зрения логики или здравого смысла. Минуту назад ситуация казалась ему хоть и крайне запутанной, но все же хоть сколько-нибудь объяснимой. Теперь же она вновь катилась в тартарары, как потерявший управление локомобиль, несущийся вниз по улице. С ним, Герти Уинтерблоссомом, внутри.
Герти покорно спрятал револьвер в карман. Это явно успокоило человека, назвавшегося мистером Питерсоном.
– Ну и ну, – пробормотал он, беспомощно улыбаясь и оправляя галстук. – Нагнали же вы на меня страху, господа. Я уж и не знал, что думать. Не каждый день незнакомые люди тычут вам стволом в лицо!
– Незнакомые? – Герти пристально взглянул на мистера Питерсона. – Стало быть, вы меня не знаете?
– Откуда же мне вас знать, если я вас вижу впервые в жизни?
– Меня зовут Уизерс, – весомо и многозначительно произнес он. – Полковник Гай Уизерс.
– Это имя должно мне что-то сказать? Боюсь, оно мне тоже незнакомо.
Герти заглянул в широко открытые голубые глаза мистера Питерсона и, к собственному изумлению, обнаружил, что никаких следов лжи в этих глазах нет. Немного нервные, немного застенчивые, часто моргающие глаза мистера Питерсона были прозрачны и чисты, как у ребенка. Герти приходилось видеть самых изощренных лжецов, да и самому не впервой было скрывать правду. Но он вынужден был признать, что мистер Питерсон или являл собой лжеца прямо-таки гениального, способного к полному душевному перевоплощению, или и впрямь никогда прежде не видел Герти.
«Близнецы? – ошарашенно подумал Герти. – Это лицо я узнаю из тысячи, ошибки быть не может. Но он отчего-то явно меня не узнает. Может, провал в памяти? Гипноз?»
– Простите, сэр… – пробормотал Герти. – У вас имеются братья?
– Насколько мне известно, я единственный ребенок в семье.
Герти почувствовал желание треснуть себя кулаком по затылку. Теперь он уже не был так уверен в своей памяти.
Мистер Питерсон, растерянно улыбающийся и оправляющий галстук, одновременно и был вчерашним стрелком, и не был им. Сходство лиц казалось несомненным. Но были и отличия, при первом взгляде незаметные. Манера говорить, поворот головы, взгляд… Все те мелкие детали, что делают человеческое тело личностью с уникальным и неповторимым отпечатком.
Это был один и тот же человек, но… разный. Как будто в полночь, с ударом часов, он подвергся какому-то загадочному излучению, психологически его преобразившему. Сотворившему из него в некотором смысле другого человека. Вчерашний Питерсон был хладнокровным, уверенным в себе мужчиной, умеющим держать оружие, внимательным и сосредоточенным. Несмотря на то что их встреча длилась всего несколько секунд, Герти хорошо запомнил его взгляд, немигающий и твердый. Такой взгляд бывает у профессиональных военных или врачей.
Сегодняшний Питерсон, может, и был плотью от плоти вчерашнего, но казался другим человеком. Куда более мягким и стеснительным. Он беспомощно улыбался, не зная, на кого смотреть, потирал ладони, хмыкал, поправлял прическу и делал еще множество вещей, которые обычно делают люди, не знающие, куда спрятать свои глаза и руки. Без сомнения, это был другой Питерсон, при этом как две капли похожий на того, вчерашнего… Сам Роберт Стивенс[47] не смог бы описать более непохожих друг на друга близнецов, один из которых был невинным агнцем, а другой – злокозненным убийцей!
– Наверно, я схожу с ума, – вслух произнес Герти.
Как ни странно, это помогло. Голова перестала кружиться.
– Все в порядке. – Мистер Беллигейл ободряюще положил руку ему на плечо. – Вы просто не привыкли. Мистер Питерсон, вынужден заметить, что вы и верно оказались втянуты в неприят-ную историю. Которую мы с полковником Уизерсом уполномочены расследовать от имени Канцелярии. Вам придется многое объяснить мне и моему спутнику. Не удобнее ли будет, если вы пригласите нас в дом?
– Ох, конечно. – Питерсон поспешно посторонился, пропуская их внутрь. – Прошу простить мою нетактичность, джентльмены, я был немного сбит с толку, а оружие всегда чрезвычайно меня нервирует. Проходите, прошу вас.
Герти колебался, прежде чем принять предложение. Как знать, не затаился ли в доме еще один Питерсон, со взведенным револьвером в руке?.. Или, черт возьми, еще дюжина разных Питерсонов, у каждого из которых какие-то свои отношения с Гилбертом Уинтерблоссомом?.. Но мистер Беллигейл принял приглашение без колебаний и перешагнул порог. Помедлив, Герти последовал за ним.
Легкая атмосфера запустения царила и внутри. Дом явно был жилым, но поддерживался в пригодном для человеческого существования виде скорее силами природы, чем чьими-то направленными усилиями. Бархатные гардины давно превратились в пыльные тряпки, зеркала безнадежно утратили прозрачность, а половицы скрипели так, что даже наступать на них было боязно.
– Прошу простить за обстановку, – Питерсон с извиняющимся смешком развел руками, – я живу здесь один, без прислуги. Не так уж просто поддерживать порядок в таком большом доме.
– Почему бы вам тогда не переехать в дом поменьше? – спросил Герти.
Этот вопрос вызвал на лице Питерсона смущение.
– Привык к одиночеству. Олд-Донован вполне отвечает моим запросам.
