Тысяча эпох. Искупление - Адела Кэтчер
– Это человеческая природа, – сказал Лун Ань. – По той же причине люди бросают вещи в пылу гнева.
Ван Цин покачал головой:
– Дерьмовая это природа, Лун Ань. Фа Линь тоже постоянно все пинает и швыряется телефонами, но он никогда не обижал девчонок. Детей – тем более. Разве это честно: когда ты пытаешься продемонстрировать силу на том, кто заведомо слабее тебя?
– Нет. Нечестно.
– Меня это всегда бесило. Куан Ли говорит, что у меня обостренное чувство справедливости. А еще комплекс героя, чуть не забыл, – Ван Цин снова перевел на него взгляд и усмехнулся.
Лун Ань взял в руки лежавшую рядом в неровной стопке книжку, открытую на середине. На картинке был нарисован воин с боевым луком. Тетива была натянута – казалось, что стрела вот-вот сорвется с нее и полетит быстро, как молния. Вряд ли Го Юн понимал то, что описывала эта сказка, так как еще был слишком мал.
– Это правильно, что мы не сообщаем никуда, Лун Ань? – спросил Ван Цин, когда он снова поднял на него глаза. – Об А-Юне. Я не хочу, чтобы его отправили в детдом. Я там был, меня как-то приглашали к ним на благотворительный праздник. Нет там ничего хорошего.
– Я знаю.
– Знаешь?
– Я жил в детском доме около месяца после смерти матери.
Ван Цин заметно вздрогнул и округлил глаза.
– Ты жил в детдоме? Но… ты упоминал отца, я думал…
– Отец был не в себе после того, как умерла мать, – ответил Лун Ань. – Он забрал меня, когда смог.
Ван Цин растерянно смотрел на него.
– Сколько тебе было лет? – тихо спросил он.
– Шесть. Но я хорошо все помню.
– Прости, – пробормотал Ван Цин. – Я не хотел тебе напоминать об этом. Мне очень жаль.
– Все в порядке.
Лун Ань не врал – это действительно давно в прошлом. Их отношения с отцом были прохладными, и он привык к этому. Они даже не созванивались в дни рождения.
Ван Цин прочистил горло и снова зашуршал коробками.
– Ну вот, теперь мы знаем друг о друге чуточку больше. Это же хорошо, верно, Лун Ань?
– Угу.
Он уже много лет никому об этом не рассказывал, но Ван Цину сказать оказалось легко. Он располагал к себе; от него не ощущалось ни фальши, ни жалости. Только теплое сочувствие и открытость. Лун Ань закрыл книгу, которую все еще держал в руках, и положил ее на место. Го Юн пробубнил что-то во сне и перевернулся на другой бок, сбив одеяло.
Ван Цин поднялся на ноги и подошел к кровати, чтобы его поправить.
– Ох, уже почти полночь. Похоже, бессонница входит у нас в привычку, – сказал он, достав из кармана джинсов телефон. – Тебе еще не нужно домой?
Лун Ань покачал головой. Ван Цин вернулся на коврик, но сел не напротив, как до этого, а рядом. От его плеча шло тепло.
– Я тебе кое-что покажу, – продолжая улыбаться, Ван Цин копался в телефоне. – Если это не убедит тебя пойти со мной в пещеры, я крайне удивлюсь. Смотри.
Он повернул к Лун Аню экран с фотографиями подземных ходов и туннелей с неровными каменистыми сводами. Ван Цин перелистнул галерею снимков, показывая еще один – с озером, вода в котором была похожа на густую черную смолу из-за неподвижности и отсутствия солнечного света.
– Красиво?
– Угу.
– Вот еще, – Ван Цин наклонил голову, чтобы тоже смотреть в экран. Его волосы касались щеки Лун Аня. От них по-прежнему пахло чем-то свежим и одновременно теплым, как от августовского поля в погожий день после дождя.
– Как ты хочешь туда добираться? – спросил Лун Ань.
– На машине Куан Ли. Она разрешила, но обещала прибить, если я ее поцарапаю.
– Если хочешь, я поведу.
Ван Цин изумленно посмотрел на него, будто даже не ожидал, что он согласится. В следующее мгновение он просиял и обнял его за плечи.
– Лун Ань, ты все-таки согласен! Надо сделать пост в Weibo! – Ван Цин отпустил его, чуть отстранился и с бешеной скоростью начал что-то печатать.
– Ван Цин.
– Я только скажу, что готовлю новый выпуск! Я не буду писать, кто ты! Может, сфоткаемся?
– Ван Цин!
* * *
Минул год с момента, как Мастер Лун и двое его старших детей покинули земли семьи Фа и вернулись домой. Ван Сяоши неоднократно отправлял письма через посыльных, когда они с Фа Шэньхао наведывались в город, но Лун Байхуа не отвечал ни на одно. Либо они не доходили, либо старший ученик не считал необходимым на них реагировать. Лучше бы так и оставалось, потому что новости, достигшие Старейшины Фа и его учеников, оказались хуже любого холодного молчания.
– Ты слышал? – Фа Шэньхао ворвался в их комнату так стремительно, что едва не сорвал раздвижную дверь. – На клан Лун напали!
Ван Сяоши чуть не выронил меч, который начищал. Друг явно не шутил и выглядел очень взволнованным. Его всегда аккуратно собранные в пучок волосы съехали к левому уху. Заколки в них не было – явно бежал сюда со всех ног, и она выскользнула из прядей.
– Кто?
Фа Шэньхао с трудом выдохнул и, наклонившись, уперся ладонями в колени.
– Не знаю. В городе поговаривают, что у семьи Лун гостил советник Го, но ему потребовалось срочно уехать, так что он отбыл раньше срока. А два дня назад поздней ночью на них напали наемники. Отец велел не слушать сплетни и опираться лишь на факты, но как тут не слушать? – Друг выпрямился и покачал головой: – Беда. Отцу пришло донесение с севера. Убита Лун Шуантао.
Прекрасная дочь Мастера Луна? Ван Сяоши опешил и не сразу нашелся, что сказать, но спохватился:
– А Лун Байхуа? Где он?
Фа Шэньхао ткнулся спиной в стену и покачал головой.
– Не знаю. Говорят, он сбежал вместе с маленьким братом, Лун Чэнем. Их дом вверх дном. Когда туда прибыли из соседних поселений, обнаружили лишь разруху. Ни Мастера Луна, ни его детей. Только убитые слуги и Лун Шуантао.
Он потер лицо ладонью и посмотрел на Ван Сяоши.
Тот сунул меч в ножны и прикрепил их к поясу.
– Думаешь, наемники искали советника Го, потому напали на них? – спросил он. – Что-то здесь нечисто.
Никакого секрета в том, что союзным северным государством Гуаси управлял совсем юный наследный принц, правая рука которого очень быстро прибрала власть к рукам, не было. По большей части все решения принимал советник Го Лицзянь, и
