Zадача будет выполнена! Только вперед - Николай Петрович Марчук
Норматив по дальности метания ручной гранаты на оценку «отлично» – дальше сорока метров. Я как-то умудрился закинуть на шестьдесят метров, а всё потому, что в детстве ходил в секцию большого тенниса и взмах правой рукой у меня будь здоров. Когда до противника, который сейчас активно отстреливался, осталось метров пятьдесят, я плюхнулся на землю, рассыпал перед собой трофейные ручные гранаты и принялся одну за другой методично бросать их во врага. Десять гранат, брошенные друг за дружкой, поставили точку в этом боестолкновении.
Пока рвались гранаты, Глобус и Бамут сменили позиции, подойдя вплотную к противнику, и когда отгремела последняя граната, они добили оглушенных укропов короткими точными очередями.
Вроде со стороны, особенно если насмотрелся военных фильмов, кажется, что ручная граната – это грозное оружие, способное уничтожать здания целиком. Но на самом деле это не так. Ручная граната – это в первую очередь средство для оглушения противника, находящегося в замкнутом пространстве окопа, блиндажа или закрытого помещения. На открытой местности наступательная граната опасна, если плюхнулась вам непосредственно под ноги. А так если эргээнка или эргэдэшка «бахнет» в паре метров от вас, то при удачном стечении обстоятельств вы только вздрогнете, как от хлопка новогодней петарды. Поэтому десять ручных гранат, брошенных во врага, не дают стопроцентной гарантии его полного уничтожения. Тут только пуля в голову может поставить окончательную точку.
Пока Бамут и Глобус добивали «верблюдов», я добрался до Финика и оглядел его. Пуля попала Тимуру в бок, пройдя между плит бронежилета. Крови натекло много, но Финик был еще жив. Лицо бледное, губы синие, глаза закатились в беспамятстве – Финик «поплыл», того и гляди сейчас – «отъедет».
Стянул с него броник, срезав лямки ножницами. Так же срезал и куртку с футболкой. Есть! Одно входное отверстие, одно выходное. Заткнул оба отверстия специальными тампонами и тут же наложил тугую повязку. Пуля прошла по касательной, вроде не должна была задеть внутренние органы, но то, что много крови вытекло, это плохо. Сейчас бы «систему» ему поставить с физраствором, чтобы компенсировать потерю крови. Но где ее взять? Надо срочно тащить Тимура к Жаку. Вколол противошоковое, ему сейчас оно как раз нужно, потому что его тащить придется, и для Финика сейчас главное – это пережить тряску эвакуации.
– Как он? – спросил подбежавший Бамут.
– Жив, но много крови потерял, надо срочно доставить его к Жаку.
– Там у «верблюдов» груз – сплошная электроника. Будешь смотреть?
– Нет времени, – отмахнулся я, – и с собой забрать не сможем. Сними на телефон общий вид, как что выглядит, Косте потом скинем. А потом минируй всё, и валим в темпе отсюда. Мы с тобой потащим Финика на носилках, Крест с Глобусом в обнимку поскачет. У Креста нож в плече торчит. Я вытаскивать не стал, похоже, кость задета, пусть Жак разбирается. Сейчас свяжусь с нашими, чтобы они навстречу выдвинулись.
Подбежал Глобус, сообща мы уложили Финика на мягкие брезентовые носилки, укутали его в «космическое» одеяло: сейчас Тимура основательно знобило из-за большой потери крови. Поверх одеяла нацепили ремни на липучках от носилок – ну, чтобы не потерять раненого в случае чего, а то, знаете ли, бывали прецеденты.
Глобус сбегал к Кресту, помог ему подняться и, держа раненого под мышку, привел его к нам. Я все-таки вколол Кресту обезбол, потому что при каждом шаге ему будет чертовски больно.
Связался с Джокером, приказал выдвигаться нам навстречу с носилками и Жаком. Сообщил о характере ранений Креста и Финика.
Бамут снял на камеру телефона ящики и рюкзаки, напичканные какими-то электронными приблудами, потом заминировал их, используя наши так и не использованные минометные мины, пару тротиловых шашек и огнепроводный шнур.
– Сколько у нас времени? – спросил я, имея в виду через сколько прогремит взрыв.
– Четыре минуты, – ответил Бамут, – вагон времени.
– Ага…
Неожиданно раздалась близкая трескотня автомата, и пули стеганули Креста, который стоял ближе всех к стрелявшему. Тот самый украинский дозорный, который показал себя наиболее опытным воином, был жив. Черт! Прозевали! Я прозевал! Надо было проконтролировать, что он «обнулен»! Понадеялся, что два ВОГа, выпущенные в сторону стрелявшего, гарантированно заткнули его.
– Глобус! – заорал я. – Выноси раненых!
Автомат в моих руках зачастил короткими очередями, рядом затарахтел пулемет Бамута. Откуда бил вражеский стрелок, было непонятно, он саданул короткой очередью и тут же спрятался. Направление, откуда велась стрельба, еще можно было определить, а вот где сам противник, было непонятно. Опытный, зараза, битый волчара!
Прикрыв своими спинами Глобуса, который, ухватившись за петлю на жилете Креста и лямку носилок Финика, потащил сразу обоих «двухсотых» прочь, мы пошли вперед, поливая свинцом пространство перед собой.
Отстреляв магазин, я выстрелил ВОГом, потом сменил магазин в автомате и вновь принялся поливать свинцом пространство перед собой. Хлопнул Семена по плечу, делая ему знак, чтобы он прекратил стрельбу, и, как только пулемет заглох, я громко крикнул:
– Пустой!
– И я пустой! – поняв мою задумку, крикнул Бамут.
Метрах в двадцати от нас из кустов выскочила тень, и мы, не сговариваясь, открыли стрельбу по ней. Противник высадил по нам на бегу несколько очередей и исчез в темноте. Магазин в моем автомате опустел, я взял в руки ГП, вставил в подствольник ВОГ и выстрелил. Потом еще один и вновь выстрелил.
Бамут вел огонь из пулемета, не давая противнику высунуться, а я сократил дистанцию и, разглядев врага, добил из автомата. Украинский боец был ранен, он лежал на земле, пытаясь сменить магазин в автомате, но получалось у него плохо. Заметив мое приближение, он перестал тыкать магазин в приемник автомата и принялся царапать пальцами подсумок с гранатами. Вот тут я его и добил короткой очередью.
Надо отдать должное, украинский боец бился достойно и отважно. Он мог бы схорониться и не вступать в перестрелку с нами, все-таки нас было больше, и его атака, по сути, была самоубийственной. Но синий решил по-своему, и его поступок вызывает уважение. Бился укроп хорошо, до последнего. Славный вояка, и если где-то есть рай для воинов – Вальхалла, – то он точно туда попадет.
– Ща рванет! – крикнул мне Бамут, кивая на завал из заминированных рюкзаков. – У нас пятнадцать секунд!
Пятнадцать секунд?! Времени вагон!
Мы побежали прочь от места боя, причем бежали не в сторону
