Zадача будет выполнена! Только вперед - Николай Петрович Марчук
Хоть вариант встречи с вражеской ДРГ и был маловероятен (все-таки совсем недавно противник получил по зубам и сейчас должен был, по логике войны, зализывать раны и никак не думать о новом выходе в наш тыл), мы заранее обговорили, что будем делать в подобном случае. Пропускаем вражескую группу мимо себя и, как только противник уберется на достаточное расстояние, по рации предупреждаем наших. Ну а Джокер и Пестик решат, как им лучше «разобрать» вражеских диверсантов: то ли устроят им огневой мешок, то ли накроют из минометов.
Я застыл, превращаясь в камень. Главное сейчас – не двигаться. Глаз всегда цепляется за движение и неправильность контуров. Поскольку мои контуры сейчас не видны, значит, противник может меня заметить только по движению. Я даже на идущих цепочкой укропов старался не смотреть, вернее, опустил взгляд ниже уровня груди. Не потому, что я извращенец, которому интересны детали «ниже пояса», нет, просто есть люди, которые чувствуют взгляд на себе. Причем чаще всего они чувствуют, когда смотришь им в лицо или на уровне груди и головы. Я сам из таких и знаю, как это происходит. Сперва возникает как бы жжение за правым ухом, ты начинаешь вертеть головой в поисках того, кто сейчас пялится на тебя, и, как правило, находишь этого любопытного наблюдателя.
Плохо, что мы нарвались на вражескую ДРГ. С одной стороны, конечно же, хорошо, что мы заметили противника первыми и успели укрыться, но с другой стороны – хреново, что теперь у нас в тылу имеется группа вражеских диверсантов. Получается, мой расчет на то, что противник, получив по щам, сидит сейчас в «блинах» и зализывает раны, был ошибочен. Слишком самонадеянным я оказался.
А может, враг просто поразмыслил так же, как и я? Дескать, русские получили по хлебалу, залезли сейчас в свою нору и носа оттуда не высунут, а значит, есть возможность подойти к ним вплотную и устроить пакость. То есть враг исходил из тех же предположений, что и я при планировании операции. Если так, то это лишний раз доказывает, что на этой войне мы воюем сами же с собой, с нашими близнецами, двойниками и отражением в зеркале. Синие рубят красных, белые рубят желтых, русские рубят русских…
Мимо моего схрона прошел дозорный – молодой парень моих лет, опасливо зыркающий по сторонам. На какой-то миг дозорный замер на пару секунд, хищно прислушиваясь к звукам, его ноздри раздувались, он явно чувствовал опасность. Вражеский дозорный вскинул руку в универсальном жесте «Стоп!». Завертел головой в разные стороны, присел на корточки, начал морщить носом, втягивая в себя воздух. Выискивает опасность. Чувствует нас, зараза чубатая! Я перестал дышать…
«Тук-тут-тук!» – раздался еле слышный деревянный стук из хвоста колонны. Дозорный оглянулся назад, встретился взглядом с одним из замыкающих – долговязым верзилой с клетчатым платком на шее. Верзила держал в руке какую-то прищепку, которая и издавала это тихое клацанье. Он жестом приказал дозорному продолжать движение. Молодой парень презрительно сплюнул себе под ноги, скрутил «фак» и так, чтобы он не был виден в хвосте колонны, украдкой показал его замыкающим бойцам. Похоже, дозорный не в ладах с парнями в клетчатых платках.
Именно этот стук я и услышал издалека. Зря этот долговязый с клетчатым платком на шее балуется со своей трещоткой. Нельзя так! На боевом выходе главное – это максимально соблюдать тишину. А этот, как дебил, клацает своей прищепкой. Словно погонщик слонов. Или это у них такая методика подачи сигнала? Ну, чтобы голосом не орать, клацает своей прищепкой, привлекая внимание бойцов группы? Если так, то вполне разумно, хотя по мне – как-то чудаковато. Напоминает манеру английских офицеров подавать сигналы свистком.
Дозорный ушел далеко вперед, а точнее, назад – в сторону нашего тыла. Мимо меня прошла вереница «верблюдов» – так на армейском сленге величают команду снабжения, которая на своих плечах и руках тащит к «нулю» все необходимое: БК, воду, провизию, медикаменты, заряженные «банки» и так далее. А в обратном направлении тащат уже груз «двести» и «триста».
Тяжелая работа у «верблюдов», а еще и чрезвычайно опасная, потерь в таких командах столько же, если не больше, чем у штурманов на «нуле». Противник постоянно пытается выследить такие команды, чтобы уничтожить их и тем самым перерезать пути снабжения на линии боевого соприкосновения. Я знаю об этом не понаслышке: как оператор дрона, частенько сам такие команды выслеживал и кошмарил, устраивая на них сбросы и корректируя стрельбу наших «самоваров».
Интересно, что тащат на себе укропские «верблюды»? Что у них в рюкзаках и пластиковых чемоданах? БПЛА? Что-то из РЭБ? Мины?
Вот и замыкающая колонну четверка бойцов прошла. При близком рассмотрении я достоверно убедился, что передо мной, скорее всего, иностранные наемники. Не обязательно англичане, могут быть и другой нации, но то, что не украинцы, – это сто процентов. Уж больно морды и повадки «не наши». Чужаки!
Хорошо, что перед выходом Креста навьючили по самое не балуй, забрав предварительно автомат и гранаты. Из оружия у Крестовского был при себе только складной нож, его автомат и гранаты нес на себе Глобус. Крест тащил две трубы «польки» и несколько гирлянд минометных мин. Зуб даю, что если бы у Креста сейчас был при себе автомат, то он не сдержался бы и открыл огонь по этой группе украинских вояк. Особенно досталось бы замыкаю…
Черт! Твою мать! Какого хрена?! Накаркал! Да твою ж-ж-ж мать!!!
Четверо наемников прошли мимо меня и, удалившись метров на пятьдесят, поравнялись с тем местом, где как раз должны были хорониться Крест и Глобус. И тут произошло то, что никак не должно было произойти.
Глава 12
Из предрассветной мглы бесшумной тенью выскочил Крест, в руках у него была труба польского миномета LMP-2017. Держал ее Крест так, как полицейские спецназовцы обычно держат таран – устройство для выбивания дверей, – благо скобы на корпусе миномета это позволяли.
Взмах!
Хрясь! Хруст проломленных лицевых костей отчетливо слышен даже мне, хоть между нами метров тридцать-сорок. Труба миномета влетает в голову ближайшего к Кресту противника, и тот тут же валится на землю, сбитый мощным ударом.
Взмах! Удар! Еще удар!
Крест, не издавая ни единого звука, совершенно бесшумно, месил четверку украинских вояк польским минометом, как обычной дубиной. Крестовский бил целенаправленно в головы своих врагов, метя не в шлемы, а стараясь угодить в лицо или ударить в висок, благо все четверо были в безухих шлемах. Сперва мне показалось, что это побоище длится
